 |
| Голос совести | Пётр Мультатули | 25.12.2006 |
Сегодня некоторая часть представителей российского общества пытается нас уверить, что Краснов и Власов воевали не против России и русского народа, а против Сталина и советского режима. При этом действия вышеупомянутых личностей иногда приравниваются, чуть ли ни к жертвенному подвигу. Так, историк Кирилл Александров к своей статье о Власове взял эпиграфом слова участника антигитлеровского сопротивления в вермахте теолога Дитриха Бонхёффера, казненного нацистами в апреле 1945 г: «В известных обстоятельствах измена является проявлением патриотического чувства». Мысль сама по себе довольно гаденькая, позволяющая оправдывать любого предателя. Вот Ленин, например, желал поражения своей собственной стране. По логике Бонхёффера получается, что это могло быть проявлением «патриотического чувства»!
Следуя этой гаденькой логике, К. Александров дает нам понять, что и Власов был не изменником, а патриотом. Определенная, пусть незначительная часть православной общественности, представители которой, как правило, не являются членами Русской Православной Церкви Московского Патриархата, прямо называют Краснова, Шкуро и казаков под командованием немецкого генерала фон Панвица «героями» и «мучениками» погибшими за Россию. При этом они ненавидят Сталина и не скрывают, что, по их убеждениям, долг русского человека в годы Великой Отечественной войны заключался в том, чтобы воевать против «прожидовской» власти «большевистского диктатора». На наш взгляд, подобные утверждения, с одной стороны, крайне опасны, так как, во-первых, они наносят удар по русской национальной святыне, какой является Великая Победа 1945 года, а во-вторых, исторически не верны, так как ни Власов, ни Краснов, ни тем более фон Панвиц по существу не были ни борцами за Россию, ни русскими патриотами, невзирая на всю их патриотическую риторику. В настоящей статье мы постараемся доказать это.
Но начнем мы не с Краснова и Власова, а с И. В. Сталина, ибо вся апологетика этих пособников нацистов строится на ненависти именно к Сталину и к сталинскому режиму, который, как нас уверяют, был по своей сути антирусским. В рамках настоящей статьи у нас нет возможности подробно останавливаться на роли Сталина в отечественной истории. Однако совсем не остановится на личности Сталина мы не можем.
ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ СТАЛИН
Нет никаких сомнений, что пришедший осенью 1917 года к власти в России большевистский режим был людоедским. Также не вызывает никаких сомнений, что режим Ленина, Свердлова и Троцкого был насажден в России с помощью иностранных закулисных сил, стремившихся к уничтожению православной исторической России. Но здесь уместно вспомнить, как стало возможным, что большевики смогли придти к власти. А пришли они к власти только потому, что в феврале 1917 года думская оппозиция, опиравшаяся опять-таки на тайную иностранную помощь, с помощью изменивших своему Государю генерал-адъютантов, в результате подлого заговора свергли с прародительского престола Императора Николая Александровича, что привело к свержению монархии в России. В результате во главе России оказались ставленники мировой закулисы в лице Временного правительства, которые и были в октябре 1917 года заменены той же закулисой на более радикальных ставленников-большевиков.
Безусловно, что с 1917 и по начало 30-х годов, Сталин, сначала в качестве члена большевистского Совнаркома, а затем Генерального секретаря ЦК, был частью большевистского режима. Здесь опять-таки не место рассуждать, был ли Сталин сознательным сторонником большевизма, его попутчиком, или он являлся внедренным в большевизм сотрудником русских спецслужб. Сразу оговоримся, что нам претит модное, но нелепое по нашему мнению, понятие «православный сталинизм». Нельзя быть «православным сталинистом», «православным коммунистом», или «православным националистом». Понятие православный может сочетаться только с одним понятием — христианин.
