Стратегия духовной безопасности

В данной связи хотелось бы особо подчеркнуть, что сфера духовного не есть вещь абстрактная и оторванная от реальной «земной» жизни, она касается непосредственно всех и каждого и более того — является в конечном итоге определяющей нашу жизнь во всех ее проявлениях. Духовный мир имеет свое вполне ощутимое и реальное по своим последствиям социологическое измерение, не отрицающее религиозно-мистического начала, но преломляющее его в «грубой эмпирике будней». Это измерение до известной степени доступно научному исследованию и социологическому предвидению.

Прежде чем говорить о социологическом ракурсе духовной безопасности, следует определиться с базовыми понятиями.

Духовное — это, по выражению И.А. Ильина, «дар выбора, предпочтения и самоопределения» [1]. Духовная жизнь — сфера самостроительства и самопознания личности. Она наиболее полно выражает сущностную характеристику человека, связанную с творческим поиском, целеустремленностью, смыслообразованием, познанием мира, себя в мире на этической почве [2]. В духовной сфере осуществляется осмысление и выбор идеалов, ценностей, целей. Она предполагает не просто усвоение знаний, почерпнутых из человеческой культуры, ее «архивов», но осмысление и переживание их как личного жизненного опыта. В этом контексте «духовное» есть интегральное качество, относящееся к смысложизненной сфере, определяющей содержание, качество и направленность человеческого бытия.

Социологический план духовной жизни связан, прежде всего прочего, со сферой идеалов и ценностей. Идеалы — это всеобъемлющие, интегральные умонастроения, которым свойственна устойчивость и существенное влияние на выбор жизненной стратегии личности, группы и общества. Ценности — это конкретные частные ориентиры, отображающие устойчивые предпочтения в выборе жизненных приоритетов. Они тесно взаимосвязаны; характер идеала выражается в качественном составе легитимируемых им ценностей и в отношениях иерархии между ними.

Безопасность духовной сферы человеческой жизни, соответственно, связана с характером тех идеалов и ценностей, которые эту сферу составляют. Критерий здесь — практический результат, в соответствии с известной евангельской формулой «по плодам их». Будут ли эти ценности и стоящие за ними идеалы «работать» на консолидацию или же на атомизацию общества? Будут ли эти ценности и идеалы укреплять и развивать исторические традиции народа или же вести к их дискредитации и забвению? Будут ли они, в конечном итоге, способствовать повышению жизнеспособности общества, культуры и каждого человека, вдохновлять его на жизнь и на дело и открывать перед ним реальные перспективы — или же, наоборот, обессиливать, вести к унынию и потере смысла к существованию? Эти и другие, уточняющие их, вопросы выступают «пробным камнем» определения реального состояния духовной безопасности молодежи и общества в целом.

Духовная жизнь человека и общества представляется исключительно драматическим процессом, которому свойственны достаточно частые кризисы, взлеты и падения. В этой связи упадок духа в позднесоветской и постсоветской России не является чем-то исключительным. Тем не менее, уникальной характеристикой этого упадка представляется его тесная историческая связь с процессом дехристианизации российского общества в XIX—XX вв. Данная тема еще ждет глубоких философских, богословских и социологических исследований; нас же, в контексте данной статьи, интересует не столько ретроспективный, сколько перспективный аспект. Традиционно спасительные для человека и общества «резервуары» духовности принято связывать с великими религиозными традициями, в нашем случае — с православным христианством. Соответственно, сегодня в народе чрезвычайно велики надежды и социальные ожидания в отношении Церкви, идущего в российском обществе религиозного возрождения, в частности — надежды на возвращение православной духовной и культурной традиции в практику отечественного образования. Как выглядит данная ситуация и перспективы ее развития с точки зрения социологии культуры и духовной жизни?

В данной связи необходимо обратить внимание на следующие принципиально важные моменты. Во-первых, коллизии духовной жизни молодежи (как и всего общества) определяются сегодня, прежде всего прочего, состоянием и внутренними факторами светской культуры, которая в тех или иных разновидностях абсолютно господствует в современном обществе. Само по себе это не хорошо и не плохо, поскольку светскость культуры как таковая не является помехой для наполнения ее высоким духовным содержанием. Отрицательным фактором представляется именно разрыв между светской и религиозной традициями, который является наследием предыдущих эпох и недооценивать который нельзя: этот разрыв очень глубок. Светская и религиозные (в т.ч. православно-христианская) культуры сегодня воспроизводятся в нашем обществе крайне асимметрично. Это проявляется в четырех аспектах: в плане количественного охвата людей; формирования важнейших сфер их жизненного мира; непосредственного определяющего влияния на функционирование социальных институтов и первичную базисную социализацию членов общества. Везде светская культура абсолютно «перевешивает» долю религиозной, и этот перевес пока явно недостаточно компенсируется социокультурными коммуникациями между носителями светской и хранителями религиозной традиций.

