 |
| Нескучный сад | Валерий Евтушенко | 11.12.2006 |
— Валерий Яковлевич, существуют ли специфически городские психические заболевания?
— Нет, специфически городских или специфически сельских психических болезней не бывает. Хотя распределение их среди жителей города и села не одинаково. Например, еще в советское время были проведены исследования, которые дали удручающие результаты — среди сельских жителей (особенно в российской глубинке) оказался очень высокий процент людей с тяжелыми психическими заболеваниями, алкоголиков, умственно отсталых. При поверхностном анализе можно было сделать вывод, что жизнь в деревне ведет к развитию этих заболеваний. Но истинная причина выявленных различий была иной. Несколько десятилетий шел избирательный отток сельского населения — самые активные, инициативные люди уезжали из деревни, а оставались там инертные, ленивые, нездоровые, то есть те, кто не имел ни сил, ни возможности, ни желания что-то менять в своей жизни. Вот и шло в селе возрастание удельного веса психически нездоровых людей. Совсем неправильно было бы утверждать на основании этих данных, что сельская жизнь ведет к психической дегенерации. Сейчас, к счастью, начался и обратный процесс — приток в деревню людей активных, которые стремятся развивать фермерские хозяйства, создавать нормальную трудовую жизнь на свежем воздухе, в экологически чистых условиях. И все же несомненно, что условия жизни, которые в городе и деревне резко отличаются, влияют на все: на настроение, на контакты, на активность. И дело здесь не в самих городских условиях, а в количестве населяющих город людей. Чем плотнее городское население, чем насыщеннее и энергичнее жизнь, тем острее ощущается это влияние. Обратите внимание: ведь и город городу рознь. По сравнению с вечно суетящимися, снующими, не знающими покоя ни днем, ни ночью москвичами жители многих европейских городов похожи на сонных мух, а сами эти города, даже крупные — на пустынные поселения.
— И как влияет на нас пресловутая московская суета?
— По-разному. Есть и положительное влияние. Обстановка в большом, энергичном (не сонливом) городе мобилизует, ты становишься более деятельным, организованным. С другой стороны, большой город — источник серьезных стрессов. Но ведь стрессы бывают разными. Не только отрицательными, но и положительными. Слово «стресс» в научный обиход ввел замечательный канадский физиолог Ганс Селье. Кстати, многие современные противовоспалительные лекарства появились благодаря тому, что Селье открыл целительные гормональные механизмы стресса. Так вот, он утверждал, что стресс — важное позитивное явление, состояние напряжения организма, обеспечивающее ему возможности борьбы с невзгодами. Но Селье нашел и массу негативных сторон стресса — у его подопытных мышей появлялись изменения в миокарде, в почках, кровоизлияния в слизистую кишечника и желудка и другие беды. Это иногда приводило их даже к гибели. Есть стресс позитивный, а есть негативный. Позитивный стресс в условиях города — тот, который приносит удовлетворение. Если ты в условиях жесткой конкуренции, при очень сильном напряжении чего-то добиваешься, то удовлетворение от достигнутого становится источником сил, радости. А если бьешься, как рыба об лед, и у тебя ничего не выходит, ты остаешься неудовлетворенным, то такое же по силе напряжение становится источником серьезных неприятностей во всем, и не только в деятельности организма. Оно оказывает негативное влияние и на психику.
— Бесконечные стрессы разве не ведут к росту психических заболеваний?
— Уровень пограничных заболеваний (депрессий, неврозов, астении) растет. Конечно, при накоплении стрессов у человека может привести и к тяжелым расстройствам, но в целом жизнь в мегаполисе не ведет к росту так называемой большой психической патологии. Более того, по сравнению с 70−80-ми годами (тогда жизнь в Москве была спокойней и размеренней) по поводу больших психозов к нам обращаются реже. Современная жизнь мобилизует людей, заставляет держаться на плаву как можно дольше. Не многие люди сегодня позволяют себе роскошь брать больничный — боятся потерять работу. И к нам часто приходят только в совсем безвыходной ситуации. Это неправильно, но, к сожалению, при таких социальных условиях неизбежно. С другой стороны, социальные трудности всегда мобилизуют — например, еще в Великую Отечественную войну было замечено, что число больных с психотическими расстройствами уменьшается.
— А жизнь в панельных «коробках», где все время кто-то что-то сверлит, соседи сверху или снизу выясняют отношения, тоже имеет положительные стороны?
— Что тут может быть положительного? Во всем нужна мера. Когда человек в течение рабочего дня в напряжении, дома он должен от него отдохнуть, расслабиться, побыть в тишине, набраться сил. Спальные районы не зря называют рекреационными зонами, зонами покоя. Рекреация — восстановление сил человека, израсходованных в процессе труда. Но разве в наших домах что-нибудь восстановишь? Приезжает человек после напряженного рабочего дня, а за стеной крики, музыка, сверху потолок трясется, люстра вот-вот упадет… Он, бедный, не знает, в какой угол забиться от этого непрерывного шума. Не может удовлетворить душевную потребность в отдыхе, и это приводит к перенапряжению. Такие стрессы нам не нужны. Про большинство наших квартир (я имею в виду старый фонд) не скажешь «мой дом — моя крепость». Конечно, лучше иметь коттедж за городом, но для подавляющего большинства это нереально. Правильнее, чтобы были не мегаполисы, а небольшие поселения, но современный технический прогресс требует концентрации населения. Значит, надо искать какой-то разумный компромисс.
