 |
| Фонд стратегической культуры | Наталья Масленникова | 03.01.2007 |
Памятное слово о профессоре Московского университета Валентине Ивановиче Фатющенке (1935−2006) произнесла Е. И. Волкова, профессор ф-та иностранных языков МГУ. Много лет проф. Волкова работала бок о бок с проф. Фатющенком на основанной им кафедре сравнительного изучения национальных литератур ф-та иностранных языков Московского университета. Проф. В. И. Фатющенко более тридцати лет трудился на филологическом ф-те и ф-те иностранных языков, читая курсы истории русской литературы. В последние годы он разработал интереснейший курс «Русский мир», в котором рассматривал русскую цивилизацию во взаимодействии с византийской и западноевропейской, монгольской и мусульманской. Своеобразный комплексный подход давал широкие возможности ученому для разговора о своебычности нашего культурного пространства, наших традиций и веры. Неожиданным открытием для слушателей прозвучали слова докладчика о проф. Фатющенке как поэте. Как говорил Ф. М. Достоевский, каждый настоящий литературный критик должен быть и поэтом. Поэтом был и Валентин Иванович. Аудитория, затихнув, внимала простому и чистому русскому слову его стихов-молитв, как справедливо определила их проф. Волкова.
Стихи эти настолько искренни, настолько откровенны и актуальны, что невозможно не процитировать хотя бы одно из них «- Покровка, где ты?».
Душа летит туда, где родилась.
Где избы? Где крестьяне? Где их сила?
Там триста лет жила деревня всласть.
Рожала, строилась и голосила. -
И нет следов. До звезд — чертополох,
В лугах — ольха, и березняк — по полю.
О, горе мне! Мой край совсем иссох,
исчез народ, любивший свет и волю.
К могилам предков нет давно путей.
Истлели и ограды и надгробья.
И нет крестов. И нет следов людей.
И триста лет исчезли словно в прорве.
И негде мне обиду излучить,
И выстонать печаль в родную замять,
И сердце онемевшее смочить
Бессмысленными тихими слезами.
Восьмидесятилетию со дня рождения профессора Юрия Владимировича Рождественского (1926−1999) был посвящен доклад профессора А. П. Лободанова, декана ф-та искусств МГУ «Ю. В. Рождественский — философ языка и хранитель слова». Проф. Рождественский много работал над проблемами сохранения чистоты наших речевых отношений. Труды одного из крупнейших отечественных филологов современности востребованы до сих пор, о чем свидетельствует многократное переиздание его трудов. Кафедра общего языкознания, которую он возглавлял на протяжении долгих лет, являлась, и в особенности благодаря именно яркой, многогранной личности ученого, одной из ведущих на филологическом ф-те МГУ. Мудрый педагог, внимательный учитель оставил по себе добрую память у наших студентов, аспирантов, выпускников, многие из которых стали видными представителями университетской науки. Проф. Лободанов принадлежит к филологической школе Ю. В. Рождественского. Он блестяще впитал уроки своего наставника. А сердечное памятное слово о Рождественском, произнесенное верным учеником превосходно раскрыло суть известной древнерусской заповеди: «Како не подобает забывати учителей своих».
Разговор об университетских памятных датах был продолжен в сообщении заведующей Отделом редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ И. Л. Великодной. Превосходный оратор, глубокий специалист и патриот своего дела, И. Л. Великодная рассказала об истории собрания раритетов, о тех уникальных и редких изданиях, которые хранит университет, о коллекциях и библиотеках ученых, переданных в дар МГУ.
