 |
| Фома | Сергей Габестро | 03.02.2007 |
Говорили мы долго: о благотворительности и вере, о формирующейся бизнес-элите и детях-сиротах. А еще о том, как непросто дается всем нам дорога к Храму, и чем все мы можем помочь друг другу на этом тернистом пути. Мне кажется, разговор получился искренним; впрочем, так это или нет — судить читателям.
Радость, которую не получишь, заработав миллион
— Сергей Владиленович, зачем Вам нужно было становиться исполнительным директором благотворительной организации? У Вас ведь и без этого дел хватает.— Предложение возглавить дирекцию фонда было для меня полной неожиданностью. Я довольно успешно занимался бизнесом, никак не связанным с благотворительностью, и никогда себя с подобной деятельностью не ассоциировал. Еще несколько лет назад я бы и представить себя не мог на моем нынешнем месте. Но этому назначению предшествовал процесс моего личного воцерковления, изменения моего сознания и моего образа жизни. И в тот момент, когда я сказал: «Ну, давайте я попробую», — я понял: вот теперь все, теперь точно началась другая жизнь.
До этого я считал, что в моей жизни, конечно, есть много хорошего, но в целом это путь «в никуда», все это не имеет смысла. Своего нового, церковного пути я пока не понимаю, и хочу его пройти, чтобы понять. И согласие занять нынешний пост вызвано осознанием того, что сам я этот церковный путь, путь к Богу, пройти не смогу, я с него обязательно соскользну, как с гимнастического снаряда. А если будет какая-то опора, то шанс есть. Вот фонд и стал для меня такой опорой, он нужен мне для спасения моей души.
Просто зарабатывать деньги, даже вкладывая их в разные проекты, стало уже не так интересно. Это — как прочитанная и не очень талантливая книга, которую уже не хочется открывать. Да и не такие уж большие деньги я зарабатывал, по сравнению с доходами некоторых других бизнесменов.
Моя нынешняя работа в фонде — это путь радости. Когда видишь благодарные лица людей, которые могут, например, войти в новый храм, и понимаешь свою причастность к этому — радуешься и плачешь от радости вместе с ними. Эту радость не получить, заработав еще миллион или еще десять миллионов.
— А как произошло Ваше обращение к Богу — постепенно, или?..
— Или. Именно — вдруг, внезапно, в одну секунду. Понимание того, что мир — другой, не такой, каким я представлял его себе раньше, что есть Бог и Спаситель, пришло в 2003 году, в Храме Гроба Господня в Иерусалиме. Там есть такая плита — Камень Помазания, где помазывали Господа после снятия с Креста. И я, как обычный турист, как обезьянка, не понимая смысла того, что делаю, решил последовать примеру других посетителей Храма и приложиться к этой плите. Приложился… и поднял голову уже совершенно другим человеком.
— Сейчас Вы ощущаете себя человеком воцерковленным или все еще неофитом?
— Да, пожалуй, еще неофитом — я в Церкви всего-то года три. Изменилась ли моя жизнь? Да. И я, надеюсь, сейчас все-таки другой человек — если сравнить с тем, каким я был несколько лет назад. Доволен ли я произошедшими изменениями? Да, мне очень нравится моя сегодняшняя жизнь. Вряд ли мне стало легче, чем до воцерковления, — наверное, наоборот, тяжелее: надо бороться с искушениями, исповедоваться… Но это как в учебе — удовольствия больше, а физически труднее…
— А как появился фонд? Откуда взялась сама идея?
— Фонд появился до моего назначения. Можно сказать, что он начал работать еще до регистрации. В 2003 году весь православный мир праздновал 100-летие со дня прославления в лике святых преподобного Серафима Саровского. А где-то за полгода до торжеств управляющим Нижегородской епархией был назначен епископ Георгий. Многие люди, которые сейчас являются членами Попечительского совета и Правления фонда или просто с нами сотрудничают, знали владыку Георгия в еще бытность его экономом Свято-Троицкой Сергиевой лавры. И после его нового назначения продолжили мне ему помогать. Именно владыка стал основным двигателем всего процесса проведения юбилейных торжеств.
Подготовка к ним шла не просто быстро, а фантастически быстро. За восемь месяцев был возрожден и расписан храм в честь преподобного Серафима с его кельей, выполнен огромный объем работ в других храмах, в Дивеевском монастыре, восстановлена большая часть Канавки Божией Матери и многое другое. В работу включились и аппарат полпреда президента в Приволжском федеральном округе, который возглавлял в то время Сергей Кириенко, и губернаторские службы, и местные власти Сарова и Дивеева, и администрация Российского федерального ядерного центра. Главное — удалось успешно преодолеть инерцию провинциальных чиновников, которым, как правило, ничего не надо. В алгоритме «постановка задачи» — «отчет об исполнении» они никогда раньше не работали. И все, кто были причастны к подготовке серафимовских торжеств, потом признавали, что это было чудо.
