 |
| Правая.Ru | Священник Виталий Рысев | 21.12.2006 |
Отец Виталий Рысев: Должен заметить, что Суздаль и Владимир являются сердцем русской земли, хоть и формально считаются провинцией. Это и накладывает определенный отпечаток на людей, которые там живут. Я заметил такое отрадное явление — все больше жителей провинции, в том числе и сельских жителей, умеют обращаться с компьютером и пользуются интернетом. Теперь почти у каждого человека в провинции есть компьютер. Пусть даже и самый простой, но есть. И многие пользуются интернетом очень активно.
— Как вы полагаете, отче, популярность интернета у людей — это хорошо или плохо?
— Это хорошо. В жизни людей думающих интернет сегодня постепенно вытесняет телевидение, как это не парадоксально. Вообще, у меня такое ощущение, что сейчас в провинции складывается поколение, чем-то напоминающее пресловутых «шестидесятников». Они уже не обеспокоены чисто физиологическим выживанием, хотя опасность такая какое-то время назад была очень острой. Люди в провинции прекрасно понимают, что высокого уровня жизни они в ближайшее время не достигнут. Поэтому они живут нормально, спокойно и свое свободное время пытаются использовать себе на благо, более оптимально. У Церкви в последнее время в провинции появилось много новых прихожан. Из них немало мужчин среднего возраста — нормальных, разумных, семейных и дееспособных. Исходя из этого, владыка Евлогий благословил нас на создание православного братства при приходе Михаила Архангела.
— Что вы вкладываете в понятие православного братства? Ведь, если мы Вас правильно понимаем, речь не идет о монашеском братстве?
Да, совершенно верно. Но само понятие православного братства очень широкое и оно реально востребовано сегодня в нашем обществе. Дело в том, что большинство организаций духовных, патриотических и иных развивалось и развивается до сих пор в пределах Садового кольца. Исходя из этого, перекоса у части людей возникает иметь более организованные православные структуры в глубине России. Как сказал владыка Евлогий, очень важно, что такая форма организации, как братство, появляется как раз в те моменты, когда есть угрозы для православия. В Суздале православное братство появилось по понятным причинам, так как это место до сих пор действующего раскола. Но не только по этому. Форма братства сегодня особенно нужна, особенно после страшной гибели отца Андрея Николаева в селе Прямухино.
— Нам стало известно, что вы предприняли поездку в Прямухино, чтобы своими глазами посмотреть на место трагедии и вынести свое впечатление о случившемся. Расскажите подробнее, что Вы увидели там?
— Должен сказать, что перед тем, как поехать туда, произошли события довольно актуальные. 6 декабря Церковь праздновала день святого благоверного князя Александра Невского. Мы тогда не знали, что отец Андрей Николай очень почитал преподобного Сергия, часто молился перед его мощами. Прибыв в Лавру, от мощей преподобного Сергия мы как будто почувствовали зов — ехать дальше и посетить могилку дорогую для всех нас, где отец Андрей покоится со сродниками. А также посетить церковь, где он служил, и место, где произошло это сожжение, этот русский холокост. Нам хотелось узнать побольше о них — новых мучениках из первых рук. Когда мы приехали в Прямухино, у нас сложилось несколько иное впечатление, чем от сообщений ряда СМИ. Хотя их нужно тоже отдать должное. Они впервые своевременно рассказали о трагедии, когда убивают православного священника. Это очень важно.
— Вы узнали в селе что-то конкретное?
— Во-первых, мы поняли, что не могут люди, которые трудятся там на месте, рядом с этим сгоревшим домом, сказать что-либо до окончания следствия. Сказать чтобы то ни было. Они говорят, что на месте пожара просеяли все и вся. Однако на вопрос священника, нашли ли они тело матушки, утвердительного ответа местные жители дать так и не смогли. Это тоже ответ. Второе. Над всей территорией, а это порядка 30 километров от райцентра Кувшиново, где отец Андрей родился и храма в селе Васильково, где он похоронен (2 километра от Кувшиново) и до храма, где он служил в Далёкше, на небольшой высоте медленно перемещался вертолет. Это значит, что путь матушки Ксении, которую так и не обнаружили среди погибших, постоянно изучался — это вызывает новые вопросы к следствию. Ясно, что случившееся — не последствие несчастного случая или пьяного действия, а гораздо сложнее.
— А каковы Ваши впечатления от самого села, от его местных жителей?
