Более 950 лет назад преподобные Антоний и Феодосий основали Киево-Печерскую лавру — святыню и символ украинского православия. Газета «День» обратилась к господину отцу ректору Киевской духовной академии Николаю Забуге с просьбой рассказать нашим читателям о значении Лавры в нашей истории и современной жизни. — Как бы вы могли, уважаемый господин ректор, определить духовную роль Киево-Печерской лавры в Украине? — Киево-Печерская лавра в современном украинском контексте — это определенный исторический феномен. Феномен в духовном, религиозном, культурном, национальном и даже политическом контексте. С самого начала Лавра стала центром религиозной и государственной жизни народа, потому что создавалась на добрых библейских, т. е. евангельских, основах. Благодаря ей обществу были даны фундаментальные и всем понятные истины, на которых воспитывались поколения и поколения, — эти понятия не испытали девальвации ни в пространстве, ни во времени. Почти все праведники, которые покоятся в Лавре — это славяне, святые нашей земли, которые дали нам когда-то добрый старт и неискаженное начало. Лавра — это настоящее чудо, дар Божий, особенно учитывая исторические обстоятельства, предшествовавшие крещению Руси — язычество, необразованность, полная непонятность для народа новой религии. Ситуация усложнялась тем, что христианская традиция была принесена к нам на церковнославянском языке, на котором никто никогда и нигде не говорил. Это был синтез славянских диалектов, который стал понятен только благодаря усилиям ученых монахов. Русичи восприняли христианство в его полноте фактически из Лавры — ее монашество донесло христианские истины до наших предков на понятном им языке, в знакомом контексте и на доступном им уровне. Это была феноменальная задача — сделать христианство понятным вчерашним язычникам, доказать, что это единственная религия, единственная истина — истина Спасителя. Влияние обители распространялось далеко за ее пределы, — достаточно вспомнить, что Лаврское духовенство занимало епископские кафедры по всей России. А в домонгольскую эпоху из братии Лавры был поставлен 51 епископ. Сегодня нам необходимо помнить и знать, что все, что было до нас сделано — сделано навечно. Почему мы, современные люди, должны это переделывать? Установленный тогда стандарт никогда не обесценивался; он иногда затухал, его омрачали; были времена, когда казалось, что уже ничего не выживет. Сталин довел нашу церковь до того, что на территории Советского Союза осталось только три архиерея, все прочие были в ссылке, под арестом и тому подобное. Хуже всего было в Украине — в некоторых областях осталось по одному-два храма. Как говорили когда-то, «когда в России стригут ногти, в Украине — пальцы отрубают». Но истина выжила. Даже в те страшные времена люди приходили в Лавру, к своим истокам. Хотя здесь были только музеи, склады и тому подобное, Лавра оставалась местом молитвы. Символично, что советская власть не осмелилась уничтожить захоронения лаврских подвижников, которых люди почитали веками. Подвижников, которые жили здесь дарами и плодами святого духа, такими, как любовь, терпение, помощь, воздержанность, негневливость, правдивость. Все это формировало украинскую православную ментальность, и именно вера привела нацию к началу третьего тысячелетия физически, физиологически, морально, ментально и психически здоровой. Вера сформировала также украинскую — и панславянскую вообще — совесть. Ибо все православные фундаментальные истины были нормой, способом жизни и мышления нашего народа. Другого стандарта просто не было. За примером далеко ходить не надо. Вот посмотрите — кажется что уже все постсоветское пространство сотрясается от войны, голода, междоусобиц или еще чего-то там. Мы и белорусы — единственные, кого Бог миловал. Мы народ не воинственный. Очевидно, в свое время церковь слишком уж нажимала на социальное сознание. Возможно! Но в делах совести слишком не бывает, как мне кажется. — Что мешает Лавре быть сегодня тем, чем она была в княжеские времена? — Что сказать? Некоторые посторонние люди говорят, что Лавра — это два этажа. Внизу — святость, наверху — люди, монахи. Но мне кажется, дело в том, что упрощенная психология широкой общественности сегодня не воспринимает психологии фундаментальной. К сожалению, присущие нам идеалы иногда затмеваются под наплывом чужих людей, которые приходят к нам проповедовать Евангелие там, где оно проповедовалось еще более тысячи лет