Торжества были очень пышными, в Саров приехали представители всех поместных Православных Церквей. И все это в закрытом и секретном Сарове, за колючей проволокой! Там же состоялось заседание Священного Синода — впервые за советское и постсоветское время оно проходило не в Москве или Сергиевом Посаде. В 2004 году торжества продолжились — теперь в честь 250-летия со дня рождения преподобного Серафима. И празднование проходило уже не только в Сарове и Дивееве, но и в Курске, на родине батюшки.
А когда все юбилеи закончились, мы обнаружили, что сформировалась сплоченная команда, союз бизнесменов, чиновников, служителей Церкви, объединенных именем святого Серафима. И появилась идея продолжить нашу работу, создать благотворительный фонд, как форму дальнейшего взаимодействия. Вопроса о святом покровителе и названии организации у нас не было — это и так было понятно. Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий благословил создание фонда преподобного Серафима Саровского. Председателем попечительского совета фонда стал Сергей Кириенко, председателем правления — владыка Георгий, а исполнительным директором — Сергей Габестро.
— Для большинства россиян епископ — фигура загадочная. Какое впечатление произвел на Вас владыка Георгий, и совпало ли оно с вашими представлениями о том, каким должен быть православный архиерей?
— Изначально у меня не было никаких ассоциаций, связанных со словом «епископ». Абсолютно никаких — ни отрицательных, ни положительных. Я вошел в круг церковных людей как в совершенно незнакомую мне среду, и епископа Георгия воспринимал, прежде всего, как человека. В дальнейшем мне приходилось общаться со многими православными архиереями, и для меня стало открытием, насколько это, в большинстве своем, харизматичные люди. Они умеют быть не только интересными собеседниками, но и так «заряжать на жизнь» (словами это трудно выразить), что после общения с ними выходишь просто окрыленным.
После нашей первой встречи с владыкой Георгием я подумал: «А есть ли такие же личности в том кругу, к которому я привык — среди бизнесменов и чиновников, с которыми я общаюсь?». И не смог вспомнить ни одного. Потом были встречи с другими церковными людьми — инокиней Марией (Юрчук) из Горненского женского монастыря в Иерусалиме, матушкой Сергией (настоятельницей Серафимо-Дивеевского монастыря), нижегородским протоиереем Игорем Пчелинцевым, московским священником Игорем Фоминым… И я начал понимать, что в Церкви, огромное количество потрясающе интересных и духовно одаренных людей!
Как «оприходить» Россию
— Скажите, много в российской бизнес-элите людей воцерковленных или хотя бы просто благожелательно относящихся к Православию?— Бизнес-элита России, с моей точки зрения, такая же разная, как и все население нашей страны. Элита — вообще понятие сложное. У меня есть знакомые ученые, которые хорошо разбираются в социальных вопросах, по их мнению — у нас элиты пока в принципе нет, она только складывается. Страна ведь молодая, в нынешнем виде Россия существует с 1991 года. И если формирующейся сегодня элите удастся не замкнуться от общества, оставить некие лифты для проникновения «свежей крови» из других социальных слоев — в этом случае она станет полноценной.
— А что, на Ваш взгляд, представляет собой российское православное сообщество?
— По моим личным ощущениям, мусульманское сообщество более сплоченное, чем православное. И в случае любых конфликтов — взять хотя бы ситуацию в Крыму, — оно выступает единым фронтом. Я ничего не имею против мусульман, у меня среди них немало друзей, я просто считаю, что нам, православным, нельзя оставаться разобщенными.
Но сейчас ситуация постепенно меняется. Настоятель Борисоглебского монастыря, недалеко от Ростова Великого, рассказал мне такую историю: власти приняли решение у них на погосте начать строительство. Строительная компания получила все разрешения, работа началась, и за сутки строители успели вырыть котлован. И за те же сутки вокруг игумена Иоанна сплотилась масса людей, приехавших из разных мест — всего более 200 человек. Они просто вышли с лопатами и закопали этот котлован. И власти осознали, что не надо давать разрешение строить на кладбище. Эти люди поступили как граждане. Вот с чего надо начинать формирование гражданского общества — не с придуманных конференций и ассоциаций, а с таких вот естественных объединений. Наши православные приходы могут сплотить вокруг себя людей. Конечно, многое зависит от того, какова гражданская позиция самого священника. Но, по-моему, не надо ничего придумывать — приходы вполне способны стать ячейками православного гражданского сообщества.
Мы тоже, в меру своих возможностей, способствуем его формированию. Одной из форм такого содействия является наш грантовый конкурс «Православная инициатива». Мы поддерживаем проекты, которые как раз и направлены на формирование «православного сетевого сообщества «(не подумайте, речь вовсе не об интернете). Это проекты в самых разных сферах, которые объединяет одно — стремление сделать нашу жизнь добрее, справедливее по отношению к простым людям, духовнее, в конце концов.
Или программа поддержки учителей, которые занимаются духовным развитием подрастающего поколения — «Серафимовский учитель». Во-первых, все участники наших конкурсов и педагогической премии знакомятся друг с другом. Мы собираем итоговые конференции в Дивеево, куда приглашаем всех победителей, там их награждаем и все вместе участвуем в богослужениях. Во-вторых, сами конкурсанты, повысив свой социальный статус, становятся в своих регионах своего рода «маячками», которые объединяют вокруг себя людей. И когда педагоги, участвовавшие в конкурсе «Серафимовский учитель», приезжают на те же «Рождественские чтения», они общаются, как родные.
