 |
| Столетие.Ru | Сергей Перевезенцев | 20.12.2006 |
Дмитрий Кононович Сивцев-Суорун Омоллоон (1906−2005) был не просто писателем, драматургом, музееведом. Нет, для якутского народа он стал одновременно продолжателем и дела Ломоносова и дела святителя Иннокентия, митрополита Московского. Суорун Омоллоон — истинный духовный учитель Якутии. Дожив почти до ста лет, он стал деятельным участником событий нового XXI века.
Счастлив тот народ, который любит своих стариков. Счастлив тот народ, который помнит и чтит своих стариков. Ведь у каждого народа были и есть свои великие старики — мудрецы, учителя, те, кто помогал и помогает народу осознать свое место в истории, напоминает народу о его предназначении, сдерживает недоброе, но учит добру… Таким великим стариком, учителем, мудрецом якутского народа был Дмитрий Кононович Сивцев-Суорун Омоллоон.
Мне повезло. Я был знаком с Дмитрием Кононовичем в последние годы его жизни, вкусил сладость его мудрости в наших пусть и недолгих, но очень содержательных беседах. И теперь хочу рассказать и вам об этом удивительном человеке.
Дмитрий Кононович родился 14 сентября 1906 года. Учился в Якутском педагогическом техникуме, затем работал артистом и руководителем национальной труппы в Русском народном театре Якутска, заведовал сектором языка и письменности Института языка и культуры Якутии.
В литературу Суорун Омоллоон вступил как прозаик и драматург в начале 30-х годов XX столетия.
В основе его творчества — мощный пласт народной якутской культуры. Суорун Омоллоон писал: «В детстве я, как и многие сверстники, был воспитан на сказках и на эпосе — олонхо родного народа… Я много раз слушал олонхо, исполняемые самыми разнообразными, лирическими или глубоко трагическими песнями, речитативами и всегда получал неописуемое удовольствие».
Тогда же, в детстве, Суорун Омоллоон встретился с русской культурой, ставшей другим истоком его творчества: «На 13-й версте (верстами Сивцев образно именовал годы своей жизни) мне в руки дали букварь. Дал мне его русский Сергей Иванович Прокопьев. А в букваре-то были картинки великих русских художников, сочинения гениев русского народа Толстого и Пушкина. И Сергей Иванович, не жалея своего труда, научил меня, несмышленого якутенка, написать свое имя: Дмитрий Сивцев…».
Вклад Суоруна Омоллоона в развитие национальной якутской культуры трудно переоценить. Его пьеса «Кузнец Кюкюр» (1932) считается лучшим произведением якутской драматургии. По его либретто поставлена первая опера на якутском языке «Нюргун Боотур» (по мотивам народного эпоса-олонхо), а также первый национальный балет «Полевой цветок». Он стал соавтором якутского «Букваря», по которому до сих пор учатся в школе. Он — автор множества книг прозы и публицистики на русском и якутском языках.
Уже в 1934 году 28-летний Суорун Омоллоон был принят в члены только что созданного Союза писателей СССР. И с тех пор его труды на ниве развития отечественной литературы и культуры были отмечены многими высокими званиями: Герой Социалистического Труда, заслуженный деятель искусств РСФСР и ЯАССР, народный писатель Якутии, лауреат Государственных премий Республики Саха-Якутия, академик Академии духовности РС (Я), лауреат Большой Литературной премии России, член Высшего Творческого Совета Союза писателей России.
Впрочем, не все в судьбе Суоруна Омоллоона было радостно и гладко. В 1950-е годы, как и многие другие якутские писатели, он был арестован.
Однако позднее вспоминал свои тюремные дни даже с юмором: «Людей в камере было очень много, все нары заняты, и нас клали прямо под нарами. Клопов там было море! Следователь попался интеллигентный, он меня не бил…» А когда с разрешения бывшего арестанта кинодокументалисты просмотрели дело Суоруна Омоллоона в архивах КГБ-ФСБ (Дмитрий Кононович сказал киношникам: «Посмотрите, потом расскажете. Я ведь сам этого дела не видел»), то подтвердили, что во время допросов он вел себя очень достойно, нигде не покривил душой. Протоколы допросов Суоруна Омоллоона в точности совпали с его рассказами.
