 |
| Русский Newsweek | Илья Архипов | 05.12.2006 |
До революции в России в портовом районе Каракой для русских паломников были открыты восемь афонских подворий — тогда допуск православных в Турцию, владевшую Святой землей, был вопросом геополитическим. Сейчас осталось только Свято-Пантелеимоново подворье — обычный стамбульский дом с потемневшим фасадом и подтеками на стенах. Первые этажи заселены турками — на лестничных площадках детские велосипеды, из приоткрытых дверей доносятся звуки работающих телевизоров и пахнет жареным мясом. На шестом — русская церковь.
Стефан мечтает построить в Стамбуле новый храм. «Мы тут ютимся, а надо бы про нашу веру больше рассказывать и новые церкви строить», — излагает он свою миссионерскую программу и ставит в пример активную, по его мнению, деятельность протестантов и католиков. Представитель Ватикана в Стамбуле епископ Луи Пелатр, правда, лишь качает головой и говорит, что особыми миссионерскими успехами похвастаться тоже не может. По его словам, каждый год он крестит в Стамбуле не более двух-трех мусульман.
Но этого достаточно, чтобы турецкие власти обвиняли Запад в экспансии. Глава турецких мусульман Али Бардакоглу бьет тревогу: «Приезжают миссионеры — и обращают в свою веру, пользуясь безграмотностью людей. Мы выступаем против экспансии на нашу землю».
Это было сказано корреспонденту Newsweek накануне визита в страну Папы Бенедикта XVI, который уже назвали эпохальным. Во времена Иоанна Павла II так именовали примирительные акции в глобалистском духе. Например, состоявшуюся в 1986 г. «общую молитву о мире всех религий» в Ассизи. Один из помощников нынешнего Папы — а тогда кардинала Ратцингера — вспоминает: «Это была полная катастрофа — клирики в разных экзотических одеждах молились вместе, и никто понятия не имел, [какому Богу]». А потом Иоанн Павел II поехал в Сирию, где стал первым в истории Папой, помолившимся в мечети.
Бенедикт XVI приехал к мусульманам в Турцию не для того, чтобы вновь устраивать показательное примирение Запада и Востока. В нынешние времена, которые все чаще называют эпохой столкновения цивилизаций, благостный мир уже невозможен. Какая уж тут дружба, когда во вполне христианских США для обозначения радикальных мусульман применяется термин «исламофашисты». Посему Папа прибыл в Стамбул, где 553 года назад случилось самое драматичное столкновение ислама и христианства, чтобы констатировать наличие холодной войны между двумя культурами. Без этого, уверен он, невозможно будет установить новый — прочный и понятный — мир.
Мысль Папы-реалиста проста: никаких двойных стандартов и убаюкивающей благостности. Если на Западе мусульмане требуют, чтобы к ним относились в соответствии с западными правилами терпимости и свободы выбора, то и Восток не должен отказывать в аналогичных правах христианам у себя. А для этого Запад должен перестать прятать свою «христианскую идентичность» из боязни обидеть иноверцев.
КРЕСТОНОСЕЦ
Исламские радикалы не преминули подтвердить мнение о том, что Запад и Восток далеки как никогда. Иракское крыло «Аль-Каиды» — самая «говорливая» из всех террористических организаций — назвала визит Папы в Турцию «войной против ислама, призванной отделить Турцию от мусульманского мира».Однако появление Бенедикта XVI на берегу Босфора пришлось не по нраву и многим вполне умеренным и либеральным мусульманам. Подобно тому как в христианском мире растет исламофобия, исламскому Востоку мерещатся новые крестовые походы. Приехал оскорбитель пророка — таким новый Папа видится исламскому миру после его сентябрьской лекции в Регенсбурге. В этом немецком городке понтифик впервые произнес слова о том, что у христианства и ислама есть философские противоречия в вопросах «связей между насилием и верой». И на свою беду процитировал жившего в XIV в. и противостоявшего Османской империи византийского императора Мануила II Палеолога: «Покажите мне, что нового принес Мухаммед, и вы найдете злые и бесчеловечные вещи, такие, как приказы мечом нести веру».
После этой лекции, вызвавшей волну христианских погромов в Азии, Бенедикт XVI прибыл туда, где вскоре после смерти императора Мануила утонула в собственной крови и сама Византия. Причем приехал по приглашению патриарха Константинопольского Варфоломея — номинального главы православных христиан. После чего даже в самой Турции, где ислам уже 100 лет пытаются низвести на уровень бытовых верований, многие всерьез решили, что Папа хочет помочь отобрать у турок Стамбул и создать там «православный Ватикан».