Мы также далеки от того, чтобы видеть в Сталине единственный «свет в окошке», чуть ли не единственно великую личность в русской истории. Безусловно, что, начиная с середины 20-х годов, Сталин, в невероятно тяжелых условиях, сумел уничтожить всю головку большевизма, до невероятности исказить его человеконенавистническую и антирусскую идеологию и в конце концов, уничтожив Коминтерн и фактически восстановив Патриаршество, нанести большевизму в России такой удар, от которого тот уже не смог никогда окончательно оправиться. Кроме того, Сталин сумел восстановить великую державу, оснастить ее современной промышленностью и вооружением и одержать победу в великой схватке с Западом в 1941—1945 годах. Кроме того, не вызывает никаких сомнений, что Сталин в период своего единоличного правления явно был сторонником скорее национального великорусского государства, чем интернационального советского образования. Об этом свидетельствует вся идеология сталинского режима военных и послевоенных лет. Нам, естественно, будут возражать, что все это Сталин делал из-за политической коньюктуры и из-за любви к власти. Мы не будем спорить с этими утверждениями, но скажем, что сейчас мы точно не знаем, по каким причинам Сталин принимал те или иные решения, направленные на защиту и усиление России. Важно, что он их делал, и важно то, каких результатов он достиг.
Нам укажут, и верно укажут, на те злодеяния, которые творились при Сталине и именем Сталина. О сотнях тысячах расстрелянных священников, крестьян, дворян, о разрушенных и оскверненных храмах, о ГУЛаге и так далее. Однако мало кто задумывается, насколько лично Сталин был причастен к этим преступлениям. Насколько он противодействовал этим преступлениям, по мере своих сил. Не надо забывать, что Сталин вплоть до 1938 года не был единоличным правителем советской России. Вплоть до 1938 года шла его упорная и тяжелая борьба с троцкистами и сторонниками Коминтерна. (Собственно, она не закончилась и после войны и продолжалась вплоть до марта 1953 года). Мало кому приходит в голову, что наряду с властью Сталина в СССР действовала другая скрытая власть, которая была крайне враждебна как Сталину, так и России. Что эта власть с каждым годом сталинского правления все более утрачивала свое влияние в СССР и что во имя реванша вторая власть шла на любые преступления, чтобы, с одной стороны, дискредитировать Сталина в глазах народа, а с другой стороны — ввергнуть этот самый народ в еще более тяжелое рабство.
Величие Сталина будет осознано только тогда, когда ясно и четко будет понятна та сила, с которой он боролся и победил. А сила эта была представлена Коминтерном. Об этой организации всерьез стали говорить только в последнее время, а Коминтерн, между прочим, до середины 30-х годов и был истинным тайным правительством СССР. Не будем забывать, что РКП (б) (затем ВКП (б)) были лишь одной из партий, входящих в Коминтерн! То есть партийное руководство РСФСР по целому ряду вопросов должно было подчиняться руководству Коминтерна. А в Коминтерне собрались люди серьезные, завязанные на очень влиятельные заграничные структуры. Члены Коминтерна — это вчерашние террористы, убийцы, заговорщики, экспроприаторы, члены тайных сообществ, за которыми стояли огромные деньги и огромная сила. И вот эту силу в невероятно тяжелой борьбе сумел одолеть Сталин. Об особой роли Сталина в русской истории говорили и такие видные иерархи Русской Православной Церкви, как Святейший Патриарх Алексий I (Симанский), митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич), митрополит Вениамин (Федченков) и даже крайне антибольшевистски настроенный митрополит Нестор (Анисимов), репрессированный при Сталине. Конечно, для апологетов Краснова и недоброжелателей нашей Церкви вышеназванные владыки не авторитеты, они «красные». Но для нас, тех, кто является прихожанами Русской Православной Церкви, невозможно не прислушаться к пастырскому голосу наших почивших Отцов.
Наконец, нужно сказать еще об одной стороне роли Сталина в истории. Речь идет о стороне духовной. Дело в том, что усилиями антисталинской пропаганды повсеместно утвердилось мнение о «плохом» Сталине и «несчастном угнетаемым им и комиссарами народе». То, что народ был угнетаем, спору нет. Только вот кем, или чем, и за что? Почему-то мало кто говорит о грехопадении народа в 1917 году, о том, что многие раскулаченные крестьяне в свое время купились на большевистские посулы, приняли участие в грабежах и насилиях над помещиками и своими же братьями по миру. Что многие репрессированные интеллектуалы с восторгом приветствовали преступный Февраль, а многие и преступный Октябрь. Разве Сталин заставлял епископов в марте 1917 года подписывать хвалебные воззвания Временному правительству, разве Сталин заставлял русских генералов предавать своего Царя, разве Сталин заставлял крестьян грабить и поджигать помещичьи усадьбы, разве Сталин заставлял русских людей сжигать иконы, участвовать в осквернениях храмов, насилиях над священниками? Отступничество после февраля 1917 года воцарилось повсюду, во всех слоях общества, включая интеллигенцию, дворянство, духовенство, крестьянство, рабочий класс и т. п. Не этим ли грехом отступничества был, в первую очередь, угнетаем русский народ?
