Папа Римский Иоанн Павел II резко осудил агрессию против Ирака. И предупредил: «То, что происходит сейчас в Багдаде, угрожает судьбам всего человечества… Только на мирной земле может быть создано справедливое общество». Он призвал полтора миллиарда католиков молиться о мире. Символично, что в эти дни он дал аудиенцию Председателю Совета Федерации Федерального Собрания РФ Сергею Миронову, зная, что наша страна также протестует против англо-американской агрессии против Ирака. Понтифик продолжает проявлять свой неуемный характер. С щемящим чувством смотрю я каждый раз, когда по телевидению вижу этого согбенного старика, который даже в кресле сидит, опираясь на тонкий золоченый посох, венчаемый Христовым распятием. Его руки сжимают посох, и только посвященные замечают их дрожь. Болезнь Паркинсона одолевает старика. Но под островерхой золотой тиарой, как и прежде, бугрится могучий лоб мыслителя. Язык мало послушен, но ум не гаснет и серые глаза живы, когда он поднимает их и оглядывает многотысячную паству. Четверть века назад я знал его другим. Мы, журналисты, были 16 октября 1978 года на одном из приемов в Варшаве, где оказался и тогдашний министр по делам религий Юзеф Конколь — человек общительный и остроумный. Естественно, мы засыпали его вопросами о выборах нового Папы Римского, которые проходили уже не первый день в Ватикане. В качестве шутки мы спрашивали, есть ли шанс занять святой престол у примаса Польши кардинала Стефана Вышиньского или у главы Краковской курии кардинала Кароля Войтылы. Хитрый министр отшутился: «Панове, если поляк станет Папой, я ставлю вам ящик шампанского». Прием уже подходил к концу, когда к Конколю торопливо приблизился новый гость и что-то сказал полушепотом. Мне показалось, что привычный румянец сошел с лица министра. Он дал какие-то распоряжения пришельцу и несколько растерянно посмотрел на нас: «Панове редакторы, сейчас вам принесут шампанское». — Кто? — спрашиваем мы в один голос. — Войтыла, — ответил министр и тут же ушел. Состояние министра нетрудно было понять: не только его ведомству, но и всему государственному и партийному аппарату предстояли невиданные хлопоты и проблемы. Народ же ликовал — земляк становится во главе полутора миллиардов католиков всего мира, воспарив над политическими и военными союзами, над королями и президентами, которые будут целовать ему руку. Безусловно, в появлении поляка на Олимпе католицизма сыграла роль незаурядная личность Кароля Войтылы, нареченного по его собственному выбору Иоанном Павлом Вторым в знак преемственности святых под этими именами. Но не стоит умалять и политической игры мирового закулисья. «Холодная война» к тому времени давно перевалила через свой пик, появился первый российско-американский Договор об ограничении стратегических вооружений, а в Хельсинки европейские страны, США и Канада подписали Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (ныне — ОБСЕ). Первым документом была признана невозможность победы ни одной из великих держав с помощью ракетно-ядерных сил, вторым — вектор борьбы между двумя противостоящими блоками переводился в политическую сферу, на внутреннее разложение прежде всего социалистического лагеря. Тут Запад и задумался над использованием «христианского ресурса», который в то время явно недооценивался. Американским и европейским лидерам, заангажированным в «холодной войне» с социалистическим лагерем, нужно было привлечь на свою сторону католичество. А для этого требовалось политизировать его. И новый глава Ватикана начал оправдывать эти надежды. В первых же своих проповедях и посланиях он провозгласил объединение Европы на основах христианства, как важнейшей духовной и морально-этической ценности. Впрочем, мы перескочили некоторые вехи в жизни этого великого христианского лидера. Он был рожден для церкви и борьбы. Изучал историю церкви и иностранные языки, чтобы совершенствовать свои познания в истории религии и общаться с католиками в Италии, Франции, Испании, Германии и других странах, где он побывал после войны. Свободно владел семью языками, в том числе русским, и мог изъясняться на нескольких других. Под немецкой оккупацией, работая в каменоломне под Краковом, он в самодеятельном кружке учился декламации, искусству театра одного актера. Готовился к проповедям. Он писал стихи, а в дальнейшем также пьесы на религиозные темы. Одна из них (если не ошибаюсь, она называлась «Убийство во храме») рассказывала о том, как епископ польский Станислав защищал церковь от вмешательства светской власти и был прямо в храме заколот правившим князем. Это противопоставление светской власти и церкви было любимой темой краковского ксендза, прошедшего все ступени церковной иерархии вплоть до кардинала. В борьбе с Примасом Польши (главой католической церкви в стране), кардиналом Стефаном Вышиньским, который старался слить церковь с социалистической системой, Кароль Войтыла всячески поднимал роль католицизма в государстве. Все это не могло быть незамеченным идеологами западной культуры. Его приглашали в разные страны не только церковные деятели, но и политики, университеты. И когда осенью 1978 года престол Петра в Риме оказался без святого отца, вспомнили и о 58-летнем краковском бунтаре. Сведущие люди рассказывали, что Соединенные Штаты, Германия и некоторые другие страны, отправляя своих кардиналов на выборы нового Папы Римского, давали негласный наказ покончить с церковной монополией Италии, ставить на реформаторов и к этому же склонять прелатов Африки, других континентов. В конце концов Войтыла получил поддержку большинства иерархов. А в мае 1979 года Польша встречала своего духовного кумира. Это было его первое десятидневное паломничество. Освещать этот первый визит в соцстрану главы Ватикана аккредитовалось более тысячи журналистов со всего света. Значился в этих списках и я. Ватиканская пресс-служба состояла всего из шестерых