Русская линия / Библиотека периодической печати / Не корысти ради.

Как стало известно «Итогам», Госдума готовится рассмотреть законопроекты, создающие правовую основу взаимоотношений церкви и государства. Идея о том, что религиозным организациям, прежде всего Русской православной церкви (РПЦ), следует передать часть социальных функций, в последнее время весьма популярна. Но в данном случае речь идет отнюдь не только о церковной опеке над детскими домами или больницами. Внесенные в Думу законопроекты предусматривают ни много ни мало признать право собственности церкви на все имущество, изъятое после 7 ноября 1917 года.
Представление о цене вопроса, будь эта инициатива осуществлена целиком, дает хотя бы такой факт: одна лишь РПЦ в этом случае могла бы претендовать примерно на три миллиона гектаров земли! Причем речь идет не о бросовых землях, а о сельхозугодьях и недвижимости в крупнейших городах России. К примеру, до революции церкви принадлежало буквально пол-Москвы включая немалую часть Кремля и обширную территорию вокруг нынешней Пушкинской площади, где располагался разрушенный большевиками Страстной монастырь.
При этом земля — лишь доля утраченной церковью собственности. Под думские инициативы подпадают культурные ценности, ставшие основой фондов крупнейших российских музеев. Но и это тоже не все. Думская инициатива создает правовой прецедент, позволяющий со временем внести проект закона о реституции частным лицам. И тогда уже все «жертвы экспроприации» будут претендовать, как сказано в одном из законопроектов, на собственность, утраченную в результате национализации, отчуждения без выплаты возмещения, отчуждения с возмещением по заниженной стоимости… Чем это чревато в политическом, экономическом и социальном плане, гадать не приходится.
Имущественная реабилитация
На сегодняшний день законопроектов подготовлено три. Первый, «О социальном партнерстве государства и религиозных организаций», внесен депутатом Сергеем Глазьевым. Два других были предложены депутатом Александром Чуевым. О собственности речь идет в проекте «О восстановлении прав религиозных организаций на имущество…».
Первый предполагает признать право собственности церкви на все имущество, изъятое после 7 ноября 1917 года. Проект Чуева дает более конкретный список возвращаемой религиозным организациям собственности. К ней, в частности, относятся: «храмы, монастыри, подворья, часовни, колокольни, церковные сторожки, дома причта, мечети, минареты, мавзолеи, синагоги, молельные дома, пагоды, дацаны и иные здания и строения религиозного назначения, а также относящиеся к ним земельные участки». Кроме того, передаче подлежат «иконы, богослужебные книги, религиозная утварь и иное имущество религиозного назначения».
Правом принимать решение о возврате того или иного церковного имущества в чуевском варианте закона наделяется специальный совет при президенте РФ, у Глазьева возврат имущества происходит на договорной основе с местными органами власти или в судебном порядке. Так или иначе, оба законопроекта предполагают, что возвращать церковную собственность надо. И в первую очередь делиться придется Минкультуры, передавая церкви часть находящихся на его балансе объектов культурного наследия…
Вопрос «Итогов» о том, как к его инициативе по пересмотру экономических итогов Октябрьской революции отнеслись соратники по левому движению, Сергея Глазьева ничуть не смутил: «Нормально. Этот законопроект восстанавливает социальную справедливость, возвращая имущество тем, у кого оно было несправедливо отобрано… Разве что Зоркальцев высказался против».
— Ваш законопроект состоит из двух частей: о сотрудничестве церкви и государства в гуманитарной области и о возвращении имущества…
— Я бы сказал, что из трех. Первая вводит договорно-правовую форму в решении вопросов сотрудничества церкви и государства. Нужно исключить произвол чиновников. Если мы хотим, чтобы религиозные организации создавали свои миссии в больницах, школах, возвращали к нормальной жизни заключенных, это нужно сделать. Вторая часть: общие направления сотрудничества государства и традиционных конфессий. И третья — восстановление прав церкви. И это касается не только имущества, но и, например, выделения традиционным конфессиям времени и места в эфирах телеканалов и на полосах государственных СМИ.
— Какие масштабы, по вашим подсчетам, примет этот передел собственности?
— Речь идет лишь о признании имущественных прав церкви. Понятно, что если у конфискованного в годы советской власти церковного имущества есть сегодня частный владелец, который приобрел эту собственность на законных основаниях, она не будет у него конфискована. Против такого подхода выступает и сама церковь. Но то, что сегодня принадлежит государству из разряда церковного имущества, должно быть возвращено или компенсировано.
