Беседа Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия с российскими журналистами

Пожалуй, так подробно, с множеством деталей, в том числе и о себе самом, можно говорить только с людьми, которым доверяешь. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II удостоил этой чести наших коллег-журналистов Валерия Коновалова («Известия») и Михаила Сердюкова («Собеседник»). С благословения Его Святейшества и любезного разрешения авторов мы знакомим сегодня читателей «Российской газеты» с фрагментами этих «Бесед на переломе тысячелетий», которые составили одноименную книгу.
— Что, по-вашему, движет человеком в жизни?
— Цель. Ясная цель, которую каждый из нас должен наметить себе непременно. К этой цели человек стремится и, возможно, будет добиваться ее достижения всю свою жизнь. Но он должен ее достигать, потому что иначе жизнь превратится в бессмыслицу. Цель — это движение, в ее достижении — смысл человеческого существования.
— Ваша жизненная цель?
— Достойно пройти путь пастырского служения, который веками проходили святители Земли Русской. Добиться совершенства в своем деле — служении Господу нашему Иисусу Христу.
— Но сегодня вы, Ваше Святейшество, находитесь на вершине церковной власти, сумели достичь, кажется, всего!.. Разве не так?
— А совершенства все нет… Посмотрите, сколько недоброжелателей опять появилось у Русской Православной Церкви, сколько насущных проблем давят ее тяжким бременем!.. Себя, в известной степени, я хотел бы считать собирателем нашей сегодняшней Церкви, а это значит, что весь груз ответственности за все происходящее лежит на мне. Так что, как видите, до достижения моей жизненной цели мне еще идти и идти.
— Ваше Святейшество, простите за профессиональное любопытство, а где вы отключаетесь от текущих дел и забот?
— Есть в Подмосковье такое местечко — Переделкино. Там у меня есть домашние животные: куры, козы, коровы, собаки, кошки. С ними я отдыхаю и на какое-то время отключаюсь от повседневной текучки.
— А кого из животных больше всех любите?
— Чижика. Это собачонка такая, пекинес, ему десять лет. А еще есть кенар, подарили после освящения приюта для девочек. Юрию Михайловичу Лужкову подарили двух кроликов, а мне — поющую птицу. Через пару недель спрашивают: «Ну как кенар, радует пением? Правда, чудный голос?» Отвечаю: «Уезжаю — кенар еще спит, возвращаюсь — уже спит». Правда, теперь больше бодрствует и поет замечательно.
— Ваше Святейшество, объясните, пожалуйста, почему коровы, стоит вам только появиться в коровнике, все разом встают? Видели своими глазами, а то бы не поверили…
— Я их иногда с руки кормлю — вот и встают, потому что инстинкт. У нас шесть коров и три козы.
— Как вы лично относитесь к алкогольной проблеме и алкоголю вообще? Ведь в Писании можно найти несколько противоречивые суждения на сей счет. Апостол Павел, например, советует своему ученику Тимофею употреблять вместо воды вино для здоровья…
— И тот же апостол Павел в Послании к Ефесянам пишет: «Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом» (Еф. 5,18). Противоречия тут нет. Во всем нужная разумная мера. Можно употреблять, а можно упиваться. И когда человеком овладевает страсть к алкоголю, когда он без алкоголя уже не способен спокойно и дня прожить, то это уже несчастье.
— Вы сами позволяете себе хотя бы иногда употреблять спиртные напитки?
— Крепкие — нет. Немного хорошего красного вина я иногда себе позволяю. Желательный сорт — «Каберне».
— А еще, Ваше Святейшество, ходят по российским лесам слухи, что вы отменный грибник. Считаем своим долгом эти слухи проверить. Заодно помогите определиться в давнем споре любителей «тихой охоты»: как следует поступать с белым грибом — выкручивать из грибницы или срезать острым ножиком?
— Существуют два способа, и оба они грибнице не вредят. Ведь это же главная задача настоящего грибника — не навредить!..
— И не только грибника, пожалуй.
— Конечно! Так вот, можно белый гриб аккуратно выкручивать из грибницы — это первый способ добычи. Но можно и ножом срезать, только так, чтобы не оставалось корешка, потому что разложившийся корешок сильно вредит грибнице.
— Вы какой способ предпочитаете?
— Я аккуратно срезаю. С детства бегал по грибы, как только из города с родителями… На всю жизнь для меня это, пожалуй, самое любимое занятие. Вот только в последние годы, к сожалению, выбраться в лес практически не удается…
— Как вы относитесь к авторам и произведениям, которые касаются религиозной темы, но отступают от церковных догм и канонов? Они ведь привлекают к религии многих людей, но в то же время могут быть расценены как еретические. Мы имеем в виду творчество Льва Толстого, Михаила Булгакова и некоторых других.