Поэтому в реальности духовные процессы в российском обществе и, в частности, в молодежной среде протекают, главным образом, в границах того смыслового пространства, которое задается господствующей культурой светского типа. Духовная эволюция в социетальных масштабах идет, прежде всего, под воздействием факторов внутренней динамики этой господствующей культуры. И сегодня основным фактором такого рода выступает стремительная дифференциация светской культуры — процесс, начавшийся еще в позднесоветский период и перешедший в «режим с обострением» в 1990-е гг. [3] С известной степенью упрощения, происходящее в ней может быть представлено как обособление и поляризация двух идеалов, претендующих на роль эпицентра, или аттрактора, светской культуры в России, причем особенно остро их столкновение происходит в умах и сердцах молодежи. Они формируют существенно различные духовно-культурные типы, что проявляется в задаваемых ими фундаментальных ценностях.

Первый тип светской культуры, взятый в чистом виде, ориентирован на идеологию безграничного индивидуализма и мораль успеха. Данный культурный тип и формируемое им сознание, по выражению А.С. Панарина, «демонстрирует высший градус прагматичной светскости» [4]. Он культивирует западнические идеалы в их радикальной интерпретации, максимально очищенной от традиционализма и высоких принципов классического просвещения. Такая модель светской культуры, активно внедряемая и насаждаемая сегодня в России через все основные каналы социокультурной коммуникации, включая образование, приходит в максимальное противоречие и конфликт с теми ценностями, которые достались нам в наследство от предшествующей российской и советской традиций. По существу, в чистом виде она являет собой антикультуру, разрушительную для существующих социальных устоев (по Т. Парсонсу — паттерна) российского социума, и смертельно опасную для нашей страны уже в близкой исторической перспективе.

Второй тип светской культуры, пока еще сохраняющий многие свои позиции, но постепенно размываемый направленными и стихийными потоками культурной энтропии в «лице» первого типа, ориентирован на сохранение и приумножение классического (в широком понимании этой категории) культурного наследия, его синтез с конструктивными современными идеями и ценностями. Как представляется, именно о нем идет речь в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», где утверждается, что «светская культура способна быть носительницей Благовестия» [5]. Эта модель светской культуры, не лишенная, конечно, своих недостатков и частных противоречий, но традиционная в своей сути, досталась нам в наследство от советского общества и предшествующих ему эпох российской истории. Не будет преувеличением сказать, что с ее выживанием и дальнейшим развитием в качестве основы общественной жизни в ее социетальном масштабе связаны надежды на дальнейшее существование российской евразийской цивилизации.

Но это — идеальные модели культурной эволюции. В реальности исследования современных отечественных социологов отмечают тенденцию «гибридизации» той и другой версий светской культуры. Сегодня в России набирает силу интегральная тенденция, которую ряд специалистов называет «либерально-консервативной», или «неоконсервативной». Для нее характерны следующие определяющие качества:

1. Высокая степень социальной и трудовой активности.

2. Предпочтение достижительных моделей, связанных с интенсивной социализацией.

3. Позитивный этнический автостереотип.

4. Жесткая система «парадных» моральных ценностей при либеральном отношении к индивидуальным моральным ценностям.

5. Позитивное отношение к религии, в особенности к православию, при его десакрализации (признании его ценности как социального института в сочетании с «рациональным» отношением к нему и в целом к окружающему миру).

При этом исследователи отмечают крайне низкий «мобилизационный компонент» российского общества, практическую неспособность вестернизированных постсоветских индивидов к самоорганизации и взаимодействию [6].

