Спор идолопоклонников и иконоборцев может продолжиться в Пушкинском музее
Авдей Тер-Оганян — не первый. Сначала были византийцы. Как на трон басилевса садился армянин или сириец, начинали крашеные доски крушить по всей империи. Авдей, напомню, перебил как-то в Манеже религиозные картинки. После этого ополчились на него со всех сторон мелкие ортодоксы. И сбежал Авдей в страну Чехию. Авдей был одинок. У него не было ни внятной стратегии, ни правильного обоснования своих действий. А иконоборцы знали, что делать — уничтожали идолов. А потому довольно мало ранних икон дошло до наших дней. Порубали их в мелкую щепу. Пушкинский музей представляет редкую возможность взглянуть на иконы VI—VII вв.еков. К 10-летию Фонда «Триумф» выставлены три образа, хранящихся ныне в Киеве: Иоанн Предтеча, Сергий и Вакх, Мария с младенцем. В середине позапрошлого века эти доски вывез с Синая архимандрит Порфирий Успенский. Не сотвори себе кумира, говорит библейская заповедь. Почему же христиане начали рисовать кумиров? Ответ можно найти в Пушкинском: ранние иконы поставлены в правильный контекст — между египетской надгробной пеленой римской эпохи и знаменитыми фаюмскими портретами. Иконы происходят напрямую от посмертных изображений. Энкаустика — живопись при помощи восковых красок, нанесенных на поверхность картины горячим инструментом. Техника исполнения иконы и фаюмского портрета одна: энкаустика. Композиция иконы — погрудный портрет, фронтальное изображение — схожа с типичной фаюмской композицией. Хотя фаюмский портрет всегда индивидуален, а икона изображает двоих (и схематически), но ведь умирали Сергий с Вакхом вместе, а сама доска писана по крайней мере через пару веков после их смерти. Фаюмские портреты заменяли собой надгробные маски. Они продолжали египетскую религиозную традицию в обществе, где культурной элитой давно уже были греки. Прекрасная подборка фаюмских портретов — одно из сокровищ Пушкинского музея. Есть в музее и небольшое собрание византийских предметов. Но нет промежуточного этапа. Три ранних иконы из киевского музея на время заполнили пробел. Они показывают, как именно вырождение египетского надгробного портрета привело к византийской иконописи. Сергий и Вакх — пара мучеников времен императора Максимина. Сначала греки рисовали своих мертвецов. А потом стали молиться ликам умученных за веру. Так заупокойный египетский культ пережил свое новое рождение — в христианской иконе.
