Протоиерей Александр Немченко собрал под одной крышей людей с надломленными судьбами
Он создал при московском храме Святителя Николая в Троекурове по благословению Святейшего Патриарха Алексия Второго единственный в России реабилитационный центр для бывших осужденных, бомжей и алкоголиков. …В чистой, ухоженной церкви мартовское солнце играет на ликах святых, золотит лампадки и подсвечники. Служба уже закончилась. Паства разошлась. Какой-то мужчина вешает на белоснежную стену большую икону. Прошу позвать отца Александра. — Подождите, Батя скоро подойдет. «Батей» здесь уважительно зовут самого настоятеля. Знакомлюсь с необычными прихожанами. У каждого, как на зоне, кличка. К примеру, Коля-Американец получил свое прозвище за то, что хотел переехать с семьей из Украины к родственникам в США. — В ожидании визы жил с женой и двумя малышами на Киевском вокзале в Москве, — рассказывает Николай. — А заокеанские родичи в последний момент поставили условие — стать членом секты пятидесятников. Без этого, мол, не приезжай. Но я ведь православный — отказался. Оставшись без денег и надежд, Николай пришел в этот храм. Адрес подсказали добрые люди. Теперь Коля-Американец — правая рука настоятеля. С удовольствием показывает мне второй этаж храма, где вовсю идет ремонт. Строительные и восстановительные работы выполняют обитатели реабилитационного центра, который они сами называют общиной. А вот и Батя. Крепкий, спортивного вида священник благословляет меня. Идем в небольшой домик, где живет настоятель. У ворот храма стоит, понуро опустив голову, высокий мужик весьма живописной наружности. — Опять видел тебя пьяным. Наказание продляется до Пасхи, — строго говорит священник. И поясняет мне: — У нас в центре сухой закон. Никакой выпивки, никаких наркотиков. Нарушителей правил предупреждаю три раза. Сначала наказываю как бы от себя, потом ото всех, а третий раз — от имени Церкви. Это самое строгое наказание. Сане я запретил появляться в общине до Пасхи. Без строгости с такими подопечными никак нельзя. Да, моя рука не только благословляет. Иногда трудно сдержаться, могу и приложить. Потом переживаю, молюсь. Если не прав — а бывает и так, — прошу при всех прощения. Был один случай. В общине какое-то время жил бывший афганец. Как выпьет, становится неуправляемым и страшно вспыльчивым. Хватает опасную бритву и гоняется за всеми. Как-то он и на меня с бритвой полез. Пришлось его вырубить… Он лежал несколько дней, ничего не ел, я даже стал побаиваться, что помрет. У меня сердце плакало, я просил у Бога прощения, хотя виноват был он. Когда прыгнул на меня, ничего не оставалось, как «перекрестить» его по-русски… Батя и так может, он — мастер спорта по вольной борьбе. Вечером старается обязательно попасть на тренировку. Сейчас постигает искусство боевого самбо и русской рукопашной борьбы. А во дворе у домика настоятеля сооружен «спортзал» — два столба с прикрепленными к ним боксерскими лапами. — В детстве я жил в интернате для трудновоспитуемых, — вспоминает отец Александр. — Каждый день — драка. Занятия спортом помогли мне не скатиться вниз, да и характер закалили. Контингент прихожан еще тот. За десяток лет в храм обратилось порядка тысячи «джентльменов удачи». Первым постояльцем был Толик Троекуров. «Троекуров» — естественно, кличка. Бывший подводник, призер первенства СССР по вольной борьбе волею судеб стал бомжем. На флоте получил большую дозу облучения. Он умер здесь, в центре. Сейчас в общине — 50 человек. Наступит тепло — многие уйдут. Это обычное дело. А осенью вновь потянется вереница тех, кто захочет пережить зиму в тепле и в молитве. Задача центра, по словам отца Александра, в том, чтобы те же вчерашние бомжи смогли адаптироваться к нормальной жизни. Беда, считает настоятель, что мы не обращаем внимания на этих людей. Главное — любовь и терпение. А в центре реабилитации одной из первых фраз вчерашние бродяги и зэки слышат такую: «Считайте, что вы пришли домой». И это действительно так. Батя никого не заставляет молиться и отстаивать службу. Все — добровольно. Но к Богу так или иначе обращается каждый из постояльцев. И все они по уставу центра должны трудиться. Убирают улицы, сметают снег с крыш, выполняют строительные работы. Люди постепенно меняются — открываются лучшие стороны их души. — Здесь мне очень нравится, — признается бывший осужденный Олег. Он отсидел за «колючкой» в общей сложности 24 года. Преступления совершал самые разные, в основном кражи. — У меня ведь между сроками воля была недолгой: от двух недель до полугода. А в общине я уже девять месяцев. Это самое лучшее время в моей жизни… Здесь отвечаю за наших рабочих, таких же, как и я сам. В