Народ, который не захотел иметь над собой Божьего Помазанника, получил сурового и беспощадного Правителя, в котором отобразилось вся противоречивая послереволюционная эпоха. Сталин был попущен Господом русскому народу для очищения и прозрения. Сталин, в силу своих субъективных и объективных качеств, был далеко не самым плохим вариантом возможного развития событий в послереволюционной России. Наоборот, именно в силу своей незаурядности и умения взглянуть на историю не только взглядом прагматика, но и духовным взглядом, Сталин сумел создать пусть искусственный, пусть временный, пусть во многом иллюзорный, но некий призрак законной русской власти во главе с самодержавным правителем. Сталин, в отличие от Царя Божьего Помазанника, царствовавшего над верноподданными, был правителем народа-отступника, народа-мятежника. Но в отличие от интернациональной большевистской секты, ненавидевшей и презиравшей Россию, Сталин себя от России не отделял. Он был плоть от плоти той послереволюционной России, России предавшей Бога, впавшей в грех, но в душе верившей в Бога и искавшей Бога. Сталин не предал России, он не отдал ее на съедение ни троцкистам, ни нацистам. В конечном счете, Сталин, спасая Россию советскую, каждый раз спасал Россию православную.
Но нам возражают и говорят, что Сталин был кровавым узурпатором, а истинными героями были белые генералы и все борцы с советским режимом, включая Краснова и Власова. Чтобы не быть голословными обвинителями, давайте посмотрим, кто такой генерал Краснов, чего он хотел и за что боролся.
ГЕНЕРАЛ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ КРАСНОВ
Генерал П. Н. Краснов родился в 29 июня 1869 года в Санкт-Петербурге в семье генерал-лейтенанта Генерального Штаба Н. И. Краснова. Красновы были потомственными Донскими казаками.
В 1888 году он закончил Павловское пехотное училище в звании фельдфебеля. С этого момента начинается военная карьера Краснова. Положительно зарекомендовал себя в русских военных миссиях и экспедициях в Абиссинии, Персии, Манчжурии. Участник русско-японской и Германской войн, Краснов проявил себя как храбрый и способный офицер. В 1914 году произведен в генерал-майора. Награжден Георгиевским оружием «За храбрость», орденом Св. Георгия 4-й степени, другими боевыми орденами. По своим политическим убеждениям Краснов заявлял себя как монархист. Что не мешало ему повторять грязные сплетни и клевету на Государя и особенно на Государыню. Эта клевета нашла отражение и в романе Краснова «От двуглавого орла до Красного знамени». Февральский переворот и свержение Императора Николая II Краснов встретил спокойно, высказывал необходимость конституционной монархии. «Мы верили, — писал он, — что великая бескровная революция прошла, что Временное правительство идет быстрыми шагами к Учредительному собранию, а Учредительное собрание — к конституционной монархии с великим князем Михаилом Александровичем во главе». Если Краснов был искренен, когда писал эти строки, то следует признать, что выдающимися умственными способностями он не отличался. Всем мыслящим русским людям уже в марте-апреле 1917 года было понятно, что Временное правительство ведет Россию не к конституционной монархии, а к республике. Думается, однако, что Краснов это понимал ещё тогда и все его заверения в монархизме были сделаны гораздо позже, в эмиграции. Как бы там ни было, Краснов в начале безоговорочно поддерживает Керенского. «Россия, — говорил Краснов, — его избрала, она пошла за ним, она не сумела найти вождя способнее, пойду помогать ему, если он за Россию…».
Странная логика была все-таки у Краснова! В 1917 он был готов идти защищать масонскую марионетку Керенского, узурпатора и губителя России, которого якобы последняя «избрала и пошла за ним», но в 1941 та же логика не подсказала генералу выступить на стороне Сталина! После большевистского переворота Краснов полностью на стороне Керенского. Организует с ним так называемый «поход на Петроград». После провала «похода» помогает ему бежать из Гатчины. И вновь возникает вопрос: с чего вдруг такая преданность русского генерала адвокату-министру? И чем тогда, осенью 1917 года, Керенский для Краснова был лучше Ленина? На эти вопросы до сих пор нет четких ответов.
