 |
| Российская газета | Павел Лунгин | 21.12.2006 |
Количество зрителей стало расти на второй неделе показа (по данным информационного агентства «Метрополитен», на фильме «Парфюмер» на второй неделе проката пошло падение зрительской аудитории на 38 процентов. У «Дневного дозора» на второй неделе проката произошло падение интереса публики на 40,5 процента, у «9 роты» на второй неделе проката падение составило 13,9 процента).
По соотношению первого и второго уикендов картина «Остров» поставила абсолютный рекорд в широком прокате.
Российская газета: Павел Семенович! Чем объясняется успех фильма «Остров»?
Павел Лунгин: Четвертый уикенд фильм идет в кинотеатрах, количество которых увеличивается. Для такого фильма это удивительно. В этом я вижу принципиальную причину. Это значит, что есть возможность делать другое кино. Не все в нашей жизни отформатировано. Есть зритель, каждый хочет духовного кино, а не форматного зрелища, он хочет видеть отражение своей внутренней жизни и готов платить за это деньги.
Одно время показалось, что наша жизнь как супермаркет. Идея супермаркета в том, что ты покупаешь сосиски одного и того же размера, одного и того же вкуса, в той же упаковке. В супермаркете духовного применения ты покупаешь книжки в красных и синих обложках и знаешь, что тебя там может ждать. В телевизоре — формат, в кино — формат…
РГ: Как «Остров» вышел на экраны?
Лунгин: Канал «Россия» осознанно взял на себя решение, наполненное риском, выпустить фильм.
РГ: Почему решение, наполненное риском?
Лунгин: Непонятно было: окупятся расходы, не окупятся? Пойдет зритель на этот фильм, не пойдет? Руководство телеканала «Россия» — Олег Добродеев, Антон Златопольский, Сергей Шумаков заявили о своем желании, чтобы фильм был снят. Другие каналы точно знают, что надо людей либо смешить, либо пугать, и пытаются воздействовать на уровне инстинктов. Канал «Россия» пробил брешь этим фильмом и, доказал возможное духовное возрождение кино. Риск канала оправдался. Я думаю, что все мы должны быть благодарны ему за это.
РГ: Как попал к вам сценарий?
Лунгин: Когда мы делали с Юрием Николаевичем Арабовым «Мертвые души», один из его учеников Дмитрий Соболев предложил мне сценарий «Острова». Я его прочел, отложил. Потом опять прочел. Потом наступил момент, когда я без сценария уже не мог жить. Я не знал, к кому идти, и обратился на канал «Россия», так как они купили мой фильм «Бедные родственники». Спустя время мне позвонил Сергей Шумаков и сказал, что канал «Россия» хочет, чтобы этот фильм вышел, и они готовы стать полными его продюсерами.
РГ: Из каких побуждений было принято это решение?
Лунгин: По-моему, из идеологических и духовно-христианских. Хотя руководители церкви не читали сценария. И на канале не знали, как к этому отнесутся православные священнослужители. Герой фильма — монах, да еще с преступлением за спиной, он поучает. Понятие юродивости, молитва — не те понятия, которые мы привыкли видеть в кино. И совершенно было непонятно, что из этого получится.
РГ: Перед съемками вы не пересматривали другие фильмы на подобную тему?
Лунгин: Я даже не пошел смотреть фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы», чтобы его фильм не влиял на меня своим языком и стилистикой.
РГ: Мамонов не играет, а выступает в качестве проводника?
Лунгин: Стопроцентный актер не смог бы такое сыграть. Например, шла молитва с экрана. Мы это снимали крупным планом, но сомневались — можно ли это показывать? Нравственно или нет? Но Петя не играл эту роль, он действительно молился. Это были как документальные кадры. От его молитвы пошла сильная энергия — и вдруг, как чудо, заплакал поселковый мальчик, игравший роль больного.
РГ: Где проходили съемки фильма?
Лунгин: Это городок Кемь, откуда корабли с паломниками идут в Соловки. Это место русской святости, место мученичества. Там были серые причалы из прогнивших бревен, откуда заключенных отправляли в Соловецкие лагеря. Причалы из досок, затонувшая баржа, вокруг которой мы построили декорации, вода, камни — этот пейзаж сыграл в фильме не меньшую роль, чем актеры.
Мы жили на отшибе, в маленькой гостиничке. Местные там пьют «Снежинку», играют в «однорукого бандита» в игровых клубах.
