Вставай, будем молиться!

Отец Михаил Подолей

— Батюшка, вы живёте, так сказать, под крылом у св. прав. Иоанна Кронштадтского и, конечно, постоянно обращаетесь к нему в молитвах… Наверное, случаев чудесной помощи Кронштадтского батюшки у вас бывает очень много?

— Конечно, мы молимся св. Иоанну, конечно, он нам помогает во всём, поддерживает и укрепляет… Только никаких особых чудес я вспомнить не могу. Понимаете, всё совершается прикровенно, постепенно, в тишине, в молчании… Всё у нас идёт своим чередом, и святой Иоанн всем правит, но не грубо, не начальственно, а ласково, по-отечески. Духовный взор его мы всегда на себе ощущаем, и главная наша забота — остаться достойными в его глазах. Начинаешь какое-то дело и думаешь: а как бы поступил в этом случае отец Иоанн? Недавно к нам обратилось руководство местного центра социальной помощи с просьбой: возьмите, мол, на окормление наших стариков… Что ответил бы на эту просьбу Кронштадтский праведник? Пошёл бы к старикам, не раздумывая, как он всюду приходил, где требовалась его помощь. Приходится и нам подстраиваться под его шаг.

— Но ведь он — святой… Где же за ним поспеть…

— Святость — это наша общая цель: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48). Но мало кто понимает, какой путь ведёт к святости. Мы видим юношу, вступающего на священническое поприще, а потом этот юноша в нашем представлении сразу становится праведником и чудотворцем. А что между этими крайними точками? Какой труд, какие страдания, какие беды? Сам Иоанн Кронштадтский пишет в своих дневниках о том, что за козни ему пришлось претерпеть, что за соблазны… Да, и соблазны были в его жизни — деньги, например. Всем известно, какие большие суммы проходили через его руки, но он не попался на уловку сребролюбия. Почитайте его дневники, и вы сами поймёте, что святость — это тяжёлый повседневный труд…

— У вас в кабинете, я вижу, все полки заставлены книгами батюшки. Вы их часто читаете?

— Всегда. Его книги — это главный учебник для современного священника, — и знаете, почему? Потому что он учит нас именно пастырству. Для священника велика опасность превратиться в простого требоисполнителя: тем прихожанам освятишь крестик, тем — машину, тех повенчаешь, тех покрестишь — и думаешь, что вроде как исполнил своё назначение… А Господь что от нас требует? — «Паси овец Моих!» (Ин. 21.16). Разве пасти овец словесных — это значит только исполнять требы? Это сложная и тонкая наука, и в трудах св. прав. Иоанна она изложена очень глубоко. Он, например, пишет, что священнику должно поститься за невоздержанный народ, за немолящихся молиться день и ночь, за жестокосердых милостивым быть… Это, конечно, нельзя понимать буквально: сколько у нас народа непостящегося? — если за всех поститься, то вовек ни крошки не съесть. Но само требование брать на себя духовные немощи паствы — оно настраивает на очень высокий дух. Священник, по о. Иоанну, должен быть для пасомых правилом веры и образом кротости…

— Хорошо, батюшка, что вы вспомнили эти слова из тропаря Святителю Николаю: я неоднократно встречал такое мнение, что Иоанн Кронштадтский для нашего времени — это то же, чем был Николай Мирликийский для древности. Согласны ли вы с этим?

