Как известно, Русская православная церковь (РПЦ) в последнее время усилила давление на Католическую церковь в России и почти прекратила — на всех уровнях — общение с духовенством этой церкви. За последние 10 лет это едва ли не наибольшее заострение православно-католических отношений. В чем суть нынешнего конфликта между двумя церквями? Во-первых, это обвинение священнослужителей Католической церкви в прозелитизме, т. е. в «перетягивании» православных россиян, традиционно православных, в католическую церковь. Не забывается и «историческое оскорбление» начала 90-х годов — вот уже 10 лет Московская патриархия обвиняет Ватикан в том, что он не противостоял тогда стихийным процессам в Западной Украине. Речь идет о захвате верующими «униатами» православных храмов, которые до 1946 года принадлежали украинским греко- католикам. Москва ссылается на Львовский «собор» 1946 года, организованный советскими органами безопасности, который «упразднил» Греко-католическую церковь и передал ее храмы Русской православной церкви. Между тем даже среди православных нет единства относительно каноничности этого собора. К тому же трудно поверить, что в те неспокойные времена любые вмешательства — даже Ватикана — могли помешать греко-католикам вернуть себе храмы, построенные их дедами-прадедами. Несмотря на это, Московская патриархия уже десять лет требует от Ватикана — в одних и тех же выражениях — «возврата незаконно захваченных православных храмов». (Что-то вроде формулы древнеримского сенатора: «А в остальном, полагаю, что Карфаген должен быть разрушен».) Именно эта проблема традиционно приводится как главная причина невозможности встречи Московского патриарха и Папы Римского, а тем более — визита Иоанна Павла II в Россию. В последнее время появился еще один повод для вражды — те административные изменения в структуре Католической церкви на территории России и Украины (!), которые сейчас осуществляет Ватикан. Московская патриархия активно протестует против перестройки и реструктуризации Католической церкви на просторах бывшего Союза, непрерывно обвиняя католиков в прозелитизме. На этот раз одними протестами не обошлось. Без всякого предлога или объяснений соответствующие российские органы лишили въездных виз трех католических священнослужителей (Священника Стефано Каприо из города Иваново, священника Станислава Крайняка и епископа Восточной Сибири Ежи Мазура). Многоразовые визы изъяли из их паспортов в тот момент, когда они проходили контроль в аэропорту Шереметьево-2. Глава российских католиков архиепископ Тадеуш Кондрашевич в своем обращении к иерархии РПЦ по этому поводу заявляет, в частности, следующее: «На протяжении последних десяти лет нам навязывают несколько странный имидж Католической церкви в России… Это должна быть церковь без канонической структуры, без права проповедовать Слово Божье, церковь, в которой запрещены женские и мужские монастыри, запрещено заниматься благотворительностью, запрещено иметь российских священников или российских прихожан-верующих. Все это является не чем иным, как возвратом к ситуации 1905 года, еще до Манифеста о веротерпимости царя Николая II… Мы, наоборот, считаем, что Католическая церковь в России имеет право свободно практиковать свою церковную жизнь, помогать людям, независимо от их национальности или конфессии, иметь духовные учебные заведения, куда, по желанию, могут поступать и россияне, — все это в соответствии с церковными канонами, с действующим российским законодательством и на основании этики межхристианских отношений… Желание разделить землю на церковные „канонические территории“ может привести к еще одному разделению мира — на конфессионной основе. Конечно, всегда будут страны, в которых та или иная церковь является доминирующей. Но и в этих странах другие религии и конфессии должны иметь равные права и свободно практиковать свою веру в соответствии с законами этой веры. А формула „Один город, один епископ“ является справедливой только для структуры одной церкви. Практика показывает, что в одном городе могут гармонично существовать епископы и даже патриархи различных церквей и к тому же сотрудничать в мире. Наиболее ярким примером является Иерусалим. То же самое можно сказать о таких, например, городах, как Вена, Вильно, Рига, Париж». Давление на Католическую церковь России, не совместимое с идеями экуменизма, веротерпимости и, наконец, с правами человека, вызвало заметные протесты со стороны российской интеллигенции — писателей, ученых, правозащитников, а также привлекло внимание международного сообщества, тех многочисленных церковных и светских организаций, которые занимаются защитой религиозных свобод человека в мире. Свое отношение к сегодняшним православно-католическим отношениям в России недавно высказал и известный французский философ-богослов Оливье Клеман («Russia Religion News» института Stetson, США). Его мысли имеют особый вес, потому что господин Клеман является очень «редкой птицей» — одним из весьма немногочисленных западных православных интеллектуалов. Православие он принял сознательно, в 30-летнем возрасте, хотя, как сам пишет, «родился в атеизме, как другие рождаются в Церкви». Один из трудов Оливье Клемана, «Беседы с патриархом Атенагором», пронизанный духом экуменизма и религиозной веротерпимости, стал бестселлером. (Напомним, что Вселенский патриарх Атенагор — это тот самый православный патриарх, который в 1965 году, впервые после многих веков вражды, встретился с Папой Римским Павлом VI. На этой встрече было принято историческое решение — снять двусторонние анафемы (проклятия), объявленные в Константинополе в 1054 году.) Автор «Бесед» описывает это событие из первых рук — он несколько недель общался с патриархом Атенагором в его резиденции. Встреча с патриархом помогла Клеману, по его словам, «разоружиться», избавиться от привычки к противостояниям и тайным страхам. А православная церковь стала с тех пор «его духовной отчизной». В упомянутом интервью господин Клеман анализирует причины последнего православно-католического противостояния в России. Ниже приводим несколько его мыслей: «Все обвинения в прозелитизме — это всего лишь дымовая завеса Московской патриархии, претекст для противостояния распространению католицизма в России, желания не иметь конкурентов. Действительно, могут быть случаи, когда такие обвинения оправданы, особенно что касается польских католических кругов. Однако реальной причиной является то, что сегодня Россия опять замыкается в себе, несмотря на все признаки возрождения экономики и реструктуризации общественной психики… Путин активно пытается расширить поле своей популярности, и поддержка Православной церкви для него весьма существенна. Он, как и Московская патриархия, играет на ностальгии по тому прошлому, когда церковь и государство составляли одно целое… Нельзя забывать, что существует очень тесная связь между идеей нации и ролью церкви в России. Исторически Православная церковь всегда была вплетена в жизнь народа. Неудивительно, что создание католических диоцезий на российской территории трактуется Московским патриархом как агрессия Запада… Западный католицизм всегда воспринимается в России как более интеллигентная конфессия, более образованная, более привлекательная и потому способная притягивать к себе много людей, особенно интеллектуалов. Поэтому Русская православная церковь всеми силами пытается предотвратить укоренение в России Католической церкви… Не забывайте, что католицизм не имел такого опыта тоталитарных притеснений, как Русское православие, притеснений, которые привели к появлению чувства неполноценности и одновременно высокомерия… Поэтому не предвижу, что в обозримом будущем будет возможен диалог между католиками и православными России на официальном уровне. Ситуация может измениться только с появлением на исторической сцене нового поколения российской христианской интеллигенции, а также после обновления — по возрасту — епископата РПЦ, которое уже началось. В России есть люди и группы, открытые миру, но этот феномен все еще остается маргинальным. И поэтому сейчас надо делать акценты на экуменизме дружбы».