— Когда мы были там, то на нас произвело очень сильное впечатление, что село Прямухино несколько отличается от показанного и рассказанного в СМИ. Во-первых, это никакая не глухомань. Всего несколько часов хорошей дороги до Москвы. И там у нас не осталось впечатления какого-то запустения. Да и местные жители никак не произвели впечатления пьяниц. Я должен сказать, что эта легенда повальной алкоголизации села уже не является актуальной. Они говорили о батюшке Андрее с великим смирением и с великой скорбью. Но все равно осталась какая-то загадка. Как у Пушкина, помните? «Народ безмолвствует». Ощущение такое, что они все знают нечто большее. И вот этого самого «большего» они не называют. И уже никто не верит в версию пьяниц — они просто не способны были такое совершить. Скажу от себя, что очень горестно стоять у дверей красивого храма в Прямухино — величественного, но, к сожалению, закрытого на замок. Тогда мы все чувствовали буквально физическую потребность постоянно там молиться, чтобы священники сменяли друг друга. Чтобы миряне, прихожане также приходили и постоянно молились, чтобы разделить эту всероссийскую скорбь. И на могилке тоже нас не оставляло ощущение печали. Там, кстати, также не указано имя исчезнувшей матушки, только на кресте: «отец Андрей со сродники».
— Место сожжения, наверное, оказало на Вас не меньшее впечатление…
— На месте сожжения мы были и тогда мне разрешили взять пепел оттуда. Для меня это имело большое значение и сразу стало очень дорогим. Действие очень необычное на меня произвел этот пепел. Вспоминается цитата из книги, прочитанной в детстве: «Пепел класса жжет мое сердце». И это ощущение до сих пор меня не оставляет. Прошло несколько дней, проходит время, но снова туда тянет. Становится ясно, что все мы после этого события прежними уже не будем. Мы будем уже другими. Гибель священника с семьей меняет ситуацию в обществе, прежде всего — ситуацию духовную.
— Вы считаете, что гибель отца Андрея со сродники сможет способствовать объединению русских православных людей?
— У людей возникает желание консолидации, прежде всего — у здоровых, деятельных сил. Ощущение возникает, что не можем больше быть разрозненными. Да, все мы объединены в Церкви. Но в повседневной, гражданственной деятельности так бывает не всегда. Если объединения не произойдет в Москве, то оно может начаться в сердце России. Я имею в виду такие города, как Владимир, Суздаль, Иваново, Ярославль, Переяславль-Залесский и многие другие города традиционной русской провинции, где такая потребность реально есть. Там меньше амбиций, но больше потребности в единстве, поскольку тамошние люди очень остро понимают эту проблему. Они больше не могут оставить свои храмы и школы беззащитными. Такое чувство, что мы сейчас перед лицом этого горя должны измениться и молитвенно объединиться — как духовно, так и организационно. Мы выполняем благословение своего архиерея в рамках братства св. блгв. князя Александра Невского, который сказал как-то: «Аще Бог с нами, кто же на Ны?». Вот это нас и укрепляет. Не в силе Бог, но в правде. В Церковь приходят люди нового поколения — трудолюбивые, деятельные, разумные. Они хотят видеть Церковь во всей ее красоте, поскольку нет у нас иной силы объединительной, кроме веры православной. Для всех исповеданий даже и для разных всех национальностей. Это единственная национальная идея, которая есть в России. Не было веры православной — не было и русского государство. Ослабевала она — ослабевало и русское государство. Пытались пресечь веру — чуть не пресеклось русское государство. И хорошо, что простые люди в сердце России это понимают.
— Но поймут ли эти люди, что трагическое событие в Прямухино не пройдет просто так, что оно может стать переломным? Поймут ли они, что определенные политические изменения, связанные с большей суровостью государства ко греху, станут неизбежными? Смотрите: с одной стороны перед нами — мученик, а с другой стороны — часть общества откровенно глумится над этим мучеником. То есть, она как бы уже и не является его частью, частью тех людей, о которых вы только что говорили. В этой связи станет ли наша власть более православной, встанет ли она на защиту православной Церкви?
— Хочу обратить ваше внимание, что ситуация после прямухинского сожжения полностью повторяет ту, которая произошла после трагедии в Оптиной пустыни в 1993 году. Если вспомнить, что тогда говорили те же СМИ, то их интерпретация была точно такая же. Якобы местные пьяницы, опустившиеся элементы ненавидели монахов, желали их уничтожения, изгнания, бесконечно угрожали им и наконец осуществили свои угрозы. Первая же реакция СМИ вообще была отвратительной — как будто монахи сами себя сожгли. Не находите ли параллелей с реакцией некоторых СМИ, которых даже стыдно упоминать, с трагедией в Прямухино? А в дальнейшем, если вернуться к Оптиной пустыни, когда был найден человек, в чьи руки был вложен меч, все вдруг остановилось. Не нашли никого, кто вложил ему это меч в руку. И сейчас, когда народ скорбит, особенно оскорбительно слышать о подобных измышлениях со стороны глумящихся СМИ. Нужно сказать, что нормальный народ не читает тех газет, которые так говорят, но они слышат об их реакции. Должен отметить, что изменилось восприятие русского народа. Он вообще встал за последнее время взрослее.
