В юности мне довелось повстречаться с Жанной Бичевской, в то время совсем девочкой, никому не известной студенткой эстрадно-циркового училища. Моя неугомонная мать, работавшая в музыкальной редакции Всесоюзного Радио, где-то раскопала это сокровище и, по своему обыкновению, пригласила Жанну спеть у нас дома. Жанна явилась к нам со своей гитарой в огромном, как виолончель, футляре. Она была весьма привлекательна и хороша собой: самобытность, дотоле не встреченная мной глубинная народность песен в ее исполнении поразили мое воображение… А с недавнего ее концерта, проходившего в городке, где я служу, ушел, не дождавшись окончания, весьма разочарованный. Все эти годы я не следил за творчеством Бичевской, однако слух доходил до меня, что она, как теперь водится среди интеллигентов, уверовала в Бога и даже собиралась в монастырь, но передумала и стала «православной» певицей. Что это означает, я доподлинно узнал, когда на сцене вместе с певицей объявился моложавый господин, «раньше певший на церковном клиросе», и они вместе-дружно грянули со сцены во всю мощь: «Разорвем их в клочья, Господа хваля» — и все в том же духе. Дальнейшее действо «во Славу Божью» навело меня на весьма грустные мысли, которыми и поделюсь. С годами на моих глазах понятие «православный христианин» разделилось надвое. Из него выделилось совершенно самостоятельное определение нового явления — «православный». "Православие", являясь понятием более национальным, что ли, оказалось пригодным для включения в общественное сознание в качестве временного заменителя столь сегодня искомой «национальной идеи». Все более обособляясь от христианства как такового, т. е. учения Христа, «православие» стало своего рода опознавательным знаком сторонников, в основном, национально-патриотического подъема, который, сам по себе, можно только приветствовать. Являясь псевдоидеей (у которой нет сущности, но лишь указание на некоторый комплекс эмоциональных переживаний), «православие» в таком его восприятии, возможно, способно на время заполнить место хоть в чем-то объединяющего народ фактора, но при этом уже не имеет никакой прямой и серьезной внутренней связи с христианством. Можно сказать, что в общественном сознании мы имеем дело с болезненным синдромом «православного язычества», или, вернее, «православного атеизма». Спроси любого на улице: «Ты кто по вере?» — «Православный!» — «А в какого Бога веруешь?» — многие затруднятся с ответом. «Прочти Символ Веры!» — и почти каждый спросит: «А что это такое?» Сам я перекрестил еще в советские времена десятки тысяч — я не преувеличиваю — людей, никто из которых в Церковь не пошел и не пришел. Теперь, когда стало невозможно ссылаться на «гонимость» Церкви, совесть больше не позволяет крестить кого попало — людей, которые, решив почему-то креститься и придя для этого, возможно, впервые в жизни в храм, платят деньги и рассуждают подобно Остапу Бендеру: «Я покупаю самолет, заверните в бумажку». Сегодняшнее условие принятия крещения — всего-навсего просьба предварительно прочитать Евангелие, причем в этом случае мы даже предлагаем книгу Нового Завета бесплатно, в подарок. Потому что, убежден, тот, кто не прочел Евангелие, христианином не является и стать им не сможет. Зато, крестившись без Веры, станет с полным правом считать себя «православным». И как только человек встречается в храме с необходимостью, помимо «оплаты услуг», еще и хоть что-то, хоть самую малость, сделать для того, чтобы получить крещение, — он разворачивается и уходит туда, где можно без хлопот приобрести крещение за деньги. Приведу пример, достаточно типичный, состояния христианского самосознания у наших православных верующих, в церковной среде. Я все долблю в проповедях, что нужно читать Евангелие, и, видать, с годами — капля камень точит — как-то проняло, принялись-таки за чтение. Приходит пожилая женщина, наша прихожанка (может, и не самая прилежная, но в наш храм ходит постоянно), и говорит продавцу: «Я у вас Евангелие недели две назад купила. Не могли бы вы взять его назад и вернуть деньги. Я прочитала его, и мне в этой Книге совершенно ничего не подходит». Видели бы вы, как она была рада, когда ей двадцать рублей ее без звука сразу же вернули — как тут она Церковь зауважала! За последние четыре года я так и не крестил никого, потому что все хотят купить крещение Бог весть для каких целей, и никто не хочет ничего сделать, чтобы обрести веру. Вера никому из них не нужна, она им только жить мешает. Им нужен стяг, воинский штандарт, собравшись под который, можно петь «разорвем их в клочья», Господа хваля за то, что Он — за нас, ведь мы же — Православные, мы лучше всех и главные у Бога. Печально то, что Церковь усердно подыгрывает низменным страстям народа в старинной русской забаве «Борьба с Жидом» и этим угодила и стала мила сердцу миллионов наших «православных». И, несмотря на свидетельства совершенных церковниками предательств и преступлений, народ, поворчав, готов простить Князьям Церкви и участие во вселенском воровстве, и табачные и водочные скандалы, да и личную непорядочность, а зачастую и наглую, разнузданную развращенность — лишь бы от Лица Самого Бога они поддерживали и благословляли круговую оборону и борьбу против всех «не наших». Став заложницей «патриотической» смычки с государством и обществом, Церковь вынуждена теперь не Христа проповедовать и не о спасении душ заботиться. Но заботиться о «Торжестве Православия» — вот ее главная задача в глазах нашего «Народа-Богоносца», погрязшего в духовном невежестве. Дух всеобщего озлобления и разочарования из-за собственных неудач, из-за полного провала надежд на «нашу Победу» и поиск любых подходящих «виновных» в крушении расчетов на лучшую жизнь и светлое будущее (жидовских происков, американцев, для которых у нас заготовлен «кирдык», «черных», захвативших Россию", — да каких угодно «не наших») превратился в главную, поистине «национальную», «православную» идею, витающую сегодня в воздухе: «Разорвем их в клочья…» И те, кто сегодня, по законам конъюнктуры, уловил ее — в полном порядке, оказываются востребованными обществом: начиная с «Князей Церкви» и кончая «православной певицей» Жанной. Протоиерей Олег Москва
