Истоки радикального исламизма — не только в религии, но и в экономике, политике, демографии
Накопленный — главным образом начиная с 70-х годов прошлого века — людской и экономический потенциал позволил исламскому миру (в первую очередь той его части, которая контролирует нефтяную ренту) существенно увеличить политический вес и влияние в мире. Доля мусульманских регионов в мировой экономике не превышает 6−8%, но от них в значительной степени зависит мировой рынок энергоносителей. При этом некоторая часть финансовых ресурсов, образовавшаяся в нефтедобывающих странах, стала направляться в полулегальный и нелегальный бизнес: наркоторговлю, незаконную торговлю оружием, контрабанду. Таким — отчасти опосредованным — образом нефтедоллары создали подоснову для возникновения системы финансовых потоков, подпитывающих экстремистские исламистские организации. Современный исламизм радикален по целям — его представители выступают за построение подлинно исламского общества и кардинальное переустройство мира. В то же время его практика разнообразна, включает в себя использование как мирных, пропагандистских, так и силовых, в том числе террористических, методов. Было бы, кстати, неправильным сводить деятельность исламистов к борьбе с Западом и «золотым миллиардом» — наиболее преуспевающими государствами мира. Это лишь один из элементов «джихада», усилий, нацеленных на переустройство жизни. Сейчас в политике господствует преимущественно узкое понимание этой борьбы. Она сфокусировалась и направлена против американского диктата, политики США и их союзников. Мало того, попытка анализа ситуации через призму «утопического сражения» исламистских радикалов с «золотым миллиардом» уводит нас в сторону от понимания реальных процессов, переводя разговор в плоскость противостояния бедных и богатых. На самом же деле, идет борьба разных элит, протекающая на двух уровнях — национальном и транснациональном. В первом случае новые национальные лидеры борются с находящимися у власти, во втором — объявляют войну западным «хозяевам жизни». Умеренный политический класс исламских государств, который состоит из консерваторов-традиционалистов и либералов-модернистов, не восстает против преобладания западного мира и США, хотя отдельные аспекты их международной политики вызывают несогласие и критику. Представители этого класса могут выражать недовольство, у них с Америкой и другими западными державами могут быть трения, и даже серьезные (одна из главных причин расхождения — палестино-израильский конфликт), но эти противоречия не выходят за определенные рамки. Другое дело — радикалы, выступающие как своего рода «контрэлита», конкурирующая и с местными властями, и с наднациональными силами мирового порядка в борьбе за контроль над ресурсами и активно использующая при этом тот «горючий материал», который накопился в исламском мире. Охвативший его демографический взрыв (ныне каждый пятый житель планеты — мусульманин по рождению, в то время как в начале ХХ века таковым был только каждый десятый) привел к различным последствиям. Одно из них — появление так называемого молодежного горба: доля людей в возрасте от 15 до 24 лет во многих мусульманских странах возросла до 20% и более. Эта молодежь не находит себе применения на рынке труда и в правительственных структурах и пытается найти место под солнцем всеми доступными способами. Впрочем, в радикальных течениях — повсюду, не только в исламском мире — реально участвует лишь незначительный процент населения. Поэтому, когда мы говорим о масштабах распространения исламского радикализма, мы имеем в виду не столько степень вовлеченности граждан в исламистские организации, сколько уровень влияния этих структур на общество. И не стоит забывать, что в исламском мире помимо радикалов существует значительный слой либерально настроенных людей. Эта часть мусульманского мира сильно встревожена наступлением радикализма. Особенно это касается лиц старшего поколения, которые когда-то были увлечены левыми идеями. Ведь сегодняшний радикализм, в отличие от вчерашнего — левого, стал выражаться главным образом в крайне правых — националистических и религиозно-шовинистических — формах.
