Подходит первая годовщина злодеяния, совершенного 11 сентября. Можно спорить о том, действительно ли этот день изменил мир или нет, но одно ясно: сотни миллионов людей, имевших весьма смутное представление об исламе, усвоили, запечатлели в своей памяти словосочетание «исламский терроризм». И независимо от того, как будут развиваться события, уже одно это принесло мусульманской религии — по крайней мере, в обществах христианского Запада — более серьезный моральный урон, чем что-либо еще на протяжении почти полутора тысяч лет существования ислама. А между тем данная формулировка глубоко несправедлива. Тот факт, что террористическую акцию в Нью-Йорке и Вашингтоне совершили арабы — мусульмане, дает не больше права называть их деятельность «исламским терроризмом», чем, например, утверждать, что Махатму Ганди убили индусы, а Ицхака Рабина — евреи. Хотя в обоих этих случаях религиозная и национальная принадлежность убийц была именно таковой, это еще не основание для того, чтобы бросить тень на индуистскую религию и еврейскую общность. Точно так же неправомерно приписывать террористический характер исламу только за то, что отдельные индивиды, исповедующие эту религию, даже если они объединены в достаточно обширные группы, выступают сегодня как наиболее опасные в мире террористы. Ислам, как и все другие мировые религии, призывает к миру между людьми, утверждает принципы борьбы добра со злом, нравственного совершенствования человека, соблюдения определенных моральных установок, ведущих к установлению справедливого общественного устройства. Само слово «ислам» имеет тот же корень, что и слово «мир» (салям). Главные устои ислама, иудаизма, христианства, буддизма, индуизма имеют много общего; при желании в каждой религии, однако, можно найти противоречащие друг другу постулаты, в том числе и такие, которые можно истолковать как оправдывающие воинственность и нетерпимость по отношению к инакомыслящим. И тем не менее остается фактом, что именно под знаменем ислама в наши дни действует глобальная сеть террористических организаций, члены которых отличаются особой ожесточенностью, беспощадностью, нетерпимостью и тотальной готовностью убивать и умирать во имя идеологии, сеющей ненависть к врагам религии. И этими врагами оказываются люди, исповедующие христианство и иудаизм, то есть именно те так называемые авраамистические религии, последователей которых мусульмане всегда причисляли, как и самих себя, к «ахль аль — китаб» («люди Книги», Библии, почитаемой приверженцами всех трех конфессий, которые ведут свою родословную от патриарха Авраама, он же — мусульманский Ибрахим). И организация, основанная Усамой бен Ладеном в 1998 году, спустя десять лет после образования печально знаменитой «Аль Каеды», так и была названа — «Международный исламский фронт борьбы против евреев и крестоносцев» (под последними подразумеваются христиане). Следовательно, террористы сумели найти в исламе якобы исходящее от самого Аллаха и его посланника Мухаммеда требование беспощадной борьбы с неверными как оправдание своей деятельности. Действительно, речь идет о концепции джихада, всегда считавшегося одной из главных обязанностей мусульманской общины. Джихад чаще всего неточно переводят термином «священная война», хотя на самом деле это понятие означает наивысшее, максимальное усилие в борьбе за распространение и защиту ислама (что может включать в себя и вооруженную борьбу с неверными). Джихад — это длящаяся в течение всей жизни борьба за то, чтобы быть добродетельным, верным прямому пути, указанному Богом. Во второй суре Корана (сура «Корова») говорится: «И убивайте ради дела Аллаха тех, кто убивает вас, но не преступайте пределов дозволенного…» В концепции джихада, конечно, есть силовой, воинственный аспект, и именно он стал идейным инструментом для радикальных, экстремистских исламских организаций, идеологию которых чаще всего определяют как исламизм. Речь здесь идет об извращенном сознании людей, которые, исходя из понятных и исторически объяснимых чувств (национально-этническое и цивилизационное унижение, жажда найти достойное и равное положение в мире, убежденность в пагубности влияния «растленной западной культуры» и чуждых ценностей на дух и мораль своего сообщества) и понимая, что им невозможно бороться на равных против технологически превосходящего их противника, решают, что наиболее эффективным оружием для них является террор. Закономерно ли то, что ислам порождает исламизм, дает экстремистам возможность трактовать религию в воинственном, непримиримом духе? Наши муфтии отмахиваются от этой проблемы путем изречений типа «террористы — это не мусульмане, а преступники, такие есть среди приверженцев любой религии». Но почему все же международные террористы — это в большинстве своем именно мусульмане? Почему они могут обосновывать религиозными постулатами ложные, пагубные для самого ислама политические установки и никто из мусульманских мыслителей их по настоящему не опровергает? Ислам не смог выработать в себе противоядия против экстремизма — вот в чем состоит одна из важнейших проблем современного мира. Истинным мусульманам здесь есть над чем задуматься, особенно сейчас, в эту скорбную годовщину.