После поражения Керенского Краснов бежит на Дон, в Новочеркасск, где фактически бездействует. И тут же пытается организовать казачество под своим командованием. Отчасти это объясняется большевистскими симпатиями в то время среди донского казачества, отчасти личными качествами Краснова. Он даже не пытается принять участие в героическом «Ледяном походе» корниловцев, не вступает в Добровольческую армию. Краснов живет частной жизнью под вымышленной немецкой фамилией. Между тем на Дон вступили немецкие войска. Тогда же, под «сенью» германских штыков, «Круг Спасения Дона» избрал Краснова атаманом войска Донского, наделив его диктаторскими полномочиями. Первым делом Краснов устанавливает дипломатические отношения между казачьим Донским войском и кайзеровской Германией. В письме к кайзеру Вильгельму от 28 июня 1918 года он просил Германию «признать Всевеликое Войско Донское на самостоятельное существование», а также оказать помощь оружием и в строительстве объектов промышленности, за что донское войсковое правительство предоставит немецким фирмам особые льготы. Этим Краснов, подобно большевикам, делает большой шаг на пути расчленения России. Краснов не скрывал своих сепаратистских намерений: «Путь спасения Дона, — говорил он, — лежит в окончательном его отделении от матушки-России». Апологеты Краснова пытаются на заверить, что Краснов это говорил «просто так», а на самом деле только и мечтал о походе на Москву против большевиков. Не знаем, о чем мечтал Краснов, может быть он и видел себя правителем всей России, но точно совершенно, что он лавировал между различными политическими силами, и главная цель, которую он при этом преследовал, были его собственные честолюбивые планы. Когда надо, он был монархистом, когда надо — сторонником Керенского, потом — казачьим сепаратистом, потом — союзником Германии, потом, после краха Германии — пытался установить союзнические отношения с Антантой и заверял всех в том, что он мечтает о восстановлении Великой Единой России. «Такая политика, — справедливо считал генерал А. И. Деникин, — была или слишком хитрой, или слишком беспринципной; во всяком случае, для современников событий не вполне понятной».
В военном плане Краснов тоже не добился больших успехов: после очищения с помощью германских штыков Донской земли от большевиков, Краснов предпринял летом-осенью 1918 года свой главный поход на Царицын. Царицын был главным железнодорожным узлом, по которому в Москву и Петроград доставлялся хлеб. Со стороны красных общее руководство обороной Царицына было возложено на Сталина. Именно там, под Царицыным, в июле-сентябре 1918 года произошло первое столкновение Краснова и Сталина, столкновение, закончившееся полным разгромом Краснова.
После полного поражения белых Краснов оказывается в эмиграции, в Германии. Там он занимается литературным творчеством, пишет романы. Произведения Краснова имеют, конечно, в первую очередь не художественное, а политическое значение. Красной нитью в романах генерала проходит ненависть к еврейским комиссарам, русским красным и жажда мести и реванша за проигранную войну. Особенно это стало заметно, когда в Германии к власти пришла НСДАП во главе с Гитлером. Краснов всей душой приветствовал приход нацистов. В этом он не был оригинален. Сотни тысяч русских эмигрантов, проживавших Европе, особенно в Германии, у которых большевистский режим отнял Родину, дом, надругался над Верой, убил родных и близких — увидели в Гитлере пример для подражания, спасителя Европы и избавителя Отечества. В частности, великий русский мыслитель И. А. Ильин в статье «Национал-социализм. Новый дух» дал самый положительный отзыв о новом режиме, а живущий в Париже. Д. С. Мережковский назвал Гитлера «новой Жанной д’Арк». А вот что говорилось в послании митрополита Анастасия рейхсканцлеру А. Гитлеру от 12 июня 1938 года: «Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под игом рабства и ожидающий своего освободителя, постоянно возносит к Богу молитвы о том, чтобы Он сохранил Вас, руководил Вами и даровал Вам свою всесильную помощь. Ваш подвиг за германский народ и величие германской Империи сделал Вас примером, достойным подражания, и образцом того, как надо любить свой народ и свою родину, как надо стоять за свои национальные сокровища и вечные ценности». Краснов также не остается в стороне и в конце 30-х годов пишет роман «Ложь». В этом романе на примере судьбы русского генерала, запутавшегося в неурядицах эмигрантской жизни и оказавшегося в большевистско-масонском плену, сначала духовном, а потом и физическом, и его дочери Лизы, которая, наоборот, через национал-социализм приходит к пониманию России, Краснов рисует картину жестокого противостояния национал-социалистической Германии и большевистской России. При этом и нацистская Германия, и советская Россия предстают в романе Краснова в образе далеком от реальности. Советскую Россию 30-х годов, которую, понятно, Краснов, сидя в эмиграции, знать не мог, автор изображает такой, какой он ее запомнил по Гражданской войне и какую он знал по антисоветским агиткам. Люди в Москве все подавлены, голодные, запуганные, на улицах часто можно видеть арестованных, которых пешим ходом конвоируют чекисты на пытки и расстрелы. Дома грязные, обшарпанные, кругом грязь, мерзость запустения. Всем имеющим представление о сталинской Москве 30-х годов невооруженным глазом видна лживость нарисованной Красновым картины.