Замечательная традиция дарения собраний научных книг и архивов университету не умирает, что свидетельствует о высочайшем доверии российской и международной культурной элиты к Московскому университету, к его ректору, академику В. А. Садовничему. Недавно в фонды университетской Научной библиотеки из Университета штата Мичиган (США) поступил архив выдающегося русского философа И. А. Ильина. Намечается передача в МГУ уникальной библиотеки крупнейшего русского слависта-индоевропеиста XX столетия академика О. Н. Трубачева. Мы очень надеемся, что на базе этого собрания появится возможность создания кабинета «Славянский мир» в Интеллектуальном центре МГУ на Воробьевых горах. В этом кабинете можно было бы развернуть научную экспозицию, связанную с деятельностью таких широко известных почетных профессоров Московского университета, как Ю. В. Рождественский и В. В. Кусков, А. Ч. Козаржевский, В. И. Фатющенко, А. С. Панарин, академики Б. А. Рыбаков и Н. И. Толстой, внесших заметный вклад в отечественную и мировую русистику и славистику.
Задачи сохранения славянского культурного пространства, сохранения русского языка были особо выделены как раз ректором МГУ, академиком В. А. Садовничим на Международном научно-практическом конгрессе — V Славянские педагогические чтения «Поликультурное славянское образовательное пространство: пути и формы интеграции», который проходил в Московском университете в ноябре 2006 г. Приобщение нашей молодежи, студенчества к духовным ценностям славянских народов, знакомство с церковнославянским языком, вторым языком русской культуры, пропаганда единства славянского мира, достижений славянских культур, отечественной и зарубежной славистики, изучение истории славяноведения в России — все это насущные проблемы сегодняшнего образования в Росси. В Московском университете помимо славянских кафедр на историческом и филологическом факультетах, с 1989 г. работает научно-просветительская программа «Кирилло-Мефодиевские чтения», которые проводятся ежегодно в мае месяце.
Кирилло-Мефодиевские государственные праздники стали заметным явлением нашей культурной жизни в последние годы. Большая заслуга в их организации и проведении принадлежит ушедшему от нас 2 июня 2006 г. президенту Международного фонда славянской письменности и культуры, выдающемуся общественному деятелю, скульптору В. М. Клыкову. Творчеству его и был посвящен мемориальный доклад искусствоведа Н. В. Дмитриевой.
Светлый облик Вячеслава Михайловича хранят в своих сердцах очень и очень многие. Незабываемое обаяние этого по-русски широкого и талантливого, открытого человека навсегда останется в памяти тех, кто хоть раз встречался с ним. Резковатая и одновременно какая-то сильная фамилия — Клыков — словно говорит о несгибаемой воле, верности и любви к Отечеству, к родной земле скульптора-патриота, создателя многих памятников отечественным подвижникам Православия, великим творцам русской культуры: свв. Кириллу и Мефодию, преп. Сергию Радонежскому, игумену Земли Русской, преп. Серафиму Саровскому, Государю-мученику Николаю II, преподобномученице великой княгине Елизавете, А. С. Пушкину, Батюшкову, Рубцову, Шукшину, академику Л. С. Понтрягину, маршалу Г. К. Жукову….
Стояние в русской вере было отличительной чертой В. М. Клыкова. В последние дни своей земной жизни он повторял: «Нужно ехать и ставить памятник Святославу». Памятник князю-победителю хазар, уже после кончины автора, друзья и соратники его установили на Курской земле. Никогда не забыть, как после открытия звонницы-памятника русской скорби (работы Клыкова) на Прохоровом поле в год 50-летия победы в Великой Отечественной войне, Вячеслав Михайлович, обходя вместе с нами монумент, говорил со слезами на глазах: «Понимаешь, я просто люблю, люблю эту землю!»
Похоронили Клыкова на погосте родного села Мармыжи, где почти за год до смерти он воздвиг дивный храм на месте старого, разрушенного в хрущевское лихолетье. В полукруге курских берез, недалеко от могилы родителей, близ церкви Покрова Божией Матери место его последнего упокоения. Синь купола, сливаясь с синью русского неба, возносится высоко-высоко, в самые пределы горние, туда, где обитель Господа нашего. И стоит близ «отеческих гробов», близ «родного пепелища» храм… Покрова на Нерли, да, да, именно так, ибо, созидая Покровскую церковь на своей родине, Вячеслав Михайлович нашел поразительное решение — он повторил, наверное, самое поэтичное творение древнерусских зодчих: храм, построенный св. князем Андреем Боголюбским, установившим на Руси великий праздник Чудотворного Покрова Пресвятыя Богородицы. И в этом творческом акте художника открылось его прозрение, созерцание воли Творца, духовное тайноведение — велик и таинственен Промысел Божий!