— Разумеется, согласен: мне это и самому не раз приходило в голову. Когда начинаешь сравнивать двух этих великих святых, нельзя не заметить вот что: Святитель Николай был явлен миру на заре христианской эры, чтобы на все будущие века дать образец служителя Божия, истинного пастыря словесных овец. Прошли сотни лет и вот, на пороге XIX и XX столетий, когда православный народ начал отступать от Бога, когда никто уже не помнил, каким должен быть настоящий священник, миру снова был дан образец пастыря — скромный батюшка из петербургского пригорода о. Иоанн Сергиев. Вспомните слова из тропаря Святителю Мирликийскому — удивительно, до чего они подходят к Кронштадтскому праведнику: «Правило веры (о. Иоанн много боролся за чистоту Православия) и образ кротости (о. Иоанн не имел личных врагов), воздержания учителю (сколько сил положил о. Иоанн на борьбу с пьянством!) яви тя стаду твоему, яже вещей истина; сего ради стяжал еси смирением высокая (был ли человек, смиреннее о. Иоанна? — а пред ним и цари склонялись), нищетою богатая (в начале служения о. Иоанн порою и сапог целых не имел, а к старости через его руки проходили миллионы — и расходились в карманы нуждающихся)"… Чтобы ещё более возвысить образ служителя алтаря Господня в глазах мирян, Господь даровал и Николаю Мирликийскому, и Иоанну Кронштадтскому великий дар чудотворения, целительства, прозорливости…

— Да, такой великий светильник, равный мужам древности, — и почти наш современник!.. Ведь ещё не так давно можно было встретить людей, лично знавших Иоанна Кронштадтского…

— Да… Между прочим, мне на такие встречи не везло… Не то чтобы я не встречал людей, лично знавших святого — для таких встреч я, может быть, слишком молод, — но мне не приходилось встречать ни детей, ни внуков тех, кто был знаком с о. Иоанном. Меня даже смущение одолевало: действительно, с тех пор прошло не так много лет, земля ещё должна полниться живой, народной славой этого великого чудотворца, — почему же до меня не дошёл ни один из её отголосков? И Господь послал мне утешение: свидетельство одной рабы Божией, нашей прихожанки по имени Галина Сергеевна. Вот что она пишет: «В Санкт-Петербурге, у моих дедушки с бабушкой была квартира на Кирочной улице, куда к ним приезжал о. Иоанн Кронштадтский. Что связывало моих родных и Иоанна Кронштадтского, я не знаю. Или это были дружеские отношения, или он посещал их как пастырь. С ними жила моя прабабушка Порохова Анастасия, которой о. Иоанн Кронштадтский подарил свою фотографию с дарственной надписью: «Анастасии Пороховой с уважением и благословением. Протоиерей Иоанн Сергиев». Когда умерла моя бабушка в блокадную зиму 1942 года, фотография о. Иоанна перешла к моей матери — Ульяновой Евфросинье Павловне. Моя мать была очень религиозным человеком. Она хотела уйти в монастырь и просила благословения у своего дяди, иеромонаха из Нового Афона, но он сказал ей: страшные времена идут, спасайся в миру. Ещё опишу случай со слов своей матери, очевидицей которого она была ребёнком. Она жила на Забалканском проспекте. В один из ближайших домов был приглашен Иоанн Кронштадтский к больной обезпеченной женщине, живущей на втором этаже. Подъехав к дому, он стал подниматься на верхний этаж. Ему говорят: «Батюшка, вы этаж прошли, вы не туда идёте». Но он, не обращая внимания на это, поднялся на верхний этаж. Оказалось, там тоже лежала больная бедная женщина. Он подошёл к её кровати со словами: «Раба Божия Анна, вставай!» Она же отвечала, что вставать не может — у неё отнялись ноги. Отец Иоанн Кронштадтский повторяет: «Раба Божия Анна, вставай! Будем молиться вместе». И она встала к удивлению всех присутствующих. Они вместе молились. Только после этого он спустился на второй этаж к больной, к которой его приглашали. Там, очевидно, он получил большую сумму денег. Его ждала карета. Не доходя до неё, он выбросил деньги на мостовую».

Эта запись была сделана в нашем храме 16 июня 2005 года. Получив такое свидетельство, я могу ещё увереннее говорить о том, что служение св. прав. Иоанна Кронштадтского во многом похоже на служение Святителя и Чудотворца Николая: та же духовная высота, та же забота о бедных, то же безкорыстие… Нить святости тянется от древних веков до наших дней, не прерываясь, и есть надежда, что она не прервётся и впредь: ещё восстанут праведники, подобные отцу Иоанну и выведут Россию на путь Божией правды.

Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН

http://www.piter.orthodoxy.ru/pspb/n180/ta009.htm