назад. Ходят по хатам, по квартирам, по курортам и проповедуют, отвергнув все Святое Предание, приводят собственные комментарии и толкования, выдавая их за истину. Христиане ощущают, что беда идет от того, что мы разделились, вернее — нас разделили. Но трагедия в том, что мы поддались на это разделение под давлением внешних, и, что хуже всего — внутренних факторов. В результате — большое количество «деноминаций» (чтобы не говорить «сект»). Они играют на бедности, на деньгах, на пожертвованиях, на диагностической аппаратуре и лекарствах. И все это ради того, чтобы разрушить те стандарты, которыми мы обязаны нашим истокам. Не будем также забывать, в каких условиях живут некоторые слои нашего общества и до какого отчаяния они дошли. Однако вера и надежда живут, люди надеются, ищут опоры. Вот пример — я уже даже не помню, сколько раз за последние 11 лет переиздавался Печерский Патерик (Жития подвижников-монахов), составленный несколько веков назад. Это чтение не скорое, не для трамвая или метро. Между тем, каждый тираж раскупается сразу и полностью, на любом языке — церковнославянском, русском, украинском. По-видимому, во времена, когда меняется шкала ценностей, все упрощенное (и вера также) пользуется успехом только у молодежи. Люди же, которые в условиях политической нестабильности ощущают тягу к стабильности, обращаются к таким интеллектуальным явлениям, как бессмертный Печерский Патерик. Любой миф не может держаться тысячелетиями. А если он все-таки стоит — то это не миф. — Расскажите, пожалуйста, о благотворительной деятельности Киево-Печерской лавры. — Первый пример — лаврская столовая для нищих. Бывает, что за трапезным столом здесь собирается до 160 человек. Кормят людей обедом каждый день, но сотни попрошаек — это уже проблема не Лавры, а проблема государства, очевидно. Лавра занималась благотворительностью во все времена — здесь всегда были проскурники, ломотники, которые заботились о бедных. Вспомним, как Феодосий Печерский вывез из монастыря для помощи голодным последний воз муки. Братия была этим обеспокоена — не потому, что оставалась без хлеба, а из-за того, что не из чего будет делать проскуры для литургии. Утром, однако, какой-то благодетель привез в Лавру девять возов муки. Недавно полностью закончили ремонт верхней и нижней трапезной, так что есть где готовить и где кормить. Лавра помогает также детским домам. Блаженнейший митрополит Владимир и наместник Лавры заботятся о двух сиротских приютах. Хочу вспомнить св. Иоанна Златоуста: «Хлеб для себя — это дело шкурное, а хлеб для ближнего своего — духовное». Кто-то, возможно, ожидает больших масштабов социального служения, но все упирается в реальные возможности. Вспомним, в каком ужасном состоянии вернули Лавру Церкви. Необходимо было поднять Лавру до уровня, который бы давал возможность нормального содержания, консервации и реставрации. На это ушли такие средства и свои и спонсорские, за которые можно бы было расширить социальное служение. Но тогда была бы запущена Лавра. Сейчас немного развиднелось — в стены и фундаменты будет идти немного меньше денег, а на благотворительную деятельность — больше. Хочу еще подчеркнуть — все, что здесь делается для людей, создается не про людской глаз, не для журналистов. Доброе дело в рекламе не нуждается. — Остановитесь, пожалуйста, на издательской стороне деятельности Лавры. — В этом деле Лавра имеет давние исторические традиции; бурный расцвет книгоиздательства приходится на начало ХVII века, когда стала издаваться в больших объемах богослужебная и богословская литература (старые книги к тому времени поизносились). Тогда в лаврской типографии был разработан очень красивый, удобный для чтения шрифт «Оратор». Печаталось очень много и полемической публицистики, обусловленной неблагоприятным православно-католическим диалогом и унией. А ситуация была тогда сложной. Только благодаря тому, что Петр Могила был сыном православного властителя Молдовы, ктитора православной церкви во Львове, а также потому, что он имел семейные связи с династией тогдашних польских королей, ему дали возможность удержать православие в Киеве невредимым. Полемическая литература пользовалась огромным спросом — книг в украинском обществе всегда не хватало. А полемику вели безжалостно — кусаче, даже обидно — со всех сторон. Это, однако, можно понять — тогда обсуждался, например, такой вопрос, как передача Софии Киевской униатам. Это сегодня греко-католики такие же добрые