Нам осталась память об этом крупном русском человеке, творческое наследие его можно определить пушкинским словом — «животворящая святыня». Словно пламень живой души, осиянной Богом, священным огнем любви к отечеству горят и возрождают в наших сердцах забытую старину памятники работы В. М. Клыкова.
В свое время, после гибели Игоря Талькова, В.М. Клыков открыл в Славянском фонде музей певца-поэта. Он же стал и автором креста-надгробья Талькову на Ваганьковском кладбище в Москве. Уже 15 лет нет с нами этого русского бояна. Его «Россия» — это ответ на призыв Божий: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли/ Исполнись волею Моей,/ И, обходя моря и земли,/ Глаголом жги сердца людей». Память незабвенного певца собрание и почтило этой песней в исполнении Игоря Талькова (видеозапись концерта из собрания музея Талькова).
Славные имена звучали в этот вечер в стенах Московского университета. 70-летию кончины выдающегося русского богослова и подвижника Православия XX столетия митрополита Антония (Храповицкого) было посвящено слово протоиерея Александра Макарова, заместителя гл. редактора журнала «Церковь и время» ОВЦС. Отец Александр особенно выделил значение этой личности в истории Русской Церкви нашего времени и подчеркнул, что сегодня, в пору объединения Русской Православной Церкви с Русской Зарубежной Православной Церковью, важно помнить о таких значительных радетелях за веру и чистоту Православия, каким был покойный владыка.
Доклад Н. В. Масленниковой, доцента философского ф-та МГУ, автора и руководителя программы «Сергиевские чтения», был посвящен 500-летию Свирской обители, которое отмечалось весной 2006 года.
Жизнь и судьба графа Юрия Александровича Олсуфьева (1878−1938) стали предметом интереснейшего рассказа писателя А. Н. Стрижева. В нынешнем году в московском издательстве «Паломник» впервые вышел том трудов Олсуфьева «Икона в музейном фонде», подготовленный и прокомментированный А. Н. Стрижевым.
Граф Олсуфьев был главным хранителем Ризницы Троице-Сергиевой Лавры. В годы большевицкого погрома России он, вместе со своими сотрудниками, сумел спасти и сохранить многие драгоценные творения русской духовной культуры.
Любопытно, что имение графа Буйцы в Епифанском уезде Тульской губернии включало и просторы Куликова поля. В свое время он выделил его в качестве мемориальной святыни из своих земельных владений для устроения здесь музея. Именно по инициативе Ю. А. Олсуфьева и была сооружена на самом поле церковь преп. Сергия по проекту архитектора Щусева.
После революции по благословению своего духовника, оптинского старца Анатолия (Потапова), Юрий Александрович поселился в Сергиевом Посаде. В самом начале 1918 г. здесь была учреждена Комиссия по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры. Заместителем председателя этой Комиссии, архитектора И. Е. Бондаренко, и стал граф Олсуфьев, а позже сам ее возглавил. Он тщательно описывал сокровища лаврской Ризницы. Олсуфьев стал зачинателем новой дисциплины — научной реставрации икон. Каталоги, созданные Ю. А. Олсуфьевым, по сути, являли собой богословские трактаты, а терминология, которой пользовался исследователь, изучая письмо древних иконописцев, впоследствии прочно вошла в научный обиход искусствоведов. Тиражи этих каталогов были мизерные — 100−150 экземпляров. А потому еще и еще раз должно нам благодарить неутомимого собирателя и следопыта Александра Николаевича Стрижева за его подвижнические труды по изданию сочинений гр. Олсуфьева.