— Концентрация населения не спасает от одиночества — людей вокруг много, но они незнакомые. Одиночество среди людей — проблема большого города?
— Конечно, это эффект уплотнения населения. Кстати, физики говорят, что-то же самое происходит даже с элементарными частицами — чем плотнее они упакованы, тем выше энергия их отталкивания друг от друга. Вы, наверное, видели, как приветливы люди в сельской местности. Почему в деревнях незнакомые люди здороваются друг с другом? Потому что они рады видеть нового человека. Я в молодости в походы ходил, помню: встретишь где-нибудь в горах чабана, он так рад путникам — в дом ведет, чаем угощает, спрашивает о жизни, о новостях. А где людей больше, возникает эффект отталкивания, инстинктивное стремление оградить себя от контактов. В большом городе это усугубляется и чувством опасности — мало ли на кого нарвусь? Если в деревне люди, как правило, не боятся друг друга — душа нараспашку, двери открыты, то в городе двери и души на замке: как бы чего не вышло? Город — источник не просто стрессового напряжения, но напряжения с оттенком опасности.
— Среди незнакомых людей в большом городе есть и психически больные? Как правильно вести себя с человеком в транспорте или на улице, если очевидно, что он неадекватен?
— Я бы сказал — бойтесь не психически больных, а психически здоровых! Они опаснее наших пациентов. Одна женщина пришла к нам на следующий день после выписки и сказала: «Я думала, что лежала в психбольнице, а, оказывается, меня выписали от вас в психбольницу. Настоящий сумасшедший дом — за пределами вашей клиники». Если неадекватность поведения прохожего очевидна («толкает» речь, как на митинге, не замечая окружающих, разговаривает сам с собой и т. д.), а кто-то вступает с ним в полемику, то возникает вопрос, адекватен ли он сам. В таких случаях лучше пройти мимо. Конечно, совсем другое дело, если явно больной человек опасен для окружающих — ему нужно оказать помощь, помощь медицинскую, и этим обезопасить других. Но как раз таких, порой на самом деле опасных, обычно не трогают, а пристают к безобидным пациентам.
— Почему же мы в большинстве так держимся за этот источник напряжения, опасности, где дом — не крепость?
— Мне кажется, жизнь в таких условиях — наша беда, связанная с российским стремлением к централизации. К сожалению, наша страна пока не в состоянии обеспечить приличные условия жизни за пределами большого города. И не просто города, но, прежде всего, Москвы. Все коммуникации стекаются в Москву, все финансы в Москве, все управление в Москве. В других крупных городах жизнь не такая интенсивная. Весь мир сейчас стремится к децентрализации, к тому, чтобы везде по стране уровень жизни, ее качество, обеспечение и обслуживание были примерно одинаковыми. А у нас уровень жизни в малых городах намного ниже, чем в Москве, и в этом самая большая неправильность российской жизни. Она не вчера началась. Помните, в СССР ездили в Москву за колбасой? Москва и Питер снабжались по первой категории. Кто эту глупость — категории — придумал? Что, в Москве живут люди первого сорта, а в других городах людям есть не надо?
А сейчас разрыв между Москвой и провинцией стал еще больше. Поэтому население Москвы так интенсивно увеличивается за счет приезжих. Я понимаю этих людей — они тянутся туда, где жизнь лучше. Но надо, чтобы жизнь в Твери, в Вышнем Волочке, в Моршанске была не хуже, чем в Москве. Чтобы в магазине, пусть не таком большом, как московские супергипермаркеты, были те же товары, чтобы в Моршанской библиотеке человек мог получить ту же книгу, журнал, информацию, которой располагают его коллеги в Москве (технические возможности для этого есть). И если у людей будет возможность в малых городах работать в таких же условиях и за такую же зарплату, как в Москве, многие способные инициативные люди не захотят покорять столицу. Зачем, если дома условия не хуже? Вот недавно Николай Цискаридзе в одном из интервью рассказал, какой была жизнь в небольшом (по сравнению с Москвой) Тбилиси в 80-х годах. Как он выразился, в столице Грузии был не просто рай, это было выше рая. Уровень тогдашней тбилисской жизни с московским нельзя было даже сравнить. По вольности, по быту жить там было все равно, как жить в Париже. А те, кто хотели на досуге слетать в Москву на какой-нибудь спектакль или концерт, просто садились в самолет и летели. Вот такими должны быть все города — большие и маленькие. Тогда не будет ни перенаселенности, ни неприятия, взаимного отталкивания людей, они станут тянуться к контактам, потому что это стремление естественное, оно заложено в самой природе человеческой психики. Весь мир идет сейчас в этом направлении.
— Вы чувствуете, что вам в Москве чего-то не хватает?
— Да. Из-за пробок и расстояний не хватает времени. Но главное — не хватает общения. Я в Москве чуть больше двадцати лет, до этого жил в маленьком подмосковном городке. Там обстановка была теплее, и общались мы больше. А здесь так устаешь! Да и не принято в Москве зайти к соседу просто поболтать, обсудить новости. Люди годами живут на одной площадке, не зная друг друга. Отчужденность появляется в большом городе. Уже нет сострадания к ближнему, уже ближний воспринимается скорее как досадная помеха, и поэтому для города характерна эта жуткая картина: человек падает, а люди либо проходят мимо, иногда даже переступают через него, но не оказывают элементарной помощи. Это большой, очень тяжкий духовные порок — плата за перенаселенность, перенасыщенность городской жизни.
