 |
| Kremlin.Ru (официальный сайт Президента России) | Владимир Путин | 11.12.2006 |
ОТВЕТ: Должен заметить, что рост мировых цен на энергоносители оказывает двойственное воздействие на российскую экономику. Несомненно, он дает дополнительные экономические возможности, но с другой стороны — избыточный приток валюты оказывает давление на рубль, а повышение курса ведет к росту импорта и снижению конкурентоспособности несырьевых российских товаров.
Прогноз роста ВВП, который дает наше министерство экономического развития на этот год, — 6,8%. И, разумеется, свой вклад в этот рост внесли доходы от экспорта углеводородного сырья.
Однако значительную долю прироста ВВП обеспечили другие отрасли: строительство, металлургия, торговля и финансовые услуги. По итогам 9 месяцев текущего года на 31,7% увеличились иностранные инвестиции, из них прямые — на 55,5%. Эксперты считают, что иностранные инвестиции будут расти в несколько раз быстрее ВВП.
Продолжает улучшаться и финансовое положение государства. По состоянию на 24 ноября золотовалютные резервы превысили 283 млрд долларов. Размер Стабилизационного фонда на 1 декабря составил 2,2 трлн рублей. В целом основные характеристики российской экономики стали еще более привлекательными по сравнению с другими развивающимися рынками. Все это говорит о позитивных структурных переменах в экономике, к которым мы постоянно стремились. Подчеркну, что эта задача остается актуальной и на будущее.
ВОПРОС: На неформальном саммите Россия-ЕС в Лахти Европейский союз получил от России меньше того, что ожидалось. С какими положениями Энергетической хартии Россия согласна, а с какими нет?
ОТВЕТ: Если судить по сообщениям некоторых СМИ, диалог России и ЕС ограничивается лишь обсуждением проблемных вопросов, связанных с ратификацией Договора к Энергетической хартии, импортом польского мяса, разного рода квотами и тарифами. В реальности это далеко не так. Кроме того, подходить к вопросу с позиций «кто что получил» — значит в корне ошибочно расставлять ориентиры в наших отношениях.
ЕС и Россия уже стали друг для друга важнейшими политическими и экономическими партнерами. Растет наш взаимный товарооборот, набирает темп отраслевое сотрудничество. Расширяются культурные и гуманитарные контакты. В мае этого года на саммите в Сочи были подписаны Соглашения об упрощении визового режима и о реадмиссии между Россией и ЕС. Надеемся на их скорейшее вступление в силу. Еще раз подчеркну: выстраивая отношения с Евросоюзом, мы стремимся работать на долгосрочную перспективу, открывать новые возможности для сотрудничества в интересах всех европейцев, прогресса и безопасности на континенте.
Теперь более подробно о вопросах, связанных с ратификацией Договора к Энергетической хартии (ДЭХ). Россия подписала ДЭХ и связанные с ним документы в 1994 году. При этом по ряду аспектов нами были высказаны озабоченности, зафиксированные в заявлении председателя Конференции по Европейской энергетической хартии.
Речь, в частности, шла о проблеме торговли ядерными материалами между Россией и ЕС, которая была выведена из-под действия режима ДЭХ. Предполагалось, что этот вопрос будет решен в рамках Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС. Была даже зафиксирована конкретная дата заключения соглашения о свободе торговли ядерными материалами — 1 декабря 1997 года. Однако переговоры по данной проблеме безрезультатны до сих пор. И в отношении России продолжает применяться практика количественных ограничений на товары ядерного топливного цикла. Более того, ситуация существенно обострилась в связи с расширением ЕС, а также созданием Энергетического сообщества Юго-Восточной Европы, страны-члены которого согласились с применением на своей территории законодательства ЕС.
Сохраняется и нечеткость режима защиты инвестиций в рамках ДЭХ. Этот недостаток предполагалось снять за счет подписания Дополнительного инвестиционного договора к ДЭХ, но в 1998 году Евросоюз его заблокировал.