Добрыми словами вспомнил докладчик и супругу Олсуфьева, графиню Софью Владимировну. Она была соратником и помощником мужа в его благородном деле спасения национальных святынь, делала замечательные фотографии, без которых сегодня почти невозможно восстанавливать памятники, утраченные во Вторую мировую войну. Ее вклад в отечественную церковную археологию трудно переоценить.
Увы, судьба русских ученых-подвижников оказалась трагической и типичной для русской интеллектуальной элиты нашей эпохи. В 1928 г. в Сергиевом Посаде начались аресты всех заметных деятелей культуры. Олсуфьевым удалось скрыться и уехать в Москву, где по рекомендации И. Э. Грабаря Юрий Александрович поступил на службу в Московские государственные реставрационные мастерские. В 1934 г., после закрытия мастерских, ученый возглавил Секцию реставрации древнерусской живописи в Третьяковской галерее. 24 января 1938 г. граф Ю. А. Олсуфьев был арестован и расстрелян на Бутовском полигоне. С. В. Олсуфьева еще некоторое время служила в Музее изящных искусств, но вскоре ее выслали в Дмитров, а в 1941 г. арестовали и приговорили к 10 годам концлагерей. Она скончалась 15 марта 1943 г. в заключении, в Свияжском монастыре, который некогда обследовала.
Доклад профессора Московской Духовной Академии архимандрита Платона (Игумнова), замечательного богослова нашего времени, неизменного участника чтений, подвижника-просветителя, был посвящен проблемам христианской добродетели.
Свое выступление о. Платон начал следующими словами «Иже добродетели подвижник» — так поют в тропаре преп. Сергию.
Добродетель — глубокое, фундаментальное философское и богословское понятие, которое означает очень высокий уровень интеллектуальной и духовной сформированности личности, отметил докладчик. О. Платон рассказал, что это понятие встречается еще у Гомера и включает такие характеристики как сила, красота, ум, красноречие, — то есть скорее внешние признаки человека, именно то, что является благородным по своему происхождению. У Гесиода уже появляется новый оттенок понятия «добродетель» — нравственная доблесть: это честность, трудолюбие, правда; у Демокрита — долг и совесть; у софистов «добродетель» приобретает то значение, с которым оно вошло в контекст Нового Завета: это понятие совершенства, нравственной доблести, какого-то превосходного качества. Древнегреческий философ Платон считал, что каждой части души соответствует своя добродетель: уму — мудрость, чувству — воздержание, воле — мужество; а четвертая, объединяющая все эти качества добродетель — справедливость. В Ветхом Завете не было понятия «добродетель», там встречается понятие «хождение перед Богом», оно выражало идеал. Понятие нравственного совершенства — это гуманистическое понятие древнего мира. Гуманизм античного мира провозглашал совершенство человека. Ветхий же Завет провозглашает другой идеал — верность Богу.
В христианской этике всякая нравственная сила рассматривается как полученная от Бога и на Нем покоющаяся, поэтому христианской добродетели в большей степени присущи смирение, вера и надежда. В основу социальных отношений христианство полагает «любовь».
В поздней книге Премудрости уже встречается слово «добродетель», затем оно включается в контекст Благовестия Нового Завета. Апостол Петр дважды употребляет его, апостол Павел — также дважды (по русскому тексту). Затем понятие «добродетель» вошло и в проповедь отцов Церкви, в литургический контекст. Например, в каноне на Сретение Господне поется: «покрылись небеса добродетели Твоя Христе, из киота бо прищед святыни Твоея». Св. Григорий Нисский разъясняет, что покрыла небеса добродетель Господа, как об этом же говорит пророк Аввакум («Покрыло небеса величие Его, и славою Его наполнилась земля» — Авв. 3, 2). Конечно же, в пророчестве Аввакума нет слова «добродетель», там есть слово «совершенство». Слово «добродетель» встречается в четвертой песне канона потому, что это связано с толкованием Григория Нисского, который опирается на пророчество Аввакума, свидетельствующего о добродетели Христа, Сына Божия.