Наоборот, Германия Гитлера показана молодой, здоровой веселой, постоянно занимающейся праздниками, гимнастикой, парадами, научными открытиями. По Краснову, Германия Гитлера — это свободная, миролюбивая, процветающая страна. Однако при этом сами немцы показаны, мягко говоря, странными. Так, например, возлюбленный главной героини Курт, который тоже любит ее, не может позволить себе на ней жениться, так как Лиза неарийка. Курт вообще паренек странный; он занят интересным делом: изобретает газ, который должен убить всех неарийцев (то есть, в принципе, и саму Лизу). При этом он изображен Красновым вполне милым и добрым человеком. Роман «Ложь» Краснова заканчивается впечатляющей картиной парада нацистской молодежи и выступлением на ней фюрера. «Как хорошо, если бы у нас был бы такой Вождь!», — восклицает восхищенная Лиза. Но ее русский жених объясняет ей, что в России не может быть такого вождя, в России может быть только Царь. Однако что это должен быть за Царь, Краснов не указывает, тема православия в романе практически отсутствует, а если учесть, что в другом романе, «От двуглавого орла до Красного знамени», Краснов оклеветал истинного русского Царя и русскую Царицу, к тому времени зверски замученных большевиками, то о каком Царе мечтает Краснов, становится вообще не понятно.
Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года было воспринято генералом Красновым как долгожданное и великое событие. Собственно, так восприняло это событие большинство казаков-эмигрантов, живущих по всей Европе. Вот что говорилось в обращении Казачьего Национального Центра «вождю и канцлеру» Адольфу Гитлеру: «Мы твердо верим, что победоносная германская армия обеспечит восстановление казачьей государственности, которая будет верным сочленом держав пакта трех. 22 июня 1941 г. Прага».
В этих словах нет ни слова о России, о ее народе, об общности разделённых соотечественников! Опять-таки, мы далеки от того, чтобы осуждать всех казаков, пошедших на службу к немцам. Для многих из них война с СССР была продолжением Гражданской войны. Многие никогда не смогли забыть свердловское расказачивание. Простой человек не всегда способен мыслить самостоятельно, особенно военный. Для этого и даны ему командиры, военные вожди, чтобы направлять его и указывать ему верный путь.
Между тем единомышленники Краснова, «казаки-самостийники», выражались более определенно по поводу России: «русские эмигранты на 90% стали красными, белобольшевиками, видят в Сталине объединителя земель русских и их защитника, достойного Петра I, для нас же как один, так и другой были тиранами и уничтожали наш казачий народ. Мы верим, что всем народам новой Европы теперь ясно, что только полное разделение России-СССР на ее составные части раз и навсегда избавит Европу от вечной опасности и разрушения со стороны Москвы. Ведь все правительства и режимы Москвы всегда были в услужении Англии и Франции и воевали против Великогермании, это настроение остается у русских и теперь, а посему их необходимо запереть в рамки старого московского княжества, откуда началось продвижение московского империализма…»
Эту же мысль более кратко и емко выразил казачий, бывший красный политрук, изменивший присяге и перешедший на сторону врага в ходе летней кампании 1941 года, «генерал» И. Н. Кононов: «Первый враг — русские, второй — большевики».