Непосредственно влияет на нашу позицию в отношении ДЭХ и ситуация вокруг Протокола по транзиту к Энергетической хартии. Здесь остается ряд нерешенных вопросов, имеющих для нас принципиальное значение. К их числу относятся попытки Брюсселя вывести страны-члены ЕС за рамки действия Протокола (обоснование: ЕС является интеграционным объединением, внутри которого понятие транзита якобы неприменимо), навязать нам невыгодный порядок формирования транзитных тарифов и урегулирования транзитных споров, а также лишить российские компании, имеющие действующие контракты на поставку, права в приоритетном порядке продлевать контракты на транзит.
Рассчитывая на снятие упомянутых вопросов, Россия приступила к ратификации ДЭХ в августе 1996 года. Однако этот процесс не завершен до сих пор, поскольку ни одно из упомянутых препятствий так и не устранено. В этой связи — в соответствии со ст. 45 Договора его положения применяются у нас на временной основе в части, не противоречащей российскому законодательству.
ВОПРОС: Россия объявила, что будет снабжать углеводородами Европу через распределительный центр в Германии. Почему европейцы требуют от России «доступа к рынку, стабильности и предсказуемости»? Каковы их страхи?
ОТВЕТ: Вопрос о том, чего боятся наши европейские партнеры и почему они от России что-то требуют, было бы лучше задать им самим. Россия уже на протяжении многих лет является надежным поставщиком энергетических ресурсов в Европу и рассчитывает на дальнейшее взаимовыгодное сотрудничество. Важное значение в этой связи мы придаем проекту «Северо-Европейский газопровод». Строительство этого объекта позволит не только диверсифицировать маршруты транспортировки российского газа в страны Европы, но и будет способствовать укреплению инфраструктуры энергетического сотрудничества Россия-ЕС в целом.
Что касается «доступа на рынки», то третья по величине российская нефтяная компания «ТНК-БиПи», как видно уже из названия, наполовину принадлежит европейцам, которые с успехом и, замечу, хорошей прибылью работают в России. Европейские компании участвуют также в проектах на условиях соглашений о разделе продукции «Сахалин-2» и Харьяга, в Каспийском трубопроводном консорциуме и многих других проектах. И мы приветствуем приход на наш рынок таких серьезных партнеров, обладающих солидными технологическими и инвестиционными возможностями.
Здесь нельзя забывать только одно — речь идет о российских природных ресурсах, добываемых на территории России и экспортирующихся из России. Согласитесь, мы вправе требовать, чтобы участвующие в этих проектах партнеры проявляли уважение к нашей природе, соблюдали экологическую дисциплину. Также исходим из того, что страна-владелец должна получать достойный доход от использования своих ресурсов. Говорю это потому, что порой некоторые оппоненты в дискуссиях забывают, что речь идет не о какой-то абстрактной, «общечеловеческой», а о нашей, российской, собственности.
ВОПРОС: Россия отказалась от участия капитала из ЕС при разработке Штокмановского месторождения и в проекте «Сахалин-2». Будет ли Россия готова допустить международный капитал к разработке данных проектов при условии, что российские инвестиции в Европе получат равные права?
ОТВЕТ: Вопрос поставлен не совсем корректно. Проект «Сахалин-2» разрабатывается без участия российских компаний, т. е. исключительно международным капиталом. Что касается Штокмановского месторождения, то в ходе переговоров с потенциальными партнерами «Газпром», насколько мне известно, в обмен на участие в разработке этого крупнейшего в Европе месторождения стремился получить доступ к конечным потребителям природного газа в США и Европе. Однако без особого успеха. Но, как я понимаю, эта тема не закрыта окончательно. И она может быть вновь рассмотрена в случае получения интересных предложений от зарубежных партнеров.
ВОПРОС: Изначально запасы газа со Штокмановского месторождения планировалось направить на экспорт в США. Сейчас эти запасы будут направлены в Европу. Планирует ли Россия продажу газа в США?
ОТВЕТ: Ответ на этот вопрос связан с предыдущим. В связи с неудовлетворительным результатом переговоров с зарубежными партнерами «Газпром» принял решение на первом этапе реализовать трубопроводный вариант поставок газа по Северо-Европейскому газопроводу в Европу. А сжиженный природный газ, предназначенный в том числе и для рынка США, производить уже на продвинутой стадии освоения Штокмановского месторождения.