Признание имущественных прав можно сравнить с реабилитацией репрессированных в годы сталинского произвола. Государство подтверждает, что имущество у церкви было отобрано незаконно. И следствием такого признания может стать рассмотрение вопроса о компенсации. Но он будет решаться путем переговоров или в судебном порядке. При этом речь идет о любых формах компенсации, которые будут проводиться поправками в закон о бюджете. Если бы закон был принят десять лет назад, то возвращать пришлось бы больше. Но за эти годы добрая часть бывшего церковного имущества была приватизирована.
— Но у государства все равно еще много чего остается.
— Реально выглядят притязания церкви в отношении культовых зданий и участков земли под ними. В каждом случае будет приниматься конкретное решение. Этот процесс имеет огромное значение с учетом кампании по приватизации городских земель. Представляете, что будет, если храм вернут РПЦ, а земля под ним будет чьей-то частной собственностью?
— Но ведь многие памятники культуры, на которые могла бы претендовать РПЦ, отреставрированы за государственный счет и стали музеями. Разве не справедливы заявления представителей Минкультуры о том, что его сотрудники десятилетиями сохраняли объекты культурного наследия, а церковь собирается прийти на все готовое?
— Считаю, что необходимо признать за церковью имущественные права, в том числе и на памятники культуры, имеющие национальное значение. Это не означает бесконтрольное использование их церковью. В каждом случае будет заключаться договор о совместном использовании. Церковь сама заинтересована в сохранении памятника культуры, так же как в его реставрации и охране средствами государства. Можно представить, что будет, если просто отдать церкви ценные иконы, которые будут поставлены в каком-нибудь сельском храме: их просто украдут.
Государство также заинтересовано в таком совместном использовании — по крайней мере с точки зрения охраны памятников. Ведь нехорошо, когда религиозные книги и иконы годами хранятся в сырых музейных запасниках. Музеи и церковь будут работать вместе. Одна организация будет владельцем ценностей, а другая — обладать правом и обязанностью обеспечить к ним свободный доступ.
— Кто же будет решать, что отдавать и как?
— Церковь должна обратиться с просьбой о передаче ей собственности в местные органы власти. Если они не пожелают заключить соответствующий договор, то тогда в суд.
— До революции церковь была одним из самых крупных землевладельцев России. Вы предлагаете вернуть все ее бывшие владения включая те, на которых никаких культовых сооружений не было?
— Сельскохозяйственные земли в РФ сегодня приватизируются. Их возврат возможен только путем переговоров с теми, кто является ныне их собственником. Если у монастыря есть желание заняться сельхоздеятельностью, то он может арендовать или купить крестьянские земли. Но крестьяне, кстати, часто сами передают монастырю свои земли для обработки — монахи делают это лучше и качественнее.
— Считаете ли вы, что за предлагаемой церковной реституцией может последовать иная — возвращение национализированного в свое время имущества частных лиц?
— Поезд ушел. Я предлагал признать имущественные права частных лиц в начале 90-х, как это сделали многие посткоммунистические страны. Сегодня это бессмысленно, так как прошла приватизация. Попытаться сегодня вернуть имущество его бывшим владельцам — значит, разжечь серию конфликтов. Вероятно, что-то можно сделать на уровне субъектов Федерации, приняв, конечно, поправки в закон о приватизации…
Земля — монастырям
В РПЦ о тотальной реституции вопрос не ставят. Комментируя эту проблему, Патриарх Алексий Второй заявил: «Церковь не хотела бы, чтобы ее имущественные требования ущемляли интересы и без того бедствующих людей. Гораздо более актуальной видится проблема статуса земель, уже находящихся в пользовании церкви». То есть на все владения, которыми православная церковь располагала до революции, ее нынешние наследники не претендуют. Другое дело — то, что в РПЦ называют «церковными святынями», а в Минкультуре — «музейными экспонатами и памятниками архитектуры».
Между тем прецедент уже создан. В Москве, например, часть музеев-храмов уже передана в пользование РПЦ. В их числе церковь Николы в Толмачах (пример совместного использования церковью и музеем), Донской монастырь (экс-филиал музея архитектуры им. А. В. Щусева), Новодевичий монастырь, церковь Покрова в Филях (совместное использование), церковь Вознесения в Коломенском, включенная во всемирный список памятников ЮНЕСКО. Кроме того, частично в ведении РПЦ находится Успенский собор Кремля.
