В ближайшие дни 40 гектаров подмосковной земли (прямо за околицей Москвы) окончательно перейдут в ведение Русской православной церкви (РПЦ). Здесь, чуть в сторону от Старо-Калужского шоссе, рядом с бывшим совхозом «Коммунарка», уже возводятся стены храма Святых новомучеников и исповедников Российских, который станет центром подворья мужского Свято-Екатерининского монастыря. Вот только мало кто знает, что вплоть до 1999 года эти 40 гектаров назывались «Спецобъект «Коммунарка» и охранялись ФСБ. Сегодня на знаменитой служебной даче главы службы госбезопасности Генриха Ягоды живут иноки и послушники, а в глубоких ямах по периметру забора с колючей проволокой лежат десятки тысяч расстрелянных во времена «большого террора» людей. Руководство ФСБ передало землю церкви вместе с жертвами чекистов — пусть их грехи замолят монахи. Замолят ли? Земля здесь, будто сопротивляясь насилию, бугрится взгорками и провалами. Узкие тропинки сквозь молодой лес проложены наобум, и кто знает, не идут ли они прямо по останкам людей. Липовый лесок посадили после войны, говорят, для того, чтобы укрепить землю, которая не выдержала и стала проваливаться. То здесь, то там в перелеске лежат букеты гвоздик — сюда чуть ли не ежедневно приезжают люди, которым лишь в последние годы стало известно, где зарыли (поронили нельзя писать, так не хоронят) их близких. Места массовых захоронений жертв московских расстрелов оставались неизвестными до начала 90-х. В подмосковном Ленинском районе с 1920-х годов располагались объекты, подведомственные ОГПУ-НКВД. Но обнаружение захоронений на землях совхоза «Коммунарка», на территории бывшей дачи Ягоды, было неожиданным даже для самих сотрудников службы безопасности. Действительно, плескаться в пруду и жарить шашлыки около свежезарытых ям с трупами не каждому придет в голову. — Как удалось выяснить, работая в архивах ФСБ, — говорит редактор книг памяти Елена Головкова, — здесь, в «Коммунарке», была казнена, по формулировке тогдашних чекистов, «заговорщицкая верхушка». Это легендарные комдивы, комкоры, командующие флотами, руководители разведуправления и контрразведки, дипломаты. Здесь расстреляны и захоронены Рыков, Бубнов, Крестинский, зампредседателя Совнаркома Рудзутак, бывший начальник охраны Ленина Беленький. Множество сотрудников и редакторов московских книжных издательств и газет, в том числе и главный редактор «Известий» Николай Бухарин. Известные писатели: Артем Веселый, Борис Пильняк, Сергей Эфрон (бесследно пропавший муж Марины Цветаевой). Дети Нестора Лакобы, арестованные в 1937 году в возрасте 14 и 15 лет, были расстреляны осенью 1941 года и захоронены здесь же. Всех не перечислишь, работа в архивах идет медленно, и к тому же скорее всего большая часть документов хранилась прямо на даче Ягоды. В 41-м году, когда немцы подступали к Москве, дачу сожгли вместе со всем содержимым. — Байку про сожженную дачу запустили сами чекисты, — считает сотрудник «Мемориала» Леонид Новак, — чтобы скрыть всю правду о тех ужасах, что здесь творились. Так что дача не восстановленная, а подлинная — своеобразный памятник кровавому режиму. И, как мне кажется, на этом месте государство должно было установить мемориал, провести перезахоронение реабилитированных жертв, а не отдавать землю монастырю. Спикер Мосгордумы, на прошлой неделе впервые побывавший в «Коммунарке», на вопрос «Известий», почему же действительно государство не хоронит своих мертвецов, а перекидывает тяжелую ношу покаяния на плечи церкви (отделенной от государства), ответил философски: — А где те палачи? Да и сами они были жертвами, лишь выполняли приказ. Кого судить-то, кому каяться? Церковь хочет обустроить здесь мемориальную зону — и слава богу. Вполне современная точка зрения нынешних политиков, начинающих жизнь как будто с чистого листа: да, были отдельные недостатки у наших предшественников, но в будущем мы их не допустим. — Не допустят, — говорит Леонид Новак, — если не будут молчать о тех ужасах, что здесь творились. И если именно мирская власть найдет мужество и деньги, чтобы идентифицировать и перезахоронить останки тысяч расстрелянных здесь своих граждан. До сих пор нигде в России нет государственного памятника жертвам политических репрессий. Пока же поисками документов и изыскательскими работами в «Коммунарке» занимаются частные люди. Так, стараниями Александра Сахарова (сына расстрелянного здесь начальника НИИ РККА военврача Павла Сахарова) в прошлом году были организованы предварительные геофизические исследования для выявления погребальных ям и рвов. И лишь по окончании этих трудоемких и весьма дорогостоящих работ можно будет приступать к обустройству мемориальной территории и установке памятных досок с именами всех захороненных. Если государство не поможет, на все это потребуются годы, если не десятки лет. Церковь, которая взяла землю под монастырь (настоятель монастыря епископ Тихон говорит, что «все другие отказались»), сегодня с трудом набирает пожертвования на возведение храма, строительство келий для иноков и расчистку территории под монастырские угодья. А на рвах и ямах, скрывая старое преступление, растут молодые липы.