Слово «добродетель», как подчеркнул докладчик, встречается и в тропаре преп. Сергию, т. е. преп. Сергий явил в своем облике образ совершенства.
Доцент ф-та иностранных языков Московского университета Л. С. Краснова рассказала о «Неделе русского языка в Италии». Она отметила значимость самого события для нашего времени, когда русский язык стал гонимым не только в братских славянских странах, но и в Малороссии, где в качестве «народного» языка русским людям предлагается говорить на искусственной «украинской мове» — этом австро-польском суррогате с примесью диалектизмов южно-русских говоров. Трудно себе представить, подчеркнула докладчик, что в Италии могут проводить праздники японского, китайского или английского языка. А вот русский — язык нашей великой культуры — звучал на Апеннинах целую неделю. Пресса и телевидение активно освещали конференции и встречи ученых и преподавателей, научные семинары и приемы. Из России прибыла большая делегация Санкт-Петербургского и Московского университетов. Отдел редких книг Научной библиотеки МГУ представил в старейшей европейской библиотеке университета в Болонье выставку «Старинные русские буквари и грамматики», где экспонировались раритеты (в том числе «Грамматика» М. Смотрицкого и первое, 1755 года, издание «Грамматики» М. В. Ломоносова), которыми так славится издавна драгоценная библиотека Московского университета.
Уходящий год памятен нам еще и 350-летием Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря — этого чудного творения патриарха Всероссийского Никона. А в прошлом году мы торжественно отмечали 400-летие Святейшего. Напомним, что XXXIII Сергиевские чтения были посвящены этой значительной дате в русской истории.
«Наследие патриарха Никона и геополитическое будущее России», так назывался доклад заведующего Отделом Украины Института стран СНГ К. А. Фролова. Он подчеркнул, что путь патриарха Никона — это «третий путь» России, который мог бы принести достойные плоды для нашего Отечества: ни петровские реформы, ни обрядоверие раскольников, увы, не дали разумных результатов.
Митрополит Антоний (Храповицкий), который прекрасно понимал, что единственная сила, способная остановить революцию в России, — это мощная Церковь, в своих трудах неоднократно обращался к выдающейся личности патриарха Никона, по сути, он вернул имя Никона русской православной общественности, напомним, что в научный обиход впервые имя патриарха ввел русский духовный писатель А. Н. Муравьев.
В статье «Патриарх Никон и Россия» (б/м., 1936) владыка называл Святейшего «последним и самым великим из богатырей духа», он писал, в частности, следующее: «По убеждению патриарха Никона, призвание России заключается в том, чтобы стать мировым центром христианской культуры, просвещения и высшего благочестия. Поэтому он поставил задачей своей жизни ослабление русского церковного провинциализма. <…> В Москве существовал замечательный кружок пламеневших высокими идеями реформаторов. <…> Это были самые светлые мечтатели, думавшие сделать всех инородцев в России христианами, освободить греков и славян от турок, устроить Церковь на строго канонических началах. На почве таких идеальных предприятий разгорелась в высокий пламень дружба двух девственных по чистоте душ — царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. <…> Дружба царя и патриарха исправила священные книги, восстановила благообразие общественной молитвы, присоединила к России Малороссию, привлекла к нам восточных патриархов и восточных ученых, побеждала поляков и шведов. А если бы Никон оставался патриархом до конца своей жизни, то были бы снова возвращены под власть русских государей исконные русские области — Северо-Западный и Юго-Западный край, славяне были бы освобождены много раньше, не было бы причин ни для последней войны, ни для крушения России, а вслед за сим сохранялось бы благоденствие и во всем мире, во главе которого стояла бы Россия.