Сказано вполне ясно и определенно и хорошо показывает, какой «работы» ждали нацисты от казачества.
Впрочем, до 1942 года «работа» Краснова сводилась только к прогерманской пропаганде среди казаков. Никакой серьезной работы, тем более активных действий на оккупированной русской территории, Краснову не поручалось. Это объясняется очень просто: «великий человек, который никогда не ошибается» Адольф Гитлер относился к казакам так же, как и ко всем русским: то есть как к «недочеловекам». Это выяснил уже в 1941 году один из руководителей казаков-националистов П. Харламов. В своем письме «в высшей степени доверительном и по прочтении подлежащем немедленному уничтожению» он сообщал руководителю казаков-националистов В. Г. Глазкову, что для германских властей «а) казачьего народа нет и быть не может, б) казачьего вопроса нет и поставлен к разрешению он не будет, в) казаками совершенно не интересуются и принципиально не хотят интересоваться те, от кого зависит будущая судьба Востока, г) наконец, отношение к казакам скверное, т. е. совершенно такое же, как к остальной части русской эмиграции».
Ситуация стала меняться, когда немцы стали нести огромные потери на Восточном фронте. Уже осенью 1941 года начинается привлечение казаков в германскую армию. Это привлечение стало еще более широким в 1942 году, когда вермахт вступил на донские земли.
Сколько наших дедов было зарублено и расстреляно этими «борцами с советским режимом»! А сколько их самих осталось лежать навечно в русской земле, убитых русской же пулей! Какая же тяжкая ответственность легла на тех, кто направил этих казаков на новую братоубийственную бойню, кто внушил им лживые заверения, что воюют они за «казачью долю» против «москалей»! При этом надо помнить, что еще накануне войны в Советском Союзе Сталин официально восстановил казачество и что казачьи части воевали в составе Красной Армии против немецких захватчиков. В 1944 году в районе Млавы казаки Дона, Кубани, Терека и астраханских степей были сведены немцами в отдельную дивизию. Командиром ее назначался немецкий генерал-лейтенант Гельмут фон Панвиц.
В марте 1944 года генерал Краснов был назначен начальником главного управления казачьих войск при министерстве восточных территорий. Он принял самое деятельное участие в формировании казачьих войск для борьбы с белорусскими партизанами. Казаки успели повоевать на улицах Варшавы, когда там вспыхнуло знаменитое восстание, подавленное немцами.
Казаки фон Панвица участвовали не только в боях с частями Советской армии, но и в расправах над мирным населением. Особенно это проявилось, когда казачья дивизия была переброшена в Югославию для борьбы с партизанами. Апологеты нацистских пособников часто делают упор на то, что казаки воевали в Югославии против коммунистических отрядов Тито. Но это лишь часть правды. Казки воевали со всеми югославскими силами сопротивления, в том числе и с четниками генерала Дража Михайловича, православного серба и монархиста. Выполняя немецкие приказы, казаки фон Панвица убивали сербских православных братьев, сжигали сербские деревни, убивали сербских заложников. То есть казаки были союзниками католиков-усташей и мусульман-боснийцев! Вот до какого позора довела их пропаганда Краснова и ему подобных «радетелей» за казачество!
Между тем дело нацистской Германии неумолимо приближалось к своему финалу. Советская армия стояла у ворот рейха. В этих условиях даже такие фанатичные национал-социалисты как рейхсфюрер СС Г. Гиммлер и министр пропаганды доктор Й. Геббельс, осознали необходимость изменения своего отношения к русским. Гиммлер начал заигрывать с Власовым и РОА, был запрещен эсесовский журнал с милым название «Унтерменш» (т.е. «Недочеловек»), в котором упорно доказывалось неполноценность русского народа.
Но то, что сообразили нацисты Гиммлер и Геббельс, по-прежнему отказывался понимать и принимать «монархист» генерал Краснов. До самого последнего момента он проявлял подчеркнутую верность Германии и враждебность любой великорусской ориентации. Когда в нацистском стане появился генерал Власов, Краснов подчеркнуто холодно относился к нему, именно как к русскому. Когда Власов создал Комитет Освобождения Народов России (КОНР), то Краснов резко выступил против него, увидев во власовском комитете опасного конкурента. Против КОНР красновцами была развернута бурная агитация в казачьих массах, утверждавшая, что «Россия погибла и никогда больше не воскреснет». Опасаясь, что казаки рано или поздно примкнут к Власову, красновцы уверяли, что казачество может существовать только под покровительством Германии на территории Европы под именем «Среднеевропейского казачества». Краснов доказывал несостоятельность идеи объединения казачьих войск с РОА тем, что казаки уже принесли присягу на верность фюреру и Германии. Он критиковал манифест КОНР и за то, что «там мало говорится о православной вере и нет ни слова о жидах».
