В минувшую пятницу московский мэр Лужков заявил, что, по его мнению, памятник Дзержинскому на Лубянской площади в Москве, напротив здания ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ — МВД — КГБ — МБ — ФСК — ФСБ необходимо восстанвить. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Ведь все мы хорошо помним, как несколько лет подряд с инициативой возвращения монумента на прежнее место выступал руководитель Аграрно-промышленной депутатской группы Госдумы Харитонов. И всякий раз Лужков торжественно заявлял, что даже если Дума решится на «такое кощунство», она ему не указ. Что на территории Москвы только он хозяин, и никогда, пока жив, не допустит восстановления символов проклятого «тоталитарного прошлого». Теперь же мэр утверждает, что в прошлое возвращаться он по-прежнему не хочет, но зато памятник Дзержинскому — это одна из великих работ незаслуженно обиженного великого монументалиста Евгения Вучетича, прекрасный монумент, который являлся доминантой Лубянской площади и безупречен как скульптурная композиция. Мы должны быть благодарны памяти таких монументалистов, как Вучетич, добавил он в заключение. Нужно отдать должное аппаратно-дипломатической гибкости Лужкова, заметно возросшей после того, как вместе со своим «Отечеством» он был «размазан по стенке» накануне выборов в Думу-99. С тех пор мэр познал, где раки зимуют. Понял, что любому заявлению нужно придавать такую обтекаемую форму, которая не допускает, как учил Салтыков-Щедрин, никаких «превратных толкований». Поэтому свою сенсационную инициативу Лужков представил так, что вроде бы он хочет увековечить память вовсе не Феликса Дзержинского, а Евгения Вучетича. Зураб же Церетели ему больше не мил. Настолько не мил, что церетелиевский проект памятника царю Александру II Освободителю был отвергнут как раз на том заседании соответствующей комиссии, после которого Лужков и обнародовал свое предложение. Превратных толкований не последовало, и на следующий день Лужков осмелел настолько, что положительно высказался уже и о самом Дзержинском, заявив, что это хорошо, когда руки — чистые, сердце — горячее, а голова — холодная. Все это, конечно, «бантики». Великий советский Скульптор Вучетич не нуждается в запоздалых рецензиях Лужкова, руководившего, кстати, демонтажем памятника на Лубянской площади в августе 1991-го. И уж тем более не нуждается в лужковских похвалах Дзержинский. Да и вообще во всей этой истории мэр — не более чем передаточное звено. Главное здесь — отнюдь не внезапное эстетическое и моральное прозрение столичного градоначальника. Не поменяйся политическая конъюнктура, новые художественные и моральные вкусы Лужкова так и остались бы его сугубо личным делом — наглухо спрятанными от глаз начальства. Но конъюнктура поменялась. События развивались стремительно. 11 сентября исполнилось 125 лет со дня рождения Дзержинского. За другой, американской, годовщиной этот юбилей остался как бы в тени, но только не для «органов». Они отмечали его весьма энергично. В частности, в Минске возлагались венки к памятнику Железному Феликсу, а вот в Москве возлагать их оказалось >некуда, ни дшму поводу один из крупных чинов ФСБ обронил в телеэфире фразу, что памятник будет обязательно восстановлен. Надо полагать, такое заявление не могло появиться без одобрения директора ФСБ Патрушева, а тот в свою очередь не рискнул бы дать «добро» без санкции своего непосредственного шефа — экс-подполковника КГБ Путина. А еще через день Лужков выступил со своей инициативой. Вопрос этот назревал давно. В определенных «узких кругах широко известно», что несколько делегаций ветеранов КГБ неоднократно просили Путина восстановить памятник. Путин обещал, но все время было как-то не с руки. Теперь время приспело, и для озвучивания идеи осторожно отрядили Лужкова. Какое же время приспело? Окончательного ответа пока нет, но ясно одно: лица, принявшие данное решение, нуждаются по каким-то причинам в повышенной лояльности «органов», по сей день питающих глубокое уважение к основателю советских спецслужб. А раз это уважение не удалось вытравить за одиннадцать лет перетряхиваний и чисток, было сочтено за благо официально его подтвердить и морально узаконить. Разумеется, «демократы» будут кричать, что восстановление памятника — это конец «эпохи», начавшейся 21 августа 1991 года. Но это, с точки зрения инициаторов, как раз и хорошо, ибо подавляющее большинство российских граждан ждет не дождется, когда же эта «эпоха» канет в Лету. Правящий режим нуждается, стало быть, не только в лояльности спецслужб, но и в поддержке со стороны общественного мнения Словом, готовится почва для каких-то новых шаге власти. Потому и громоздится новая бутафория. Не будем сейчас гадать, в каких именно цел? потребовалась очередная порция «советской» бутафории. Вспомним лишь, что возвращение мелоди Гимна Советского Союза и подтверждение Красного флага Вооруженных сил стали прелюдией новому витку «реформ», пропагандистским прикрытием нового наступления на социально-экономические права трудящихся. В нашей новейшей истории отмечено уже несколько подобных акций. Например, на фасаде дома N 26 по Кутузовскому проспекту Москвы появились в свое время три мемориальные доски (автор ошибается их было две прим. админа rednews.ru)здесь жили Брежнев, Андропов и Черненко. Потом их все сразу сняли. А затем восстановили, но тол ко одну — в память об Андропове. Теперь вот вспомнили о Дзержинском. И это, думается, еще не конец. Я не удивлюсь, если для прикрытия какой-нибудь очередной затеи власти пойдут даже на восстановление поста N 1 у Мавзолея В.