— Думаю, нельзя оценивать однозначно произведения выдающихся творцов. Можно с чем-то соглашаться, с чем-то нет, но категоричность здесь неуместна. Льва Толстого я считаю гением русской литературы. Многие его произведения исполнены глубокой силы — не только литературной, но и духовной. Однако он впал в гордыню и попытался создать собственное Евангелие и таким образом сам отлучил себя от веры и Церкви. Церковь не предавала его анафеме, она только констатировала факт его добровольного отречения. Он сам порвал с Церковью. И когда меня сейчас спрашивают об этом — почему бы, говорят, вам не вернуть Льва Николаевича Толстого в лоно Церкви? — то я отвечаю: а можем ли мы навязывать человеку через столетие то, от чего он сам отказался? Не можем, конечно. Но «Война и мир», «Анна Каренина» и многие другие произведения Толстого — это непревзойденные шедевры, это классика литературы. Хотя есть и творения, с которыми мне трудно согласиться. Также не стоит однозначно относиться и к талантливому писателю Михаилу Афанасьевичу Булгакову. В его произведениях есть много верного.
— Что более всего вам по душе в русской и советской литературе?
— Иной раз я отдыхаю, читая и перечитывая Антона Павловича Чехова, Ивана Сергеевича Тургенева. Язык тургеневский — самый прекрасный, на мой взгляд, язык… Но в последние годы, к сожалению, на чтение художественной литературы времени почти не остается. Слишком много деловых бумаг приходится прорабатывать, а их язык — увы, далеко не литературный… Почитать что-нибудь для души могу позволить себе лишь в отпуске. И прежде всего это духовная литература…
— Встречались ли вы с Александром Солженицыным? Как относитесь к его творчеству и деятельности?
— Да, мне доводилось общаться с Александром Исаевичем Солженицыным, знакомиться с его произведениями еще тогда, когда его книги были в нашей стране запрещены. Но, понимаете, из литературы мне, например, хочется почерпнуть что-то светлое. А когда с каждой страницей нарастает все большая беспросветность, то такая литература лично меня не вдохновляет. Конечно, он многое вскрыл из того безобразного, вопиющего, что пережил в сталинских лагерях, и в историческом смысле это ценно. Однако двадцатилетний разрыв с Россией удалил его от нашей реальности. Почему-то Александр Исаевич решил, что вернется домой пророком… Конечно, он самобытный писатель, но в то же время человек с исковерканной судьбой, потому что и лагеря, и ссылка наложили на него свой тягостный отпечаток. Его возвращение — очередной мужественный шаг. Остается только надеяться, что он разглядит в сегодняшних буднях ростки возрождающейся России и это найдет достойное отражение в его творчестве. Нужно уметь заглянуть и в будущее, а не жить одним печальным прошлым. христианин — и это мое глубокое убеждение — должен быть оптимистом.
— Каковы ваши музыкальные пристрастия? Правду говорят, что вы очень любите Аллу Пугачеву?
— Это не совсем так… Прежде всего предпочитаю классику. Люблю слушать и советские песни военных времен. Вероятно потому, что эта музыка напоминает мне о детских, юношеских годах, о молодости — а что может быть в жизни прекраснее той поры! Кроме того, очень любил всегда пение под гитару.
— Удается ли вам смотреть кино? Что нравится?
— Редко. Но определенное представление есть. Удручает меня культ насилия в современном кино. Раньше фильмы у нас были куда светлее и добрее… Талант может служить Богу или диаволу. Один занимается иконописью, другой запечатлевает блуд. Один снимает кинофильм о нравственном подвиге, а в картине другого льются реки человеческой крови. И хотя она бутафорская, но ведь в сознание зрителей четко закладывается страшная мысль о грошовой цене человеческой жизни, стираются элементарные основы нравственного бытия. Приятно осознавать, что среди деятелей культуры, журналистов, других влиятельных участников общественных процессов зреет понимание важности обретения народом России прочного морального стержня. Понимаете, когда отстраненно смотришь на религиозную запущенность российского общества, становится страшно. Но когда видишь, как-то в одном, то в другом человеке зажигаются огоньки веры, любви, кротости и молитвы, тревога уходит. Мы не знаем, какие судьбы ждут Россию, но мы должны исполнить свой христианский долг: нашу радость о Христе воскресшем подарить как можно большему количеству людей.