В конце концов, от Краснова отвернулось большинство казаков, которые все более признавали власовский КОНР. Казачество требовало от Краснова примирится с Власовым и объединиться для общей борьбы с большевиками. В январе 1945 года, когда Советская армия вела бои на подступах к Варшаве, между Красновым и Власовым состоялась трагикомическая встреча, в ходе которой оба генерала спорили, кто кому будет подчиняться. В марте 1945 года все казачьи части были подчинены КОНР. До крушения гитлеровского рейха оставалось чуть больше месяца. Но даже в этих условиях Краснов продолжает настаивать на подчинении казачества нацистской Германии. Здесь надо сказать, что к тому времени генерал Краснов был уже весьма пожилым человеком, ему шел 76 год, многие вещи он, наверное, понимал не вполне адекватно. В ответ генерал получает отповедь от большей части казаков: «Вы берете на себя смелость от лица казачьей массы утверждать, что после победы над большевизмом Россия останется под покровительством и наблюдением Германии».
В апреле 1945 года большинство казаков, в том числе и генерал Краснов, оказались в английской зоне оккупации в Австрии возле Лиенца. 16 мая англичане потребовали сдать оставшееся у казаков оружие. 28 мая под предлогом встречи с английским главнокомандующим фельдмаршалом Александером от массы рядовых казаков были отделены офицеры. Все они под усиленным конвоем были отправлены в Шпиталь и размещены в огороженном колючей проволокой лагере, где им объявили о предстоящей выдаче советским властям. В течение 5 недель все казаки и их семьи были выданы органам «Смерш». Во время выдачи англичане избивали казаков прикладами и кололи штыками. Были случаи самоубийства казаков и убийства их англичанами (показательно, что арестовавшие Краснова и Шкуро офицеры «Смерша» открыто называли англичан «сволочью»).
В течение ночи, проведенной в лагере, Краснов написал на французском языке несколько петиций в адрес короля Великобритании, Лиги Наций, Международного Красного Креста и архиепископа Кентерберийского. Эти документы, покрытые тысячами подписей казачьих офицеров, так и остались без ответа.
Всего за пять недель, начиная с 28 мая, было депортировано 35 тыс. казаков. Так закончился для них «освободительный поход» генерала Краснова.
16 января 1947 г. в Москве в Колонном зале Дома Союзов состоялся закрытый судебный процесс по делу шести генералов: эмигрантов П. Н. Краснова, А. Г. Шкуро, С. Н. Краснова и Султан Келеч-Гирея, бывшего советского гражданина Т. И. Доманова и германского подданного Г. фон-Панвица.
Между председателем трибунала Ульрихом и Красновым в ходе допроса состоялся следующий диалог:
Ульрих: — Ответьте, каким генералом вы себя считали — русским или немецким?
Краснов: — Самого себя я считал русским генералом, но, к сожалению, приходилось одевать немецкую форму, поверх которой носил русские погоны и Георгиевский крест. Так было нужно, я поневоле одевался в немецкую форму с русским оттенком.
Ульрих: — Кто же, по-вашему, настоящий виновник войны СССР с Германией?
Краснов: — Конечно СССР — страна жидов и тунеядцев!
Ульрих: — Согласны ли вы, что ваше письмо Кайзеру Вильгельму от 1918 года имеет сходство с вашим воззванием от 1944 года?
Краснов: — Да именно так, мы искали союзников в лице Германской Империи, а впоследствии и фашистской Германии.
Ульрих: — Значит у вас существовал союз с германским империализмом?
Краснов: — Да, безусловно, так, такой союз у нас существовал с 1917 года.
Ульрих: — Что же в вас осталось русского?
17 января 1947 года генерал П. Н. Краснов и все проходившие с ним по делу лица были приговорены к повешению.
Начало. Продолжение в N 11
Петр Валентинович МУЛЬТАТУЛИ