Тот факт, что 70 млн мусульман Турции опасаются 5000 местных христиан и приехавшего к ним в гости понтифика, кажется верхом абсурда. Но ведь точно так же 80 млн немцев опасаются 3 млн мусульман, а французское государство преследует женщин в платках. Еще недавно считалось, что просвещенный европеец должен поддерживать мультикультурность, а в мусульманских общинах должен видеть источник музыкального и кулинарного разнообразия. Теперь же можно открыто говорить об исходящей от них угрозе европейской культуре. Иррациональность обеих фобий — свидетельство того, что это именно цивилизационный конфликт, неприятие на уровне чувств.
ПАДЕНИЕ КОНСТАНТИНОПОЛЯ
И напрасно Бенедикт XVI поминал Византию: турецкие мусульмане восприняли это как обвинение. Центром антипапских выступлений стал собор Св. Софии, некогда главный храм восточного христианства, переделанный мусульманскими завоевателями в мечеть, а турецкими правителями XX века, усиленно строившими светское государство, — в музей.Лучшего символа нельзя было придумать. Представители исламских организаций Турции обещали, что «взорвут страну протестами», если Папа перекрестится внутри Св. Софии или тем более попытается там помолиться. Христиане невольно вспомнили чудовищное описание раннего утра 29 мая 1453 года, когда вся Византийская империя сжалась до стен Св. Софии, где заперлись сотни жителей павшего той ночью Константинополя. «Когда турки ворвались внутрь и увидели бесчисленную толпу, каждый стал вязать своего пленника, ибо не было там возражающего или не предавшего себя, как овца. Вот один нашел красивую монахиню, но другой, более сильный, вырывая, уже вязал ее: причина этой борьбы — локоны, обнажившиеся груди и сосцы, поднятые от горя руки. Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами», — пишет историк Дука.
За неделю до приезда в Стамбул понтифика несколько десятков активистов исламских организаций ворвались внутрь Св. Софии, собрались под некогда величайшим куполом христианского мира и стали скандировать антипапские лозунги, а потом совершили вечерний намаз. Бенедикт XVI в Св. Софии молиться не стал.
ЛУЧШИЙ В МИРЕ ИСЛАМ
Смутный страх перед «крестоносцами» в Турции смешивается с вполне осознанной обидой на Европу за то, что она не относится к Востоку как к равному. «Мы не хотим вступать в ЕС на условиях Европы», — заявил Newsweek Мехмет Шандыр, заместитель председателя Партии национального движения (МНР). Эта партия возникла как политическое крыло националистической экстремистской группировки «Серые волки», к которой в частности принадлежал Али Агджа, тяжело ранивший в 1981 г. «примирителя всех конфессий» Иоанна Павла II. Сейчас представители MHP открещиваются от каких-либо связей с «волками». «Мы любим всех людей, потому что всех нас создал Бог», — проповедует Шандыр. Но оговаривается, что Папа в число любимых не входит, так как сам «не любит мусульман» и потому не может рассчитывать на ответные чувства. Шандыр считает, что все проявления экстремизма вызывает «агрессивность Запада», и обещает, что турки еще «научат Европу правильной любви».Впрочем, радикалы вряд ли придут к власти в Турции в обозримом будущем, сколько бы они ни собрали сторонников. Светская демократия здесь держится на армии. Для стороннего наблюдателя понять этот восточный парадокс столь же сложно, как и национальные особенности турецкого ислама: в стране, где после скандала с датскими карикатурами был убит католический священник, а против приезда Папы собирались многотысячные митинги, легализована проституция и открыто действуют клубы для сексуальных меньшинств.
«Наш ислам — самый лучший ислам в мире, — запросто заявил корреспонденту Newsweek арт-директор ночного клуба Бурчин. — Это ислам с человеческим лицом». В каждом ухе у него по сверкающей сережке — подделка под Пафа Дэдди, — а руки в модных татуировках. «Быть настоящим мусульманином не значит молиться пять раз в день и не брать в рот спиртного. Главное — не делать никому плохого. Я вот не делаю, значит, я настоящий мусульманин», — продолжает он речитативом свою странную прогрессистскую проповедь. Но и такие либерально настроенные мусульмане, как Бурчин, говорят, что были глубоко оскорблены и датскими карикатурами на пророка Мухаммеда, и регенсбургской речью Папы.
Эрджан Боздаг тоже обиделся на Папу за цитирование императора Мануила. Он хозяин ночной клуба в злачном районе Анкары. Про свое заведение не стесняясь говорит — «бордель». Большинство его посетителей куда более религиозны, чем он сам, признается Боздаг. «90% приходящих сюда иностранцев — арабы. Они не пьют, быстро снимают себе женщину и уходят. Стесняются». Боздаг надеется, что с вступлением Турции в ЕС сюда будет приходить больше европейцев и его бизнес пойдет в гору. Хотя и сейчас он не жалуется на бедность — в месяц $ 30 000−35 000 чистой прибыли.