В музейном фонде Москвы по сей день остаются в числе прочих церковь Ильи Пророка на Воронцовом поле (бывший Музей Востока), соборы Кремля, колокольня Ивана Великого, собор Покрова на Рву (храм Василия Блаженного), церковь Троицы в Никитниках, Спасо-Андроников монастырь (Центральный музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева). На последний объект, впрочем, РПЦ уже заявила претензии. Кроме того, в России сегодня насчитывается более 20 музеев-заповедников, бывших некогда монастырями или кремлями. Так что поспорить с государством, используя в качестве аргумента уже переданную РПЦ собственность, еще есть за что. Тут и новые думские инициативы могут не понадобиться.
Не таким уж экзотическим в свете нового российского законодательства представляется и вопрос о землях, на которых ныне стоят храмы и монастыри. Его решение регулируется принятым полтора года назад Земельным кодексом.
Дело в том, что в кодексе отсутствует такое понятие, как передача земли в безвозмездное пользование, а именно такой статус сегодня имеют территории, на которых стоят культовые сооружения РПЦ и прочих конфессий. Кодекс четко определяет, что у земельных участков может быть либо полноценный собственник, либо арендатор. Это положение относится ко всем негосударственным организациям, к коим принадлежит и церковь.
В Патриархии категорически возражают против аренды, не говоря уже о выкупе используемых земель. Во-первых, средств на это у РПЦ нет. Во-вторых, заставлять церковь платить за некогда у нее отнятое, мягко говоря, было бы не слишком справедливо. Так что принципиально решать вопрос по крайней мере о той части бывшей церковной недвижимости, которой сегодня пользуются религиозные конфессии, придется в любом случае.
Святыня или экспонат?
С тех пор как в 2000 году Архиерейский собор РПЦ потребовал безусловного признания памятников церковной архитектуры и культуры своей собственностью, позиция православных иерархов не изменилась. Точно так же не изменилась позиция музейного сообщества, настаивающего на том, что положения закона о музейном фонде, запрещающие отчуждение любых объектов хранения, пересмотру не подлежат.
Аргументация представителей Министерства культуры главным образом сводится к тому, что религиозные организации не в состоянии обеспечивать должную сохранность исторического и культурного наследия. Для них храмы и иконы — предметы утилитарные, необходимые для повседневного отправления культа. И вообще, по мнению представителей Минкультуры, РПЦ не нужно такое количество храмов и монастырей, поскольку число «активно верующих» сегодня не так велико, как до 1917 года.
Для государства же потеря музейных комплексов будет весьма ощутимой. По мнению старшего научного сотрудника Института культурологии Минкультуры РФ, автора книги «Музеи-храмы и музеи-монастыри России» Марии Каулен, «многие музейные комплексы создавались годами и уникальны, к тому же совершенно несправедлив упрек, что сохранность экспонатов и зданий оставляет желать лучшего. Денег действительно не много, но делается все, чтобы сохранить и памятники, и экспозиции». К примеру, по ее мнению, ничего хорошего не вышло из передачи в пользование РПЦ знаменитой шатровой церкви Вознесения в Коломенском: «Это непростительный шаг, так как эта церковь — абсолютно уникальный памятник. К слову, шатровые церкви запретили строить сами иерархи РПЦ, в частности Никон, и священноначалие этот храм никогда не жаловало. Это царский домовой храм, построенный в честь дня рождения Ивана Грозного, внесение туда современного иконостаса губит его целостный ансамбль».
