Даже среди других событий двадцатого столетия, исключительно богатого на революции, социальные взрывы и потрясения в самых разных странах, Исламская революция в Иране, свершившаяся в 1979 году под руководством харизматического аятоллы Хомейни, отличалась своей необычностью, ибо явилась подлинным вызовом безбожному «духу времени». Ее победа нанесла сильнейший удар по пропагандистским утверждениям о том, что ислам — средневековая религия, непригодная для двадцатого века. Усилиями Хомейни и его единомышленников ислам стал религией победы угнетаемых над угнетателями и эксплуататорами. Покончив с прозападным шахским правлением, Исламская революция в Иране была первой религиозно-политической революцией за многие столетия и дала миру образец политического руководства духовенства на основе шариата. Как справедливо отмечал один из современных историков: «В огне Исламской революции родился новый общественно-политический строй, ориентирующийся на мусульманское вероучение. Изменилась ценностная ориентация общества — этика, политика, право, экономика и социальные отношения — все пронизано этим духом. Это тот случай, когда сознание определяет бытие». Не будет преувеличением сказать, что революция в Иране потрясла весь мир и стала образцом для подражания в ряде мусульманских стран. Но, увы, «ничто не вечно под луной»: революционный пыл и самозабвенный идеализм, как правило, иссякают довольно быстро. Сегодня, спустя 23 года после победы Исламской революции, когда уже нет в живых не только великого Хомейни, но и многих из его ближайших сподвижников, а на место революционных романтиков пришли пресловутые прагматики, никто в Иране больше не говорит об «экспорте революции». Заметно поутихла и антиамериканская риторика. Нынешние правители Ирана имеют примерно такое же отношение к Хомейни, как последние руководители СССР к Ленину. Более того, вся их политика наглядно подтверждает, что для них «бытие определяет сознание». Разговоры об исламе и исламской солидарности служат им лишь в качестве прикрытия для их националистических, имперских, а значит, антиисламских амбиций, весьма схожих с аналогичными устремлениями свергнутого шаха. Отход от революционных идеалов и сдвиг в сторону прагматизма начались, конечно, не вчера, а уже в первые годы после смерти Хомейни. Откровенное же предательство Исламской революции ознаменовала собой победа Хатами на президентских выборах в 1997 году. Не случайно газета «Вашингтон пост» на радостях незамедлительно окрестила новоизбранного иранского президента «аятоллой Горбачевым». Если Хомейни называл Америку не иначе, как «большим шайтаном», с которым не может быть никакого компромисса, и характеризовал американского президента как «самого отвратительного представителя рода человеческого», то Хатами с первых же дней своего пришествия заговорил о необходимости диалога с США. Думается, что будет чрезвычайно любопытным повнимательнее присмотреться к ирано-американским отношениям в свете того, что произошло после 11 сентября 2001 года. Бен Ладен с его «Аль-Кайдой» и «Талибан» стали заранее запланированными «козлами отпущения», которые при всем их желании не могли совершить ничего подобного. Существуют достаточно убедительные версии о причастности к событиям израильских и американских спецслужб, о чем сообщала мировая и российская пресса, в частности, газета «Завтра». В то же время подозрительно быстро забыли об «иранском следе», проявившемся еще за несколько дней до разрушения нью-йоркских «близнецов». По данным западных спецслужб, в конце августа-начале сентября 2001 года наблюдались повышенная активность спецслужб Тегерана и «странное оживление» среди иранской диаспоры в США и Западной Европе. Более того, некий иранец, находившийся в Германии, упорно пытался дозвониться до американских спецслужб, чтобы предупредить их о том, что в их стране «должно произойти нечто ужасное». В Вашингтоне отказались «прореагировать на сигнал». Почему? На этот вопрос до сих пор нет внятного ответа. Можно лишь предположить, что сценарий был уже расписан, роли распределены, и силовая акция против достаточно сильного в военном отношении Ирана, по крайней мере, на первоначальном этапе, никак не входила в американские планы. Осуществив же «контр-террористическую операцию» в Афганистане и свергнув режим «Талибана», Вашингтон оказал Тегерану весьма полезную услугу: талибы, как известно, рассматривались иранцами как самые заклятые враги после Израиля. В связи с этим стоит сказать, что еще в 1999 году духовный вождь Ирана аятолла Хаменеи дал своим спецслужбам задание не жалеть ни средств, ни усилий ради свержения ненавистного «Талибана». Таким образом, «большой шайтан» выполнил в Кабуле иранскую работу! Ныне же, судя по всему, «большой шайтан» нацеливается на свержение Саддама Хусейна. Иными словами, Америка может, вольно или невольно, оказать новую услугу тегеранским муллам. Несмотря на внешнее потепление отношений между Ираном и Ираком, а также на неоднократные заявления иранских руководителей против американского вторжения в Ирак, не только США, но и Иран активнейшим образом поддерживает так называемую иракскую оппозицию, видную роль в которой играет влиятельное шиитское духовенство, имеющее теснейшую связь с Тегераном. Таким образом, создается впечатление, что все антиамериканские и антииранские вопли, продолжающие раздаваться как бы по инерции из обеих столиц, являются лишь некоей дымовой завесой, призванной прикрыть неожиданное партнерство двух якобы непримиримых врагов. Наглядным подтверждением этого предположения служит недавний визит в Кабул Хатами по приглашению афганского президента Хамида Карзая, являющегося, как всем известно, откровенным американским ставленником. По сообщению западных СМИ, в ходе своего визита «аятолла Горбачев» обещал оказать правительству Карзая «всемерную поддержку» в деле «восстановления Афганистана» и признал оправданным американское присутствие в Афганистане. Между тем корреспондент «Лос-Анджелес таймс», освещавший визит Хатами в афганскую столицу, с умилением пишет: «В президентском дворце можно было наблюдать замечательную сценку, когда солдаты американского спецназа, охраняющие Карзая, находили общий язык с сотрудниками иранской службы безопасности, окружавшими Хатами…» А происходящее в Иране за последние годы, по мнению большинства наблюдателей, свидетельствует о том, что Исламская революция все больше уходит в прошлое, становится страницей истории, и эта страна находится накануне больших перемен. В отличие от соседнего Ирака, в Иране существует реальная оппозиция, многочисленные представители которой не только выходят на улицы, но и присутствуют в правительстве, парламенте и, разумеется, в спецслужбах. Поэтому-то трудно не согласиться с некоторыми аналитиками из небезызвестной «Рэнд корпорейшн», полагающими, что «война против Ирана представляется необязательной», «идеи Исламской революции перестают быть привлекательными для иранцев, особенно для молодежи и женщин», и «естественные изменения должны произойти в этой стране уже в скором времени». С другой стороны, те же аналитики считают, что «на смену муллам к власти могут прийти не демократические силы, а националисты, что может еще более осложнить ситуацию в регионе». По мнению некоторых экспертов, «освободившись от религиозных оков», эта страна может резко изменить свой внешнеполитический курс, найти общий язык с Западом и стать крайне непредсказуемой для своих соседей. Иранские имперские амбиции никогда не исчезали и не уходили в прошлое, и вновь востребованная идея создания «Великого Ирана» может оказаться для всего мира значительно опаснее, чем громогласно провозглашенный, но так и несостоявшийся «экспорт исламской революции». Р.S. Недавно зарубежные информационные агентства передали сообщение, что в водах Индийского океана было задержано израильское грузовое судно с новейшим вооружением, которое, по утверждению тех же агентств, предназначалось для Ирана.