Мы проводим ежегодные научно-богословские конференции совместно с Российской академией наук, духовными школами, Свято-Тихоновским университетом, МГИМО, другими научными и образовательными заведениями. Кстати, по ходу организации этих конференций выяснилось, что в светских вузах и среди академиков очень много православных людей. Только до этого они были разобщены — а тут вдруг встретились. Так что теперь формируется еще и православное сообщество академиков.
Деньги и дети
— Можно ли превратить благотворительный фонд в бизнес-проект, то есть построить работу так, чтобы структура сама себя обеспечивала?
— А как уберечься от мошенников? Ведь ради получения гранта можно что угодно на бумаге изобразить…
— У нас есть эксперты, мы требуем массу документации, которую тщательно проверяем… Но главное — мы не платим деньги просто «за идею». Мы помогаем тому, кто уже что-то сделал, например, составил учебник.
— И каковы размеры грантов и премий, которые выплачивает фонд?
— Гранты для победителей конкурса «Православная инициатива» в 2007 году будут до 500 тысяч рублей на один проект. Лауреаты конкурса «Серафимовский учитель» получают по 75 тысяч рублей. Плюс еще отдельная педагогическая премия, которой награждаются все соискатели этого звания — 10 тысяч рублей.
— А судьи кто? Есть какие-то «системные требования» к экспертам, которые отбирают проекты…
— Наши эксперты являются статусными фигурами в своих отраслях деятельности. Речь не о формальном статусе, а об авторитете среди коллег и действительном знании вопроса. Ну и, конечно, это — православные люди.
— Какие проекты Вы считаете самыми важными для фонда?
— Все, что связано с развитием детей, образованием и воспитанием. Это — наш приоритет. Есть огромное количество проблем, связанных с детьми. В частности, что делать с выпускниками приютов и детских домов, с сиротами, как обеспечить дальнейшее их образование и трудоустройство? Вот недавно из детского приюта при Стефано-Махрищском женском монастыре выпустили в мир Божий двух девочек — и отправили в Нижний Новгород, к владыке Георгию. Теперь они учатся в медицинском колледже, а живут… при епархиальном училище — никуда больше их пристроить не удалось. Такие юноши и девушки никому не нужны — никаким властям, им порой даже жилья не дают.
Еще одна проблема — духовное просвещение детей. Мало учить их общеобразовательным предметам. Надо поддерживать учителей, которые рассказывают детям о вере, о нашей истории, ездят с ними по святым местам. Такие педагоги работают на одном энтузиазме, никакому ГорОНО до них дела нет. Вот на поддержку таких учителей и направлена наша педагогическая премия — и деньги тут не главное. Главное — показать учителю, что он нужен, что есть люди, которые ценят его деятельность, направленную на благо страны и будущего поколения.
— А как Вы считаете, что лучше — повсеместное введение предмета Основы православной культуры или, так сказать, насыщение Православием общеобразовательных предметов?
— И в том, и в другом случае все зависит от учителя. Если, скажем, в институте философию преподает язычница, то христианским богословам она отводит 15 минут, а античным философам — несколько лекций. А программа одна и та же! Почти так же вольно можно трактовать и Основы православной культуры. Поэтому сейчас нужно начать массовую подготовку учителей для светских школ, которые будут преподавать ОПК. Причем как можно быстрее — поскольку растление детей, которое происходит сегодня, беспрецедентно по своим масштабам.
— И как с этим растлением бороться? Ведь дети воспитываются не только в школе… Может ли какая-либо организация помочь укреплению семьи? Ведь семья вроде бы дело частное…
— Давайте возьмем какой-нибудь один сегмент общей проблемы поддержки семей — например, поддержку многодетных. С одной стороны, их надо поддерживать в приходах — и такие шаги делаются. С другой — нужно создать реальное сетевое сообщество православных многодетных семей. У них ведь, как правило, одни и те же проблемы. Вот это сообщество и должно решать общие для всех членов проблемы. Например, отдых детей. Да и в быту будет легче — будешь знать, к кому обратиться за помощью. Кроме того, сообщество православных семей должно решать проблемы с властями, вести с ними диалог. У нас до сих пор, несмотря на все декларации, нет реальной, действенной государственной системы поддержки многодетных семей. А задача таких организаций, как наша, и других подобных фондов — такие семьи объединять, и поддерживать это на организационном и финансовом уровне. У них должны быть свои клубы, какие-то свои помещения, не в храме же им совместные чаепития и трапезы устраивать.
Мы, конечно, прекрасно понимаем, что ни фонды, ни «общества с ограниченной ответственностью» Россию не спасут. Россию спасет Бог — через людей, разумеется. А людей надо объединять, причем организационно-правовая форма их объединения не имеет значения. ¦
Беседовал Георгий ИВАНОВ
http://www.foma.ru/articles/488/