По мнению же сторонников реституции, спор между религиозными организациями и Минкультуры вполне можно разрешить к взаимному удовлетворению. По словам депутата Александра Чуева, «надо переводить музеи в другие помещения или заключать договор о совместном использовании». Легко сказать — перевести в другое помещение, возражают музейщики. Существование многих музеев потеряет всякий смысл, если они лишатся интересующих церковь экспонатов. Есть проблема и с сохранением культурных ценностей. Чуев, например, считает, что их можно сохранить и в действующей церкви — такой подход соответствует общемировой практике: в Западной Европе даже самые знаменитые памятники церковной архитектуры остаются действующими церквями и совместно используются религиозными организациями и государством в качестве музеев. При этом право собственности остается за церковью. Так-то оно так, говорят музейщики. Вот только многие наши даже подмосковные монастыри вряд ли могут тягаться с благополучными во всех отношениях музеями Ватикана. Выездные экспозиции — пожалуйста: тогда те же иконы (например, из Третьяковки) можно разместить в культовом здании, снабдив специальной защитой и научными аннотациями, что позволит и верующим, и просто любопытствующим восхититься шедеврами русской живописи. Музей в этом случае отвечает за сохранность культурных ценностей, а церковь — за возможность всем верующим пользоваться храмом по прямому назначению…
Спор может длиться бесконечно. Но чаша весов, похоже, все больше склоняется в сторону церкви. Дело остается за малым: законодательно урегулировать церковное право собственности.
ВРЕЗ: НЕДВИЖИМОСТЬ
Спорные территории
В России более 20 музеев-заповедников, являвшихся некогда монастырями или кремлями. Каждый из них включает от трех до восемнадцати памятников истории и культуры, а также земельные угодья.
Среди наиболее ценных, например, музей фресок Дионисия в Ферапонтовом монастыре (Вологодская обл.). Был основан в 1924 году. С 1997-го имеет статус «Особо ценного объекта культуры». В числе других музеев-заповедников:
— Карачаево-Черкесский историко-архитектурный и природный музей-заповедник. Включает: Зеленчукский монастырь (три уникальных раннехристианских храма Х-XI вв.), Александро-Афонский монастырь, Сентинский храм (X-XI вв.), Спасо-Преображенский монастырь (XIX в.) и Шоанинский раннехристианский храм.
— Угличский историко-художественный музей (Ярославская обл.).
— Архитектурный и этнографический музей-заповедник «Кижи» (Карелия). Особо ценный объект, включен в список культурного наследия ЮНЕСКО.
— Владимиро-Суздальский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Создан в 1958 году на базе музеев Владимира, Суздаля, Боголюбова, Кидекши. Включает Дмитриевский собор Владимира и церковь Покрова на Нерли — шедевры русского зодчества ХII в.
— Музей-заповедник «Александровская слобода».
— Юрьев-Польский историко-архитектурный и художественный музей (Владимирская обл.). В его составе Георгиевский собор ХIII в., а сам музей расположился в бывшем Михайло-Архангельском монастыре.
— Вологодский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Создан в 1923 году. В его составе: Домик Петра I с церковью Федора Стратилата, Софийский собор, Воздвиженская надвратная церковь, соборная колокольня, церковь Иоанна Предтечи в Рощенье, церковь Покрова Богородицы в Козлене.
— Переславль-Залесский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.
— Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.
— Великоустюгский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник (Вологодская обл.). «Великоустюгский музей Северо-Двинской культуры» был открыт в 1918 г. на основе коллекции церковного древлехранилища. Музей не имел единого заведующего, им управляла «коллегия заведующих» по числу отделов музея. В его составе: церковь Вознесения, Прокопиевский собор, церковь Николы Гостиного, Михайло-Архангельский монастырь в г. Великий Устюг, Троице-Глединский монастырь.
— Тихвинский историко-мемориальный и художественный музей (Ленинградская обл.). Монастырь был основан в 1560 г. на месте, где, по преданию, в 1383 г. было явление иконы Богородицы, получившей название «Тихвинской». Существующий ансамбль сложился в XVI веке.
— Историко-культурный заповедник «Московский Кремль» (Москва). В комментариях не нуждается.
— Звенигородский историко-архитектурный и художественный музей (Московская обл.). Центр его — Саввино-Сторожевский монастырь (1398 г.), основателем которого считается ученик преподобного Сергия Радонежского и духовник князя Юрия Звенигородского Савва.
— Музей-заповедник «Ростовский кремль».
— Новгородский объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Основан в 1865 г. как Музей древностей. Музеефикация храмов и монастырей Новгорода и окрестностей началась сразу после Октябрьской революции.
— Псковский объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.
— Музей-памятник «Исаакиевский собор» с филиалами (С.-Петербург).
— Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник, образован в 1969 году. В его составе: Спасо-Преображенский монастырь (Архиерейский дом), церкви Николы Надеина, Ильи Пророка, Рождества Христова, Иоанна Предтечи в Толчкове, Богоявления.