христиане, как мы с вами. Но в начале это была измена православию, и по-другому к ним не относились. Вспомните казацкие войны под лозунгами защиты веры православной. Сегодня у Лавры есть своя типография, где издаются известные когда-то книги, лучшие произведения своих подвижников и богословов, например шеститомник произведений Иннокентия Херсонского. Киевская Духовная академия ведет самостоятельную издательскую деятельность — печатает дипломные работы, диссертации, то есть богословие нового времени. — Как вы можете объяснить то, что в киосках Лавры почти невозможно увидеть книгу на украинском языке? Мне иногда приходится показывать Лавру иностранцам, так очень тяжело объяснить им причину этого факта. — Издают то, что расходится, в чем люди нуждаются. А переводить — это значит несвоевременно удовлетворять потребности верующих. К тому же — русский понимают все. Есть, правда, книги, которые издаются не совсем оправданно — наподобие «Россия перед Вторым пришествием» или, скажем, полемика по поводу идентификационных налоговых кодов. Это никого и ничему не учит, а только разжигает болезненное воображение некоторых людей. И там, в России, и здесь у нас. А в целом, грех чуждаться веры и языка, на котором отец и мать говорили. — Каким образом реагирует Лавра и Церковь вообще на острые политические ситуации в стране, касающиеся всех ее граждан, всех верующих? Когда-то митрополит Филипп отказал Ивану Грозному в благословении после одной из его кровавых «забав»; или вспомнить, как в позорные времена еврейских погромов начала прошлого века некоторые священники один на один выходили с крестом навстречу остервенелой толпе. — Преподобный Феодосий также открыто говорил князю слова, которые тому не нравились. Но есть и другая сторона. Вот недавно Блаженнейший митрополит Владимир подписал, среди прочих лидеров христианских церквей, обращение к православным с призывом не участвовать в тех никому не нужных акциях, которые начались на Европейской площади. Некоторые издания, в частности «ЗН», были этой подписью весьма недовольны. Сегодня, что ни скажи, что ни сделай — «накроют»; и не то, что ради истины, а просто так. А по поводу того, чтобы выйти навстречу толпе — то толпу невозможно остановить. Выйти только чтобы выйти — зачем? Во-вторых, Евангелие называет «блаженными» миротворцев. Идти же подстрекать или возглавлять — это идти против Евангелия. Тем более, что сила противодействия равна силе действия. Если вы что-то делаете, то можете угодить только одной стороне, а общее количество вражды и грязи увеличивается. Конечно, можно выйти, можно вынести крест — каждый теперь относится к этому по-своему. Есть вещи, которые вне Евангелия и вне церкви. — Расскажите нашим читателям о самых известных отцах, так называемых старцах Лавры. — Действительно, в Лавре есть подвижники, которым больше 80 лет и которые пребывают в сане уже много десятилетий. Они пользуются большим уважением и доверием народа православного. Это, например, архимандрит Аврамий и схиигумен Геронтий. Они имеют колоссальный духовный опыт и к ним обращается со своими проблемами множество людей, в том числе студенты, элита, интеллигенция. Подвижники, конечно, молчат о делах своих посетителей, о своем влиянии на них — это тайна двух людей; но от них никто не выходит разочарованным, все благодарят. А иногда приходят с благодарностью и радостью родственники людей, с которыми говорили старцы, — мать или жена. Подобные дела никогда, впрочем, не были массовыми, сегодня также. Но слава и значение Лавры не в людях — а в ее идеале и ее святости. Это наш символ стабильности — века прошумели, власти попадали (сколько их было!), а она стоит — всеукраинская святыня. И не потому, что у нее толстые стены. Все исторические наслоения — политические, геополитические, национальные, националистические, синодальные, имперские — давно унесло ветром. Это наш украинский стандарт — зачем искать другой? А без него — стандарта — возможно все: возможно пройти мимо нищего и не дать ему хоть копейку, не перевести старика или слепого через улицу, возможны кровавые «разборки» между родителями и детьми, упрощенные отношения между женщинами и мужчинами; можно подавать руку барбосу-негодяю. Это люди, для которых забота о другом — о ком угодно — перестала быть приоритетом — даже в пределах семьи. Вскоре молодежь, воспитанная дискотеками, станет нашим правительством, нашими министрами и президентами. Если не вернемся к нашим истокам и святыням.