Вообще Россия была бы действительно возведена на степень величия Третьего Рима, и возрастание нашего Отечества как в духовном, так и в политическом отношении было бы необозримо».
В личности самого митрополита Антония усматриваются некоторые качества патриарха Никона. Это был сильный и волевой человек, строгий монах и аскет, настоящий православный миссионер, несгибаемый патриот, стоятель за Веру, Царя и Отечество. Владыка Антоний, как и патриарх Никона, по замечанию докладчика, не был понят ни ультраправыми, ни либералами. Он, казалось бы, делал все, чтобы спасти православную царскую власть. Но после 300-летнего синодального периода даже лучшие люди в Российской Империи боялись сильной, самостоятельной Церкви. Владыка был представителем динамического консерватизма. Антония, как будто, страшились, — он так и не возглавил ни одну из столичных кафедр. Докладчик довольно подробно остановился на миссионерской деятельности владыки Антония в пору его пребывания на Волынской кафедре, особо выделил его государственно-строительные начинания, и в частности, рассказал о борьбе Антония с униатами и автокефалистами на Украине. Единая и неделимая Россия — эта мысль до конца дней, уже в изгнании, согревала душу митрополита Антония.
Вопрос реабилитации имени патриарха Никона митрополит Антоний рассматривал как чрезвычайно важный. Ведь Никон был не только выдающимся церковным, но и государственным деятелем. Именно влияние авторитета патриарха Никона привело к воссоединению Малороссии с Москвой (1654). Он проводил умную политики интеграции малороссов с великороссами, приглашая «на Москву» не зараженных латинством представителей богословской мысли (Епифания Славинецкого, Арсения Сатановского, Дамаскина Птицына). Сооружая Ново-Иерусалимский монастырь, он не только ставил задачу воссоздания иконы Святой Земли на Руси, но видел эту великую обитель в качестве своего рода центра, где бы готовились православные «кадры» для всех поместных Церквей. Он мыслил вселенскими масштабами, видел в России «плацдарм» Православной Империи, понимал, что Православие, дабы выполнить свою вселенскую миссию, не должно быть «верой тихой, уютной». И в хорошем смысле он был «империалистом, гигантоманом», — подчеркнул докладчик. Именно поэтому митрополит Антоний называл Никона величайшим деятелем российской истории. Размах мышления патриарха превосходил масштабы Петра, П. А. Столыпина. Никон понимал, что реформы необходимы, но только на основе традиции. Если бы Россия пошла по пути старообрядцев, она бы могла попросту исчезнуть как исторический субъект. Но и Петровский, западнический путь оказался разрушительным для нашего отечества. Итак, путь Никона, «третий путь» — это наш культурно-исторический и политический багаж, который при умелом управлении может принести достойные плоды в будущем. «Сейчас идеи Никона востребованы как никогда», — отметил в заключение К. А. Фролов.
Любопытный штрих к облику патриарха Никона добавил А. Н. Стрижев, который сообщил: «Недавно в составе раритетов Архива древних актов было обнаружена вкладная книга патриарха Никона в Воскресенский монастырь — это трактат Фомы Кемпийского „О подражании Христу“, с большой надписью Никона, подлинный экземпляр. Когда я посмотрел на это, подумал, каким надо обладать кругозором, чтобы в творении западного богослова XV в. (а к тому времени, когда жил Никон, трактат на всех европейских языках был и на втором месте после Священного Писания по тиражам стоял, на русском языке его не было. И вот, валахское издание на славянском языке было замечено Никоном и подарено своему любимому монастырю) не усмотреть той язвы, которая разъедает отношения между Православной Церковью и католицизмом. Это — межконфессиональная книга, которая ему каким-то образом подошла, как подойдет она позже и св. Димитрию Ростовскому; затем ее переведет К. П. Победоносцев, „государево око“ в Церкви; она выдержит 15 изданий. Вообще эта книга у нас существует в 20-ти переводах, в 51-ом издании. И все это только говорит о необыкновенной прозорливости патриарха, остроте его духовного зрения».