моем подчинении — 40 человек. Впервые за много лет почувствовал, что нужен людям, что со мной считаются. Организатор из меня вроде неплохой. А работы я никакой не боюсь — в зоне всему научился: и тапочки шить, и лес валить. В общине мне рассказали, что Батя в первую военную кампанию ездил в Чечню. Тогда настоятель решил освятить разрушенный храм Архангела Михаила в Грозном. Военные отговаривали. Боевики предупредили: мол, любой священник, который появится у храма, получит пулю. Батя угроз не испугался. Побывал и на передовой. Ходил, не сгибаясь, чем страшно удивлял федералов… А вот у стен родного храма отца Александра ждало жестокое испытание. Пару лет назад на пастыря совершили покушение. — Кому-то не нравилась моя деятельность по организации центра реабилитации. Выжить мне помог Бог и спорт. Бандюки напали неожиданно. Били бейсбольными битами… У меня было тяжелое сотрясение мозга. Я узнал потом, кто эти отморозки. Всех нашел, привел к покаянию. Некоторых судили. Дали условный срок по моей просьбе. Я благодарю Господа, что он мне дал силу подняться и приносить пользу. В 2000 году отца Александра за создание уникального реабилитационного центра наградили высшей международной юридической наградой «Фемида». Для обмена опытом в общину приезжали специалисты из Франции, Испании. Подобный центр уже создан в ЮАР. Батя очень сожалеет, что среди подражателей этого благого дела нет никого из России. Хотели его наградить и в российском ГУИНе. Но потом извинились: мол, их медаль только для священников, служащих в колониях и тюрьмах. Для таких подвижников, как Батя, наград еще не придумано. — Молиться легко, когда страна здоровая, — говорит собеседник. — А если процветают алкоголизм и наркомания среди подростков, нарушение закона, коррупция, то священнослужителю приходится быть одновременно и председателем колхоза, и производственником, и строителем, и педагогом, и тренером. На территории храма есть и свое подсобное хозяйство. И даже небольшая ферма — кролики, козы, свиньи. Сами «тертые» прихожане стесняются прошлой жизни. Не называют фамилий, не очень-то рассказывают о себе. Разные это люди. Но очень дорожат тем, что имеют сегодня. Сергей Таран 15 лет отдал гражданской авиации. До сих пор скучает по полетам. Вспоминает, как на Ан-26 возил грузы. По состоянию здоровья ушел в охранники. Нынче реставрирует храм и очень рад этому, ведь такая работа, по его словам, тоже связана с небом. В Военно-Воздушных силах долгое время служил Михаил Степанов, он же Ленин. Кличку получил за внешнее сходство с вождем мирового пролетариата. Анатолий — Дедушка — воевал в Карабахе. В прошлом военный связист, теперь вот при церкви. В Туле у него живут дочка и внук, две сестры, племянник. Наравне с мужчинами в общине трудятся женщины. Наталья готовит еду. Библиотекарь с высшим образованием, она попала в зону в Риге на четыре года. Когда освободили, приехала в Москву к дяде. Он умер, и Наташа осталась без жилья. После долгих мытарств случайно узнала об отце Александре. Здесь уже пятый год. Многие обитатели центра нуждаются не только в куске хлеба и крыше над головой. Батя помогает, если надо, получить регистрацию, найти работу. Стараниями настоятеля гражданином России стал, к примеру, Фабиан Эзэокана — сын короля нигерийского племени ибу. Принц учился в нашей стране на экономиста. За торговлю наркотиками загремел сначала в Бутырку, а потом в зону для иностранцев, что в Мордовии, где и принял православие. В тюремной больнице, рассказывает Фабиан, ему было видение Богородицы. Именно она, считает принц, спасла его от страшной болезни. И парень решил посвятить себя служению Богу. Священник сначала доверил Фабиану склад со стройматериалами, а затем уже и церковную казну. Недавно темнокожий брат обзавелся семьей и теперь работает прорабом на одной из подмосковных строек. Не всем удается окончательно перебороть зло. Бывает, что бывшие члены общины вновь попадают в тюрьму. И оттуда шлют отцу Александру покаянные письма. Пишут, как тяжела жизнь в «тюряге», вспоминают с большой благодарностью, как к ним относились в центре. Клянут сами себя за то, что не смогли «завязать». …В будущем году храму Святителя Николая в Троекурове исполнится 300 лет. В советское время он был и складом, и заводом. Обветшалой, без колокольни — такой предстала церковь перед отцом Александром в 1992 году. Священник взялся за реставрацию. Сейчас в мастерской при храме бывшие зэки выпиливают иконостас. Настоятель мечтает открыть здесь духовную семинарию, чтобы готовить священников для постоянного служения в тюрьмах и колониях. В семинаристы он хотел бы принимать и тех, кто пришел к вере через страдания и покаяние.
