Еще в XIX веке афганская провинция Бадахшан считалась «царством матриархата»
После многолетнего перерыва наконец-то состоялась экспедиция группы сотрудников Института востоковедения РАН в высокогорные районы Афганистана — в провинцию Бадахшан на северо-востоке страны. Наш путь лежал через несколько стран. Ожидание самолета в аэропорту Душанбе принесло массу интересных знакомств: на Памир летели профессор Бостонского университета с аспирантами, преподаватели Римского университета, а также туристы из Техаса. Несколько лет назад трудно было представить себе такое количество иностранцев, желающих попасть в Хорог. В советское время это было чрезвычайно сложно в связи со строгим режимом пограничной зоны, а в середине 1990-х годов — из-за бушевавшей в Таджикистане гражданской войны. Як-40 шел почти вплотную к горам. Пролетая через Рушанские ворота, казалось, можно было рукой коснуться снежных шапок, покрывающих эти вечные горы. «Па-и мирх» («Подножие бога Митры»), «Бам-и дунья» («Крыша мира») — по-разному называли путешественники разных времен эти вечные горы. Памир издавна притягивал внимание завоевателей, купцов, ученых своими природными богатствами и особым географическим расположением. Через горы Памира лежат дороги в Афганистан, Индию, Пакистан, Китай. При развороте над излучиной Пянджа из иллюминатора самолета можно было разглядеть незатейливый быт приграничных афганских кишлаков. Первая переправа в афганский Бадахшан находилась в его восточной части — Ишкашиме. Вторая поездка — в столицу провинции, город Файзабад, — проходила через высокогорные районы у озера Шева. Большое содействие нашей программе оказали сотрудники Исмаилитского центра по образованию и культуре и Программы гуманитарной помощи имама исмаилитов Ага-Хана IV «Focus». Благодаря сотрудникам этих международных организаций мы смогли вести обследования в бадахшанских селах, получать достоверную информацию о разных сферах жизни исмаилитской, обычно закрытой для чужих глаз, религиозной общины. Исмаилизм — ответвление шиитского ислама — возник на раннем этапе истории исламской цивилизации. На Памир он проник в XI в., одним из первых его проповедников здесь стал Насир-и Хусроу. Память об этом проповеднике до сих пор бережно хранится среди исмаилитов Таджикистана и Афганистана, а к могиле Насира в афганской долине Йомган каждый год стекаются многочисленные паломники. При переправе пограничники контрольно-пропускного пункта «Ишкашим» напутствовали нас словами: «Будьте осторожнее. Кажется, афганцы русских не очень любят». За многие годы наша группа стала здесь первой группой русских, переправляющейся на афганскую сторону. Но опасения оказались напрасными. На афганской стороне, будучи практически незваными гостями, мы были по-дружески встречены как представителями официальных органов власти, так и простыми жителями. Сразу же направились к главе Управления внутренних дел Ишкашимского уезда командону (то есть «командиру») Абдул Боки, который предложил нам разместиться около своей резиденции, в «Хона-и чуби» («Деревянном доме»). Дом этот знаменит на всю округу не только тем, что построен из дерева (здесь это — большая редкость), но и своей историей. Он строился в 1930-е годы специально для короля Афганистана Захир Шаха. Местные жители вспоминают, что король останавливался здесь, когда приезжал в Бадахшан поохотиться. Конечно, за многие годы здание обветшало. Когда-то здесь было электричество и прочие удобства, но теперь, как и в большинстве бадахшанских домов, по вечерам мы зажигали тусклую лампаду. Слабое мерцание огня освещало оставленные на стенах надписи моджахедов: «Да здравствуют яркие звезды джихада!» Едва мы въехали на территорию Афганистана, как нас предупредили: «Вы можете задавать вопросы на любые темы, кроме политических. О политике говорить запрещено». Однако любая проблема, которой мы ни касались, была связана с обстановкой в стране. Политику являла собой даже женская чадра. Чадра или паранджа — явление совершенно нехарактерное для Бадахшана. Даже в конце XIX в. первые русские путешественники отмечали большой демократизм в отношении между мужчинами и женщинами в этой афганской провинции и называли Бадахшан «царством матриархата». Однако в первый же день нас поразила весьма печальная картина — заслышав шум машины, несколько женщин, идущих по дороге, отбежали в сторону и стали набрасывать на свои лица чадру. На Памире чадра появилась в последние годы — после того как гражданская война дошла до Бадахшана. Исмаилитки сами переняли обычай носить чадру у соседей-суннитов для того, чтобы чувствовать себя хоть в какой-то степени защищенными. После того как мы прожили в Ишкашиме несколько дней, женщины окрестных селений перестали прятать лица от нас, то есть они уже не воспринимали нас как опасных чужаков. Неоднократно мы встречали здесь афганцев, которые учились в России. С момента возвращения большинства из них в Афганистан прошло от пятнадцати до двадцати лет. Многие из них переехали в Ишкашим, Бахарак, Файзабад и другие бадахшанские районы под давлением обстоятельств — прежде всего спасаясь от преследований талибов. Эти люди радовались возможности вспомнить русский язык, на котором не говорили долгие годы. Многие просили написать о том, что «афганцы против ислама фанатиков и убийц». Смена политических условий после разгрома движения «Талибан» создала предпосылки для налаживания экономических связей между населением таджикского и афганского Бадахшана. В районе Ишкашима уже открылся пункт приграничной торговли. До четырехсот торговцев с обеих сторон приходят дважды в месяц на берег Пянджа, чтобы обменять сэкономленную гуманитарную помощь, продукты и одежду на горюче-смазочные материалы. Аналогичный торговый пункт открыт и на участке Мургаба. В районе Хорога строится мост, который соединит афганский и таджикский Бадахшан. Очень многие афганцы и таджики уверены, что сближение народов, начатое через восстановление экономических связей, поможет преодолению изоляции Афганистана и вхождению его в мировое цивилизационное пространство. Хорог-Файзабад-Ишкашим-Москва