монахов Ордена паулинов. Эти красавцы-мужчины в сутанах светло-бежевого цвета необыкновенной чистоты успевали за час до выступления понтифика раздать всем нам заготовленный для молитвы или проповеди текст и вежливо просили не передавать его в редакции, пока не будут сделаны поправки с учетом живой речи. Западные журналисты, конечно, бежали, сломя голову, к телефонам (мобильников еще не существовало), чтобы тут же передать несколько фраз из еще не произнесенного текста. Паулины видели это, но оставались невозмутимы, пунктуальны, вежливы и продолжали давать нам тексты под эмбарго. Журналисты из соцстран не злоупотребляли терпением паулинов, потому что их оперативная информация, как правило, не публиковалась в газетах и не передавалась по радио и телевидению. В СССР появилось только две десятистрочные заметки: первая о прибытии Папы Римского в Варшаву, вторая — об отлете его в Ватикан. Наши материалы шли только в служебные вестники ТАСС. Понтифик замотал всех, кто обслуживал его визит. В семь часов утра он проводил богослужение для епископов и других служителей высокого ранга. Потом встречался с этими же людьми, чтобы обсудить общецерковные вопросы и проблемы церкви в Польше, в куриях и приходах. В середине дня проходили массовые богослужения. Вечером — встречи с молодежью, светскими католиками, творческой интеллигенцией и другими группами населения. Последние обычно проходили наиболее расковано. Вечером на площади городка Гнезно собралось не менее 10 тысяч молодых ребят и девчат. Одеты они были совсем не для молитвы: ребята в потертых джинсах и цветастых футболках, девчонки в коротких обтянутых шортах и маечках с глубоким вырезом. При появлении Папы на балконе его временной резиденции собравшиеся визжали, прыгали, махали руками, как это делается ныне на концертах рок-групп. Войтыла начал с шуток, коснулся истории Польши, повседневной жизни, а потом предложил спеть «партизанские» песни. На самом деле это были песни подпольной Армии краевой, которая сначала воевала с немцами, а когда пришли освободители — советские войска — и с ними тоже. И так более двух часов — до темноты дирижировал Папа Римский молодежью. Он был свой в доску для юных поляков. Особенно взбодрились после первого визита польские ксендзы. В костелах наряду с богослужениями начались некие вечера поэзии, даже концерты, посвященные великим деятелям культуры. На них выступали и не на религиозные темы. Декламировались стихи Словацкого и Мицкевича, обличавшие врагов Польши. Когда в конце 1980 года возникло ядро профсоюза «Солидарность», церковь выделила ксендзов для «обслуживания» региональных объединений этой организации. Они присутствовали на заседаниях руководящих органов профсоюзов. Так, ксендз Яновский патронировал гданьскую «Солидарность», а костел святой Бригиды стал как бы фирменным храмом профсоюза. Ксендзы брали на себя функции связных «Солидарности» с западными профсоюзами, которые оказывали ей большую материальную помощь. К осени 1981 года политическая ситуация в стране стала тупиковой: первый секретарь ЦК ПОРП Войцех Ярузельский, партия в целом и правительство уже не могли контролировать положение, а «Солидарность» и вся оппозиция закусили удила, радикализировались, не шли ни на какие компромиссы. Одновременно существовала опасность, что страны Варшавского Договора могут пойти на решение конфликта по чехословацкому образцу — введением войск в страну. Тогда и решено было ввести военное положение. Около 6 тысяч оппозиционно настроенных деятелей было интернировано. В начале жесткая эта мера потом стала постепенно ослабевать, и в конце концов все пошло мирным путем к преобразованию страны от жесткой системы к расширению демократии. Церковь набирала силу. Не нашел ватиканский глава общего языка с православными, потому что слишком самонадеянно начал наступление на Восток. В первые же свои паломнические визиты в страны мира Иоанн Павел II умело вкраплял в проповеди намеки на необходимость воздействия на православие. Из Ватикана все эти годы шла «утечка информации» о том, как хотел бы понтифик побывать на русской земле. Русская православная церковь неизменно отказывала главе Ватикана в визите в Москву из-за нерешенных вопросов между двумя церквями и не прекращающихся попыток прозелитивизма — перетягивания на свою сторону православных. Ватикан открыл в России четыре католические епархии в обход наших законов. Настырный святой отец, побивший паломнические рекорды по количеству посещенных стран, дотянулся-таки и до России. Через телемост, организованный в марте 2002 года между Ватиканом и московским костелом Непорочного зачатия для совместного богослужения. Это последнее «прости» российским католикам, с которыми воочию ему так и не удалось встретиться, хотя он побывал в большинстве стран, окружающих Россию, даже в Казахстане, Армении и Азербайджане, где католиков не так уж много. В мире оценили решительный шаг ватиканского властителя — осуждение американских церковнослужителей, замеченных в извращении малолетних. Это был призыв к самоочищению католической церкви от скверны. Не отнимешь влияния Папы Римского (Войтылы) на многие мировые процессы. Он расширил контакты между христианскими церквами. Не боялся ездить в Латинскую Америку и принимать на аудиенцию епископов, которые поддерживали повстанцев, воевавших с проамериканскими режимами. Встречался с иноверцами. Благословлял деятелей, менявших облик Восточной Европы. Реформатор Папа Римский Иоанн Павел Второй издал 13 энциклик, являющихся своеобразными законами для верующих. Совершил более ста зарубежных поездок, причислил к лику святых почти 800 человек. Он рукоположил более 300 епископов. Но найдутся ли среди них клирики, равные ему по знаниям и силе воли? Может быть, и найдутся, но возникнет ли в мире ситуация, требующая таких масштабов международной перестройки, к какой причастен Иоанн Павел Второй. Вряд ли.