ВОПРОС: Ядерные программы Ирана и Северной Кореи стали причиной возникновения чего-то вроде маленькой «холодной войны». В случае с Северной Кореей — какова позиция России в отношении резолюции 1718?
ОТВЕТ: Как известно, Россия поддержала резолюцию Совета Безопасности ООН 1718. Действительно, требовалась сильная и выверенная реакция СБ, нацеленная на предотвращение дальнейшей эскалации напряженности. Мы также считали необходимым направить северокорейцам четкий сигнал о том, что их действия подрывают международный режим ядерного нераспространения.
Одновременно мы настояли на необходимости ограничиться исключительно несиловыми мерами воздействия. Поэтому по инициативе России в текст резолюции включен пункт о том, что в случае необходимости любые последующие действия в отношении КНДР потребуют дополнительных решений СБ ООН.
Считаем, что главная цель резолюции СБ ООН 1718 — не наказание КНДР, а политическое решение вопроса о ядерной программе этой страны. В этой связи мы приветствуем решение Пхеньяна вернуться за стол шестисторонних переговоров и рассчитываем, что в конечном итоге это приведет к цивилизованному урегулированию данной проблемы.
ВОПРОС: Какую существенную разницу Россия видит между ядерными программами Ирана и Северной Кореи?
ОТВЕТ: Это очевидно. Северная Корея вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), заявила о военной направленности своей ядерной программы, выслала из страны инспекторов МАГАТЭ и, наконец, провела ядерное испытание.
Иран, в отличие от КНДР, — участник ДНЯО. Он продолжает соблюдать Соглашение с МАГАТЭ о гарантиях, позволяющее осуществлять контроль над его ядерной деятельностью. До сих пор агентство не нашло в Иране признаков переключения мирных ядерных работ на военные цели.
Однако нельзя сказать, что у МАГАТЭ нет серьезных вопросов относительно некоторых аспектов прошлой ядерной деятельности Ирана. Кроме того, МАГАТЭ пока не может подтвердить отсутствие в Иране незаявленных (т.е. военных) ядерных работ. Все это порождает тревогу в отношении направленности ядерной программы этой страны.
Наши усилия по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы направлены на то, чтобы Иран в ходе транспарентного и инициативного сотрудничества и диалога с МАГАТЭ прояснил остающиеся у агентства вопросы. И таким образом восстановил доверие к мирному характеру своих усилий в ядерной сфере.
ВОПРОС:Европейский союз продемонстрировал готовность выступить в качестве посредника в конфликте между Россией и Грузией. Каково мнение вашего Правительства по поводу этого предложения?
ОТВЕТ: Прежде всего хочу отметить, что никакого конфликта между Россией и Грузией не существует. Дело в другом: по непонятным для нас соображениям грузинское руководство делает все для ухудшения отношений двух стран. И на протяжении последних лет последовательно проводит антироссийскую политику. Тут и неадекватная цивилизованным нормам риторика, и надуманные обвинения и провокации в отношении расположенных в Абхазии и Южной Осетии российских миротворцев, шпиономания и пр.
Такое развитие ситуации происходит на фоне резкой, неадекватной милитаризации Грузии, угрожающей стабильности и безопасности на Кавказе. Фактически идет подготовка к силовому решению грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов. Вместо мирных переговоров звучат неприкрытые угрозы в адрес Сухуми и Цхинвали.
Посредников в нормализации двусторонних отношений с нашими соседями нам не нужно: Россия и Грузия имеют многовековой опыт выстраивания дружественных связей. Именно об этом мы говорим партнерам включая представителей государств ЕС. А вот если они в общении с нынешним руководством Грузии сочтут целесообразным довести до его сведения совершенную контрпродуктивность попыток за счет обострения отношений с Россией создать атмосферу напряженности, которая бы оправдала силовые действия против Абхазии и Южной Осетии, то такой вклад можно только приветствовать.