РГ: Почему герой Петра Мамонова в фильме во время литургии стоял не лицом к алтарю?
Лунгин: Показывал на пожар. Природа юродивости — не совсем нормальная. То, что юродивый чувствует и знает, простым языком сказать не может. Он не может сказать герою Дмитрия Дюжева, что он — белоручка. Он мажет ручку двери сажей, чтоб герой Дюжева испачкался. Поучение иносказанием. Василий Блаженный играл в храме на дудке, чтобы показать, что никто не молится и кидался сырым мясом, обличая кровавость своего времени.
РГ: Герой Мамонова изначально в сценарии был таким?
Лунгин: Сценарий принципиально не меняли. Петя словно «натянул» на себя эту роль. Для меня сразу было понятно, что главную роль должен сыграть Мамонов.
РГ: Мамонов понимал, что он выполняет миссию?
Лунгин: Он мне говорил, что, если после нашего фильма хоть два человека войдут в храм, мы свою задачу выполнили.
РГ: В интервью журналу «Фома» Мамонов сказал, что искусство на нравственное совершенствование человека не влияет…
Лунгин: Да, искусство — не проповедь. Проповеди как раз в кино не получаются.
РГ: Почему?
Лунгин: Место проповеди — церковь, а в искусстве должен быть конфликт, правда характеров. Герой Мамонова и жесток бывает, и гордыня у него есть. Небезгрешны и герои Дюжева, и Сухорукова, но втроем они, сплетаясь, создают другую правду. Я верю тому, о чем они говорят, спорят.
РГ: У вас были сомнения перед съемками сцены изгнания беса?
Лунгин: Ужасные. Мы с Петей не спали две ночи. Он отказывался сниматься. Надо было снять как-то максимально целомудренно, потому что много насмотрелись в американских фильмах компьютерных изгнаний беса, поэтому мы ушли на природу. Господь помог. И еще замечательная актриса Виктория Исакова. Она сыграла свою бесноватую нежно и точно. Сцена стала кульминацией фильма.
РГ: Ваш фильм вызвал бурную полемику в Интернете, в православных приходах. Какие вопросы в основном задают?
Лунгин: Сегодня было обсуждение фильма в храме Св. мученицы Татьяны при факультете журналистики МГУ. Меня потрясло большое количество народа, нельзя было протиснуться в зал. Мы поставили лавки, но и их не хватало. Пришли дети, родители, старики… Эта церковь сейчас — настоящий живой организм. Много было вопросов по содержанию фильма, его истолкованию: виноват ли герой? Связано ли это с героем Достоевского — Раскольниковым? Я ответил, что нет. Раскольников, совершив убийство, шел от ума, хотел проверить себя, а в «Острове» — современная картина, когда зло вокруг тебя. Сделал шаг — и можешь оказаться в ситуации, в которой либо ты убьешь, либо тебя.
РГ: Но главное — есть ли выход и спасение из тяжкого греха?
Лунгин: Думаю, что есть. Чувство греха, чувство стыда, чувство больной совести — это нормальное состояние для человека. Это не означает, что ты — лузер, что ты проиграл свою жизнь, что ты — слабак…
РГ: Каждый фильм делаешь для людей и для себя. Это сложно соединяется. Что вы осознали для себя?
Лунгин: Больших грехов у меня нет, но чувство вины и боли есть. В фильме нет философских мыслей, и этим он хорош. Там есть две простые истины: что Бог есть и что через стыд и через грех ты становишься человеком. Вроде бы это все знают, но напоминание об этом оказалось нужным людям.
РГ: Ваш фильм представил принципиально нового героя нашего времени — монаха — человека духа, отмаливающего и людей, и Россию.
Лунгин: Никто не верил в успех на экране. Сначала мы думали, что будет копий двадцать, потом — пятьдесят… В результате напечатали двести и оказалось, что этого не хватает… По Интернету я получаю письма, что в провинцию не доходит фильм. А то бы мы могли собрать еще больше зрителей.
РГ: С другими вашими фильмами происходили подобные истории?
Лунгин: Нет. Правда, «Олигарх» хорошо прошел.
РГ: А «Бедные родственники»?
Лунгин: Очень плохо.
РГ: На премьере в Доме кино двери сносили!
Лунгин: Это было незабываемо, а в прокате ничего не собрал. С «Островом» все наоборот. И я этому рад.
