25 декабря — память святителя Спиридона, епископа Тримифунтского

Святитель Спиридон, память коего совершается ныне, родился на острове Кипре от родителей простого звания; был женат, имел детей и отличался необыкновенным смирением и христианскою мудрою простотою сердца, и приобрел такое уважение к себе, что по смерти жены своей за святость жизни был единодушно избран и поставлен во епископа города Тримифунта. Святитель Спиридон, трудясь в поле вместе с простыми работниками и продолжая заниматься овцеводством, относился в то же время с деятельным вниманием ко всем нуждам своей паствы, духовным и материальным, которым он благотворил, чем только мог. С величайшей любовью служил он всем словом и делом и был так угоден Богу, что получил дар спасительной для многих прозорливости и чудотворений. В воспоминании сохранились бесчисленные примеры совершенной точности его предсказаний, вследствие чего он даже воздерживался произносить угрозы, чтобы его не считали причиною прозорливо предвидимых им бедствий…

Прославленный многими чудесами, святитель Спиридон, предузнав заранее время своего отшествия из мира, мирно скончался в глубокой старости, в 348 г., и был погребен в церкви святых апостолов, в г. Тримифунте.

Святитель Спиридон, предсказавший несчастье жестокосердному богачу, затворившему свое сердце от ближних, и бывший сам образцом христианской благотворительности, побуждает нас, братия, к христианской благотворительности. Но, дабы не сделать в этом важном деле погрешности, рассмотрим свойство христианской благотворительности.

Любовь истинная, а поэтому истинная благотворительность, по слову апостола, должна быть от чиста сердца, совести благия и веры нелицемерные (1 Тим. 1, 5).

Апостол требует от благотворителя сердца не всякого, каково есть, а чистого, т. е. не помраченного страстями, движимого искреннею любовью к Богу и ближним. В самом деле, при всем голоде мы неохотно принимаем хлеб из рук нечистых; при всей жажде не с таким удовольствием утоляем ее из источника мутного. То же и в благотворении. Если бы, впрочем, благотворимый и не знал, что такое чистота сердца в благотворителе, то ведает ее Тот, Который в лице бедного благоволит Сам принимать наши даяния. К Нему ли прострется нечистая рука от нечистого сердца?

Истинная благотворительность, далее, должна происходить, по слову апостола, от совести благия. Совесть благая — та, которая сама водится непрестанно законом Божиим, не зрит на лица, судит не по глаголанию (Ис. 11, 3), а по действиям, никогда и ни в каком виде не ищет своих си, а яже суть ближняго (1 Кор. 13, 5), предлагает, где нужно, и не требующему, останавливает, где должно, и просящего, — которая всегда не пред людьми только, но и пред Богом готова сказать: «я могла погрешить в действии, но никогда не хотела грешить, брала все меры предосторожности; не сделала, конечно, всего, но ничего не упустила с намерением, — трудилась, сколько могла!»

Наконец, благотворительность христианская, по слову апостола, должна происходить от веры нелицемерной (1 Тим. 1, 5). Есть предрассудок делать добро ближним, не думая о Боге. Особенно имя Спасителя, произносимое бедными, кажется тяжелым для изнеженного слуха некоторых. Заблуждение самое постыдное! Кому же иному и должны быть посвящены наши малые благотворения, как не Тому, Кто пролил за нас всю Кровь Свою? Довольно, что мы забываем о Спасителе нашем, когда грешим: будем ли изгонять Его из нашей памяти и уст даже в то время, когда делаем добро? И что приобретает любовь к ближним, отлучаясь, по неразумию своему, от любви к Богу? Одну слабость, сухость и непостоянство. Только святая вера производит героев любви к ближним; только Моисеи и Павлы молились быть изглажденными из книги живота, дабы внесены были в нее имена братии их (Рим. 9, 1). Природа человеческая и мудрость земная никогда не производили и не произведут сего.

И куда сам собою невольно устремляется взор бедного по получении неожиданной помощи? Не к небу ли? Кто же будет столько жестокосерд, чтобы захотел остановить на своем, или чьем-либо лице, благодарный взор, ищущий лица Отца небесного? Но он будет остановлен и обратится долу, если благотворимый увидит, что благотворящий сам не расположен взирать на небо.

Таким образом, чистое сердце есть родитель, благая совесть — воспитатель и руководитель, а нелицемерная вера — утверждение и венец истинной благотворительности.

http://orthodox.etel.ru/2004/47/k_25spiridon.htm