ВОПРОС: Российское правительство объявило о своем обязательстве расследовать убийство журналистки Анны Политковской. Есть ли прогресс в расследовании данного дела?
ОТВЕТ: Прежде всего хочу подчеркнуть, что никаких специальных «объявлений» и особых «обязательств» быть не может. Совершено преступление — и в России, как в любом правовом государстве, оно, естественно, расследуется в рамках законодательства. Поэтому сама постановка таким образом вопроса — вне правового поля. Похоже, что те, кто так ставит вопрос, живут в атмосфере, когда без «понукания» правительства правоохранительные органы не выполняют своих прямых обязанностей.
Случилась трагедия: погибла женщина, мать двоих детей. Но некоторые политические «теневики» кощунственно пытаются на этом спекулировать. Более того, мне иногда трудно отделаться от мысли, что за громкими голословными заявлениями о причастности к убийству российской власти, спецслужб скрывается попытка направить следствие по ложному пути. Убежден, что этого не получится. К расследованию преступления привлечены лучшие профессиональные силы российских правоохранительных структур, уже есть определенные результаты. Хотел бы отметить, что, насколько мне известно, родственники покойной Анны Степановны Политковской ходом проводимой следственной работы удовлетворены.
ВОПРОС: Торговый оборот между Россией и Мексикой продолжает оставаться на низком уровне. Каковы Ваши предложения по его увеличению?
ОТВЕТ: Действительно, экономические связи все еще остаются «узким» местом нашего сотрудничества. Нынешний объем двустороннего товарооборота, составляющий порядка 300 млн долл., очевидно не соответствует имеющимся у наших стран возможностям.
Работа российских фирм на мексиканском рынке осложняется традиционно сильной ориентацией ваших деловых кругов на американские компании, пользующиеся преференциями в рамках Североамериканской зоны свободной торговли (как известно, доля США в товарообороте Мексики превышает 85%). Кроме того, должен напомнить, что Мехико до сих пор не признает рыночный статус российской экономики и, как следствие, использует антидемпинговые меры в отношении ряда важных составляющих российского экспорта, в том числе металлопроката и труб.
И все же в последние годы растет взаимный интерес деловых кругов двух стран к налаживанию прямых связей, активизации бизнес-диалога. Создаются новые механизмы партнерства, объединяющие государственные, частно-предпринимательские и академические круги. Среди них, например, Российско-Мексиканская Смешанная комиссия по торговому, экономическому, научно-техническому сотрудничеству и морскому судоходству, Деловой и академический форум, Совет предпринимателей.
Важно насытить наше взаимодействие конкретными деловыми проектами. С российской стороны в расширении связей с Мексикой заинтересованы такие крупные компании и банки, как «Газпром», «Энергомашэкспорт», «Техснабэкспорт», «Рособоронэкспорт», «Внешэкономбанк». У них, замечу, есть успешный опыт реализации крупных проектов с многомиллионными бюджетами в различных странах мира. Хорошие перспективы для сотрудничества открываются в области энергетики, машиностроения, авиации. В нынешнем году в мексиканском городе Веракрус создан центр техобслуживания и ремонта российских вертолетов. Только один этот проект способен многократно увеличить объем двустороннего товарооборота.
Недавно Россия получила мексиканскую поддержку в своем стремлении стать членом ВТО. Надеюсь, что наше участие в этой организации будет способствовать устранению остающихся пока разногласий и стимулировать торгово-экономическое сотрудничество.
ВОПРОС: Существует ли возможность Вашей встречи с вновь избранным Президентом Мексики Фелипе Кальдероном в ближайшем будущем?
ОТВЕТ: За шесть лет пребывания у власти Партии национального действия, которую представляет новый Президент Мексики, традиционно дружественные российско-мексиканские отношения значительно продвинулись вперед. Особенно хотел бы отметить встречи на высшем уровне в 2004 и 2005 годах, в ходе которых были достигнуты важные политические договоренности.
Рассчитываем, что новое мексиканское руководство настроено на углубление диалога и развитие взаимовыгодного сотрудничества с Россией. Конечно, буду рад встрече с новым Президентом Мексики Фелипе Кальдероном.