Разговор о книжном собрании Ново-Иерусалимског монастыря продолжил В. В. Шмидт (Академия управления при Президенте РФ), издатель трудов патриарха Никона. Он отметил, что в библиотеке Ново-Иерусалимской обители около 700 греческих книг (начиная от древнейших философов и заканчивая богословско-философскими трудами VII—VIII вв.), которые вывез по благословению Святейшего с Востока Арсений Суханов. Многое переводилось, готовилось к изданию, была предпринята и попытка перевода Библии.
Напомним, что о стремлении патриарха Никона возвысить русскую образованность крупнейший отечественный исследователь его государственных и канонических идей, профессор М. В. Зызыкин, писал: «… Никон заводил библиотеку с сочинениями греческих и римских классиков, мощной рукой стремился к насаждению школ, типографий, выписывал киевских ученых для переводов книг, устраивал школы художественной иконописи, заводил новые производства (ценинное и пр.) и наряду с этим заботился о благолепии Богослужения… <…> Он хотел сделать из Москвы религиозную столицу для всех православных народов, но, чтобы она отвечала своему назначению, она должна стать в уровень с веком относительно просвещения. Он не чуждался заимствования материальной культуры с Запада, ради создания сильного государства, но строго охранял Православие и православный лик своей культуры (поэтому он нетерпимо относился к иконам западного письма)"1.
Патриарх Никон создавал просвещенную православную культуру. Никон называл себя русским по рождению, но греком по вере. По справедливому наблюдению Зызыкина, «в нем и его деятельности более чем в ком-либо выразились типичные черты русского Православия», ибо «стремление русского народа было понять христианство не столько как отвлеченную догматическую систему, но преимущественно как нравственно животворящую силу, а христианскую жизнь, как жизнедеятельность человеческого духа, нравственно возрожденного христианством"2.
В. В. Шмидт подвел итоги Никоновских торжеств в России и познакомил аудиторию со стихами профессора Карельского университета (Петрозаводск) Ю. В. Линника, автора венка сонетов Святейшему Никону и поэмы «Никониана». Мы предлагаем вниманию аудитории несколько сонетов и стихи о Новом Иерусалиме петрозаводского поэта.
3.
И вот снимает Никон облаченья —
Простую рясу видите на нём?
От Бога получив препорученья,
Он твёрдый посох не сдает внаём —
Не продаётся! Будут злоключенья —
И жизненный сожмётся окоём
В узилище! Но нет ожесточенья —
И о царе, гонителе своём,
Он молится на северных широтах.
Чем Бог утешит? Даром благодатным —
Целить людей. У стен монастыря —
Сонм страждущих. И ты с утра в заботах.
Дерзишь и здесь — с послом бранишься знатным,
Властям всю правду-матку говоря.
4.
Властям всю правду-матку говоря,
Ты заявляешь громко, что священство
Превыше царства! Вот встаёт заря,
Свидетельствуя внове, что главенство
Не за Луной! Что наша словопря?
Лишь в Солнце полнота и совершенство —
Ущербен Месяц. Кесаря коря,
Ему внушаешь мудрое смиренство.
Но Бога он пытается затмить,
В своих указах Церковь умаляя —
Не чувствуя Её предназначенья.
Напряжена связующая нить —
Вот-вот порвётся. Никон встал у края.
Ах, что ему угроза отлученья?
5.
Ах, что ему угроза отлученья?
Так есть и было: дьявольская власть
Гнетёт Россию — ждать ли облегченья?
Вот ловчая проверенная снасть —
Алчба, корысть. Ужели пресеченья
Мы не дождёмся? Не меняет масть
Чиновник серый — вовсе уличенья
Ему не страшно: продолжает красть —
Обманывать! Коррупция повсюду —
В Кремле московском, в дальнем сельсовете!