— В чем именно, по-вашему, заключается процесс этого взросления?
— Очень большее влияние на людей оказал факт празднования дня 4 ноября. Люди очень многое узнали, что же это за праздник такой, что это за событие. Они восприняли его как день собственного взросления и обретения гражданской зрелости. Не даром ведь на памятнике Минину и Пожарскому было написано: «Гражданину Минину…». Не надо нам стесняться этого слова — «гражданин», надо наоборот, стремиться быть православными гражданами. И сейчас видя это глумление над памятью мученика со стороны некоторых СМИ, находящихся в чужих руках, народ видит, кто есть кто. Трагедия — это всегда прояснение, это катарсис, очищение. Здоровые люди видят, кто вместе с Церковью, кто проявляет свою православную гражданственность, а кто глумится над нашей верой. Не забудем, что государь в эпоху Смутного времени был дарован народу именно зрелому, повзрослевшему. Он был дарован не с первого раза и даже не со второго, чтобы народ сумел организоваться разумно, чтобы был совет всея земли, вместе с церковным благословением во всем и на все — потому что это был народ православный. Господь дает достойную власть только народу, который достоин этой власти. Я лично увидел глубокое повзросление этого народа. Как в недавней статье Крупина «Доболтались». Народ устал от болтовни, как от бесконечного латиноамериканского сериала. Далее болтать нельзя. Надо молиться и охранять свою веру. Посмотрите, какой длинный мартиролог получается за все эти постсоветские времена. Некоторые из имен даже до сих пор неизвестны. Его надо восстановить, это тоже способствует осознанию самих себя. И молчать нельзя, когда Бог предается, когда постоянно из уст врагов поносится его Церковь.
— Помнится, был не так давно случай, когда священник оказался в машине, которая сбила ребенка. Ребенок, слава Богу, оказался жив, только небольшие ушибы. Но местная пресса, не вдаваясь в детали, сразу же подняла дикий вой: мол, смотрите — «поп задавил ребенка», «к ответу!» и т. п. Ясно, что в нашем обществе есть силы, находящиеся в постоянной готовности очернить Церковь при любом удобном случае…
— Могу сказать, что сам факт появления таких заметок не должен оставлять людей безучастными. Смотрите — наших детей лишают права преподавания культуры собственной страны. Большая часть храмов находится в аренде. Когда наш приход абсолютно законно попытался приобрести землю для себя, это вызвало невероятное изумление: «Как? У них будет своя земля?!». Да, мы хотим, чтобы у нас была своя земля. Мы хотим, чтобы наши дети и старики питались нормальными продуктами, чтобы люди трудились на этой земле. Церковь всегда была одним из самых лучших землепользователей, потому что она молитвенно относилась к земле. А тут смятение: «Как так?!». Как будто само наше существование, деятельность наших православных школ неугодно. Каждая православная школа испытывает сильнейшее давление извне. Нам сейчас нужно инициировать создание ассоциаций православных гимназий в России, чтобы не по одиночке противостоять этому давлению. Это же абсолютно естественно, когда Церковь возвращает себе свою исконную функцию: воспитание детей. Наша школа, кстати, названа в честь Арсения Элассонского, святителя Суздальского, который был родом из Греции. Именно он встречал народное ополчение в Кремле с иконой Владимирской богоматери, чтобы передать будущему русскому государю и Третьему Риму ту духовную силу, которую накопил Рим Второй. Он был создатель первых православных школ и православных учебников. Мы должны все это свято оберегать. Ведь доходит уже до того, что в некоторых городах и областях семинарии оказались вне закона. Местные власти требуют их лицензирования как образовательного учреждения. Такого даже в сталинские и хрущевские времена не было. А если нет лицензии — то обращаются к правящему архиерею с требованием закрыть такую семинарию. Попробовали лицензировать — и их действительно лицензировали. Правда, по специальности «теология» с пояснением, что учащийся может верить в Бога, а может и не верить в Него, ибо он уже не семинарист, а просто «изучает теологию». Естественно, на такой вариант Церковь не может пойти. А иного варианта нет. Нужно понимать, что мы все сейчас стоим перед угрозами и вызовами Православию, поэтому должны оставить все свои распри, высокие рассуждения и объединиться.
— Батюшка, а от будущего года что Вы ждете?
— Думаю, что всплеск негативной информации о Церкви, к сожалению, будет только усиливаться вместе с попытками дискредитировать ее. Будут мешать нести Слово Божие, вставлять палки в колеса процесса социального служения Церкви. И это будет идти не от мифических пьяниц, а от сил более мощных. Поэтому молю Бога, чтобы будущий год стал годом-объединителем всех православных граждан России. Лишь бы политическая объединительная сила такая нашлась вместе с личностью, которой бы люди доверяли. Если это не начнется в Москве, то может быть, такие процессы снова, как и в период перелома Смуты пойдут в провинции.