Сухонький в свои пожилые годы, маленького росточка, Дмитрий Кононович Сивцев удивлял окружающих какой-то неимоверной энергией. Он постоянно носился с какой-нибудь идеей, с новым проектом и других людей увлекал своими идеями и проектами. Так, по его инициативе были созданы несколько литературных музеев, в том числе музей «Якутской политической ссылки» в Черкехе, Ленский историко-архитектурный музей-заповедник «Дружба», Ытык-Кюельский литературно-художественный музей-заповедник «Таатта». В этих музеях стараниями Суоруна Омоллоона собраны поистине волшебные деревянные города из изб и построек якутских и русских крестьян, из острожных башен, могучих амбаров, из крепких крепостных стен. Дмитрий Кононович по-хозяйски заботился о музеях, разбросанных по якутской тайге. И незадолго до смерти он вновь объехал свои музейные «владения», проверял, где и что не так, намечал ремонтные работы…
Будучи православным человеком, он и свой народ учил любви к православной вере.
И, наверное, самым великим делом всей его жизни можно назвать участие в литературном редактировании книги «Санга кэстыл» (2004 г.) — Нового Завета на якутском языке. Именно этой работе Суорун Омоллоон посвятил последние годы жизни.
Дмитрий Кононович огромное значение придавал укреплению православной веры в Якутии. Особенно жестко он относился к ставшему в 1990-е годы модным в среде якутской интеллигенции язычеству, шаманизму. Дмитрий Кононович в многочисленных статьях и выступлениях резко осуждал эти языческие увлечения, считая их тягой к первобытному варварству. И наоборот, именно в христианстве видел единственно возможный путь к национальному возрождению. В одной из статей он напоминал: «Христианский идеал, внесенный в языческую среду, очеловечивает ее». А в статье «Корневая культура и шаманизм» (1999 г.) писал: «130 лет назад Якутия впервые обрела свой суверенитет, и это был духовный суверенитет. Именно тогда образовалась самостоятельная Якутская епархия благодаря многолетнему труду русского священника Иннокентия Вениаминова, сумевшего убедить царя и церковное начальство, что „Якутия — это особый мир“. В ту пору мы стали в один ряд со всеми политически значимыми народами мира. Терять это завоевание сегодня — по меньшей мере, легкомысленно…»
И совсем неслучайно в центре каждого устроенного им музея обязательно стоит деревянный православный храм.
В 2000 году, когда Суорун Омоллоон привез нас в музей-заповедник «Таатта», я сам видел, как якутские детишки под водительством православного священника впервые познавали в храмовых стенах истину Закона Божия.
Дмитрий Кононович Сивцев оставил якутскому народу немало заветов. А одним из самых главных был такой: «Не ищите опор на стороне. Они в нас, в наших народах, в великой дружбе с Россией. Это наше счастье, что у нас одна Вера, Вера Православная… В русской же литературе наша опора — это Пушкин, Достоевский, Шолохов. Русская литература — это наша литература, вместе мы богаче…»
Суорун Омоллоон любил Россию, и его любила вся Россия.
Поэтому в октябре 2006 года в дни празднования столетнего юбилея великого якутского писателя в делегации Союза писателей России, прибывшей в Якутию по приглашению президента Республики Штырова, были представители из Москвы, Санкт-Петербурга, Вологды, Краснодара, Саратова, Калуги, Иванова, Ельца, Башкортостана, Дагестана, Кабардино-Балкарии. А в одновременно проводившейся научной конференции, посвященной творчеству Сивцева, участвовали ученые из Центральной России, из Сибири, Бурятии, Тувы, Горного Алтая.
Писатели России были поражены редким по нашим временам отношением руководства Республики Саха-Якутии, всего якутского народа к слову, к литературе, к культуре. Оценили писатели и тот факт, что многонациональная Якутия показывает всей России пример братских взаимоотношений различных народов. Во всем этом — исполнение заветов Дмитрия Кононовича Сивцева.
В Якутии очень бережно и даже трогательно относятся к памяти национальных гениев. В институтах, университетах, в библиотеках, школах, даже в торговых центрах, везде мы видели портреты якутских писателей, цитаты из их сочинений, их афористичные изречения. А еще светочам якутской литературы ставятся прекрасные памятники. Вот и Суоруну Омоллоону готовится памятник в Якутске, а на месте его захоронения на родовом кладбище, рядом с могилами отца и матери, над его надгробием уже стоит прекрасная деревянная часовня.