И нет у нас такого звонаря,
Чтоб совесть разбудить. Но ныть не буду —
Помог мне Никон. Чернота в навете?
Бояре тут стараются зазря.
6.
Бояре тут стараются зазря —
Как им сказать о будущем позоре?
Спасителя за крест благодаря,
Печальник Никон молится в затворе.
Ему наш Север — вместо алтаря.
И Белое ему заменит море
Церковный хор! Кто бросил якоря?
Зосима и Савватий на угоре
Часовню ставят. Это остров Кий.
Онега протекает недалече.
И пусть ты не дождёшься умягченья
Суровой доли посреди стихий —
Но ангельское ты поймёшь наречье.
Земные не смущают огорченья.
12.
Я тоже восстаю. И протестую!
Христом дана высокая шкала.
С ней сверившись, я вижу суть простую —
И страшную: страна в объятьях зла —
Страна больна! Крест Никонов целую —
И чувствую душой приток тепла.
Власть отвергаю — стылую и злую:
Вновь наледь на отечество легла.
Был Патриарх и мучим, и гоним.
Но в тяготах душа его внимала
Звучащему из вечности глаголу —
Он строил Новый Иерусалим!
И воплощал бессмертные начала.
Я под Голгофой простираюсь долу.
13.
Я под Голгофой простираюсь долу —
И вспоминаю твой достойный путь.
В Кириллове не рады новосёлу:
Хотят задеть, обидеть, обмануть.
Ты соль земли. Как этому посолу
Мне не воздать? Не загнивает суть —
Не тлеет смысл! Дивуюсь ореолу:
Спасительное пламя не задуть.
Скит Анзерский оставив, ты в Усть-Кожу
Направил путь. А после прах Филиппов
Вёз по Онеге. Я тебе обет
Сегодня дал — я душу обнадёжу,
Увидев проступанье архетипов:
Низводится сюда нетварный свет.
14.
Низводится сюда нетварный свет —
И чудеса творятся у гробницы.
Не ты ль пытался мётлами комет
Зло вымести за русские границы?
Каков масштаб! Надеждой я согрет.
И что мне снится? Вынос плащаницы —
И выход твой. И Герман здесь, поэт.
И райские вокруг щебечут птицы.
Антихрист нами свергнут навсегда!
Симфония властей да станет явью —
И ты свои забудешь удрученья.
Твой посох слышу — поступь так тверда.
Куда грядём? К любви и добронравью.
Бояться ли прямого обличенья?
Магистрал
Бояться ли прямого обличенья?
Увы, не достучаться до царя —
И вот снимает Никон облаченья,
Властям всю правду-матку говоря.
Ах, что ему угроза отлученья?
Бояре тут стараются зазря —
Земные не смущают огорченья!
Восславлю Патриарха-бунтаря.
Антихрист мучит Русь мою святую.
Антихрист подбирается к престолу.
Антихрист налагает свой запрет.
Я тоже восстаю! И протестую.
Я под Голгофой простираюсь долу —
Низводится сюда нетварный свет.
Новый Иерусалим (сонет)
Вот зеркало. И в нём Земля святая
Точь-в-точь за тыщи вёрст отражена.
Кем оптика придумана такая?
Над Истрой начинается весна.
Голгофский апогей предвосхищая,
Стою у этой раки допоздна:
Ответствуй, Никон! Наша доля злая
Ужель навек для нас предрешена?
Я помню ферапонтовские муки.
Но все же верю: с горьким лихолетьем
Простимся мы — и душу утолим,
К отцам воскресшим простирая руки.
Нам надо ль становиться Римом третьим?
Мы будем: Новый Иерусалим.
В заключение XXXV Сергиевских чтений прозвучало короткое сообщение Р. В. Соколова (Российский институт культурологии) о воспитательной работе с детьми, цель которой — привлечь внимание подрастающего поколения к истории своего отечества.