РГ: Как Петр Мамонов воспринял премьеру?
Лунгин: По-моему, он счастлив… Он мне написал большое письмо, как ему помог фильм, насколько ему стало жить легче… Я не знаю, насколько легче ему стало. Сегодня легче, завтра будет тяжелее. Мамонов — это особая натура. Но мне кажется, что он очень доволен собой, фильмом. Он человек очень верующий, но его религиозная жизнь была несколько в стороне от его искусства, а тут впервые у него совпало: то, что думал, с тем, что делал.
РГ: Сегодня не нужны особые духовные подвиги, говорит он. Сегодня трудно просто оставаться порядочным человеком.
Лунгин: Порядочным человеком всегда быть трудно.
РГ: Но раньше порядочных людей, на мой взгляд, было больше.
Лунгин: Новый мир выедает внутренне. Если при советской власти давила внешняя опасность, то сегодня через искушения, мелкие уступки, через потребление вкусненького, веселенького, идет отравление. Сегодня труднее удержаться. Я знаю людей, которые выдерживали противостояние с властью и оказались бессильными перед властью денег. Но люди остаются людьми, Россия остается Россией. Россия всегда жила идеями, борьбой идей. Она никогда не станет супермаркетом, в который будут заходить люди только ради потребления.
РГ: В девятнадцатом веке Оптина пустынь окормляла всю Россию через интеллигенцию, через Достоевского, Гоголя… В каких монастырях побывали вы перед съемками фильма?
Лунгин: Когда я искал места для съемок, я объездил северные монастыри — Валаам, Соловки. «Остров» — фильм особенный. Счастье такое бывает раз в жизни. Мы все вместе сделали что-то большее, чем каждый из нас. Это — уникально.
РГ: Ходили ли вы за благословением перед началом съемок?
Лунгин: Петр Мамонов меня познакомил с иеромонахом Донского монастыря Косьмой. Он с нами был во время съемок. Мы с ним ездили в лавру, где я получил одобрение на фильм. Но формального церковного одобрения до начала съемок не было.
РГ: Когда вы поняли, что фильм стал получаться?
Лунгин: Когда придумали мостки и появилась ржавая тачка. Это было в первые дни съемок. Вдруг покатилась эта ржавая тачка — тык-тык-тык по мосточкам… Вода поднимается и опускается… И так он ходил тридцать лет.
РГ: Тачка — символ покаяния?
Лунгин: Смирения, когда человек прикован к своему греху. Уголь, который он возит, и есть грех.
РГ: Почему Мамонов ушел из мира?
Лунгин: Он, живя в деревне, себя спасает, так как болезненно и обнаженно реагирует на окружающий мир и не выдерживает его давления. У него жена, кошки… Он бы один не выжил. Но ведь он не монах и не затворник.
РГ: А вы городской житель?
Лунгин: Да, но на природе хочется жить все сильнее и сильнее.
Хотя больше всего мне хочется сейчас работать. У меня такой прилив сил, так много надо сделать. После «Острова» я снял фильм о Рахманинове.
РГ: Каким будет, на ваш взгляд, искусство через 25 лет?
Лунгин: Надеюсь, что это будет настоящее искусство. Ведь неважно, каким оно будет, важно, в какую сторону оно пойдет — в манипулирующую, развлекательную или в духовную. Искусство, конечно, должно быть интересным, но оно может тянуть человека либо вниз, либо вверх.
РГ: Куда тянуть легче?
Лунгин: Конечно, вниз. Человек слаб и так устроен, что вниз идти легче, чем вверх. Хочется, чтобы канал «Россия» продолжал духовное возрождение России.
РГ: «Остров» высоко оценил Святейший Патриарх всея Руси Алексий II, из рук которого вы получили Патриаршую грамоту. Как проходила ваша встреча?
Лунгин: Во время встречи с патриархом мы разговаривали минут сорок. На патриарха произвело впечатление, что жизнь монастыря, монашеское бытие, глубоко интимные православные вещи стали сюжетом фильма, что сама плоть монашеской жизни становится востребованной и интересной. Мы получили Патриаршую грамоту впервые в истории современного российского кино «за работу во славу Русской церкви».
РГ: Новый год любите?
Лунгин: Люблю. Но на этот раз я буду встречать его не дома. Мои друзья придумали путешествие в Африку. Я только сказал «да!»
Татьяна Хорошилова
http://www.rg.ru/2006/12/21/lungin.html