И. Ленина, а то и на переименование Волгограда Сталинград. Впрочем, это в будущем, а сегодня чтобы совместить с правящим режимом фигуру Дзержинского, ее нужно полностью выхолостит Представить его этаким аполитичным спецслужбистом на страже интересов некоего абстрактно! «государства». Словом, беспартийный «слуга царв отец солдатам невидимого фронта». Но для этого нужно начисто «забыть», точнее, вытравить из народной памяти, «что Дзержинский был председателем Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, наркомом путей сообщения, председателем Комиссии при ВЦИК РСФСР по улучшению жизни детей и, наконец, председателем Высшего совета народного хозяйства СССР. Хороша ноша для одного человека?! Приходится ли удивляться, что 20 июля 1926 года кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП (б) Ф.Э. Дзержинский скоропостижно скончался, через три часа после своего выступления против Каменева и Пятакова на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б), не дожив до 49 лет… И такого человека вы, господа временщики, хотите ввести в свой «пантеон»? Не получится, ибо все, что он делал, вы вывернули сегодня наизнанку. Контрреволюция торжествует. Саботаж именуется теперь «процедурой банкротства» государственных предприятий, чтобы поскорее их приватизировать. Пути сообщения расчленяются и готовятся к продаже. Беспризорных детей стало даже больше, чем при Дзержинском. Народного хозяйства больше нет — есть олигархическое «хозяйство», активы которого спешно выводятся за рубеж. Увидя сегодня все это. Железный Феликс повторил бы свои слова: «ВЧК сделалась грозным символом для всех тех, кто не мог примириться с завоеваниями трудящихся, кто мечтал о воскрешении старого режима, кто готовил петлю для рабочих и крестьян». Именно забвение специально подчеркнутого Дзержинским классового характера чекистской службы стало в наши времена основой безотчетного доверил к «спецслужбам вообще». Доверия, которого они сегодня вряд ли заслуживают. Крайние сомнения рождает деятельность выходцев из «органов», вставших волею судеб у государственного руля. Своим примером они наглядно демонстрируют, что пирожнику не стоит тачать сапоги, а сапожнику — печь пироги. Один министр обороны — генерал от филологии С. Иванов чего стоит. Ведь как ни крути, а развал Державы вступил в конечную стадию тогда, когда к высшей государственной власти пришли «люди оттуда». Даже «великий и ужасный» Андропов, сделавшись генсеком, не нашел ничего лучшего, кроме как оставить после себя преемниками дряхлого аппаратчика и моложавого предателя. Не лучше ли было, раз уж у тебя в руках такая необъятная власть, сразу отправить Черненко на пенсию, а Горбачева — посадить. Благо было за что. Я уж не говорю о том, что именно из возглавлявшегося Андроповым Отдела ЦК КПСС вышла такая «молодая поросль», как Арбатов, Бовин, Черняев, Шахназаров и прочие экземпляры, составившие впоследствии костяк горбачевской команды. Вот что такое спецслужбы без партийного руководства. Или, что-то же самое, спецслужбы, возомнившие себя партийным руководством. В результате они теперь мыкаются, как слепые котята, сталкиваясь с любой, действительно государственной проблемой. Очень примечательно, что, подводя идеологическую базу под свое господство, правящие олигархические круги не смогли выдвинуть не то что ни одного нового руководителя, но и ни одного нового идеала, ни одного образа, символизирующего светлое капиталистическое настоящее и будущее России. Таковых просто нет. Ко всем великим русским вопросам они сподобились добавить только один: «Кто идет за пивом?». И это свидетельство полного морального краха. Раз положительных целей не имеется, остается только паразитировать на великой отечественной истории. Прав Лужков, заигрывания режима с символикой ушедших времен — это действительно не возвращение в прошлое. И уж тем более не дань уважения предкам. Это исторически бестактная эклектика, мешающая в одну кучу мо-нархические и советские символы без малейшей попытки вникнуть в их содержание. Это наглядное воплощение жизненной философии горьковского Луки: «Блохи все неплохи, все черненькие и все прыгают», все хорошо в свое время — даже Дзержинский в обнимку с Александром II. Если будущим историкам придет в голову классифицировать эту пошлую мешанину, то я загодя предлагаю им термин — «путинский ампир», с ног до головы покрытый сусальной позолотой — фальшивой, как и все попытки соединить Гимн Александрова с власовским триколором. Поэтому тем, кто готов искренне приветствовать восстановление памятника Дзержинскому, мне хочется сказать: бог уж с ними, «контрреволюцией и саботажем», победите хотя бы детскую беспризорность, а потом уж открывайте памятники. Может быть, тогда станет ясно, что без разгрома контрреволюции и саботажа беспризорность победить нельзя. Страна нуждается сегодня не в монументах и не в портретиках в служебных кабинетах. Ей необходим не сусальный, а настоящий, Железный Феликс.