Как можно видеть, формирующаяся в современной России модель светской культуры, претендующая в обозримом будущем на статус социокультурного мейнстрима, соединяет в себе как явно положительные, так и весьма сомнительные тенденции в плане своих основополагающих ценностных установок. Не может не настораживать ее двойственность в отношении моральных ценностей, которая свидетельствует об их серьезном кризисе (поскольку именно «индивидуальные», личностные ценности являются проводником и показателем состояния духовной сферы человека и общества). Фактически эта же тенденция проявляется и в отношении к религии и Церкви, образуя скрытый барьер на пути их реального духовного влияния на общество. Но едва ли не худшим эффектом является легитимируемая этой культурой социальная атомизация, на практике делающая невозможным осуществление каких-либо серьезных национальных проектов.

Очевидно, что духовная безопасность «прямо пропорциональна» влиянию на умы и сердца людей идеала светской культуры второго типа и обратно пропорциональна влиянию идеала светской культуры первого типа. Какова в данной связи роль православной Церкви и ее миссии в нынешнем российском обществе и, прежде всего, среди молодежи?

Следует отметить, что указанные выше два идеальные типа светской культуры предполагают принципиально различные модели взаимодействия с традиционной культуро- и государствообразующей российской религией -православным христианством, равно как и с другими традиционными (культурообразующими) российскими религиями и конфессиями. Первый тип связан с ориентацией на совершенно иной социальный идеал, и поэтому он формирует антиправославные и, по большому счету, антихристианские ценности, ведущие к острому конфликту с ценностями христианской православной традиции. Второй тип в значительной степени когерентен православной традиции, во многих отношениях является ее наследником, хотя разрыв между ними в масштабах социума сегодня достаточно велик. Он предполагает возможность конструктивного диалога, взаимного обогащения и, в перспективе — интеграции или, точнее, воссоединения этих двух ветвей нашей культуры.

В этой связи функцию церковной миссии в нынешнем российском обществе правомерно определить как поиск, «нащупывание» и спасение этой, все еще живой, но существенно ослабленной и дезориентированной национальной традиции, сообщение ей ясных и действенных ориентиров как в осмыслении своих истоков, так и в видении своих перспектив. Речь идет не о том, чтобы «внедрить» в светское сознание какую-либо умозрительную модель православной культуры в ее «готовом», разработанном до мелочей и всесторонне регламентированном виде. Речь идет о другом и, на самом деле, о большем — о том, чтобы переориентировать реальную, существующую в России здесь и теперь светскую культуру на идеал и основные ценности Православия и таким образом положить начало реинтеграции, воссоединению двух разошедшихся (и во многом искусственно разведенных в предшествующую эпоху) ветвей отечественной культуры. Здесь уместна метафора не механического замещения одного другим, а органической «прививки» одного к другому: сохраненная Церковью плодоносная ветвь должна быть привита к здоровому стволу светской культурной традиции (либо, напротив, жизнеспособная ветвь светской культуры должна быть заново привита к живоносному стволу Церкви).

Таким образом, стратегия духовной безопасности нации с необходимостью должна учитывать кризисное состояние светской российской культуры, определяющей современное состояние общественного сознания. Важно помнить, что и конструктивная, и деструктивная тенденции в духовной жизни народа реальны. Это значит, что они уже присутствуют в его жизненном мире, причудливо, порой весьма противоречиво сочетаясь в нем и определяя жизненные императивы людей. Люди не столько воспринимают их как некие внешние «вещи», между которыми надо делать выбор, сколько отождествляют себя с ними. Культура не столько организуется извне, сколько самоорганизуется, и эпицентром такой самоорганизации, в свою очередь, является духовный — личностный — выбор некоторой «критической массы» людей.

Поэтому миссионерская работа Церкви, с одной стороны, и обращение к церковному наследию со стороны общества, с другой стороны, на наш взгляд, должны быть ориентированы не на командное «внедрение» одних и такое же по стилю разоблачение других, а на ненавязчивые, «подсказывающие», ориентирующие формы. Эта практика должна опираться на наукоемкие социальные технологии стимулирования позитивных ценностей и установок российской светской культуры с обязательным привлечением религиозной миссии. В ином случае мы будем способствовать выстраиванию и закреплению структуры «парадных» моральных ценностей и «парадного» отношения к религии и Церкви, которое будет обратно пропорционально их реальному духовному влиянию на личность и общество.

[6] См.: Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы. / Отв. ред. Рябов А.В., Курбангалеева Е.Ш.- М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. С. 94−95.

http://www.pravaya.ru/look/10 464