ШАТКИЙ МОСТ
Власти Турции оценили широкий жест Ватикана, когда во время встречи с турецким премьером Бенедикт XVI пожелал Турции успешного присоединения к Евросоюзу. Для понтифика, который, будучи еще кардиналом, выступал против присоединения Турции к ЕС, это был явно непростой шаг. А для правящей в стране Партии справедливости и развития — политический успех.Чтобы продемонстрировать свою готовность к диалогу, понтифик пошел и на очевидные протокольные уступки. Он согласился сам приехать в резиденцию главы местных мусульман Али Бардакоглу, статус которого несравним с папским. Раньше такой чести удостаивались только главы государств. А Бардакоглу хоть и является высшим духовным лицом Турции, но назначается на свой пост президентом страны, как обычный госслужащий.
Папа также поддержал популярную среди местной элиты идею «турецкого моста», соединяющего Восток и Запад. Турция долгие столетия ассоциировалась с исламской угрозой западному миру, была цивилизационным врагом номер один. Но последние 100 лет она была первой и по сути единственной исламской страной, которую последовательно пытались переделать по западным стандартам.
Однако создать этакого евразийского кентавра до сих пор не получилось. И в самой стране, и в Европе многие скептически замечают, что «мост» все больше шатается. «Турция переживает кризис идентичности, — говорит глава Стамбульского центра политических исследований Устун Эргудер. — Она сама не понимает, к какому миру принадлежит — западному или восточному».
Те, кто безусловно относят Турцию к Востоку, накануне приезда понтифика провели в Стамбуле массовый митинг. Возглавила его исламистская партия Saadet, отколовшаяся от правящей. Правда, вместо обещанного миллиона на площадь Чаглаян пришло не более 20 000 обеспокоенных мусульман. Мужчины митинговали в центре, а женщин, согласно правилам шариата, поставили в стороне, на склоне холма. Все были в одинаковых повязках с надписью «Папа, не приезжай». Ораторы кричали, что тот — убийца, а Ватикан — источник террора. «Мы не против христианства. Но ведь во всем мире льется мусульманская кровь, а Папа молчит», — сказал торговец Изеткин. Его поддержал механик Мехмет: «Мы хотим найти общий язык со всем миром, а Папа хочет превратить Стамбул в новый Ватикан».
ХРИСТИАНСКОЕ ЕДИНСТВО
Англичанка Мэри Велд, а теперь Шукран Вахид, приняла ислам более 20 лет назад, приехала в Турцию, вышла замуж и занялась переводами исламской литературы. Стройная северянка в платке встретилась с корреспондентом Newsweek в уютной стамбульской чайной на мусульманском кладбище, где похоронены три султана. «Ислам и христианство просто обязаны найти общий язык, так как у них общий враг — антихрист», — убежденно говорит Мэри-Шукран и поясняет, что это идея известного исламского богослова Саида Нурси. «Это был настоящий святой, первый, кто начал в середине XX века диалог ислама с христианством», — рассказывает Шукран, медленно, по-английски, попивая крепкий турецкий чай из «бардака» — маленького чайного стакана. Ее муж — один из учеников Нурси. Когда учитель вернулся из ссылки в середине 50-х годов, то первым делом отправил свои книги в Ватикан и встретился с Константинопольским патриархом Афинагором. По ее словам, Нурси учил, что ислам и христианство — естественные союзники в борьбе с «воинствующей антирелигиозностью современного мира».Об этом же сейчас говорят и католики, и православные. По мнению представителя Константинопольского патриархата — архиепископа Деметриоса (США), мир стоит на пороге религиозного поворота: «люди устали от своего материализма и проявляют повышенный интерес к религии». И ключевой вопрос, по его словам, — способность самих христиан к солидарности. Представитель Ватикана в Стамбуле епископ Луи Пелатр говорит примерно о том же: «Только единство христиан между собой откроет путь для примирения христианства с другими религиями».
В качества «боевого крещения» Ватикан и Константинополь заговорили о совместных усилиях по защите христианских меньшинств в той же Турции. «Константинопольцы» говорят, что турецкие власти постоянно у них что-нибудь отбирают — 70 лет назад в собственности Вселенского патриарха на территории Турции было 8000 объектов, теперь — не более 500.
Турция, несмотря на призывы Евросоюза, не позволяет открыть единственную семинарию на турецком острове Халки и при этом выдвигает условие, что патриарх должен быть турецким гражданином. Сочетание этих ограничений привело к тому, что патриарха практически не из кого выбирать: будущему кандидату негде получить богословское образование.
Когда Али Бардакоглу слышит о претензиях православных, он удивляется: «Мы никого не притесняем. Все в Турции исповедуют свою веру совершенно свободно, как хотят». Однако, по мнению представителя патриарха отца Досифея, власти лукавят. «Нам не запрещают дышать, нам просто перекрывают кислород», — печалится священник. Теперь Константинопольский патриархат надеется, что Папа своим авторитетом сможет добиться от Анкары больших прав не только для католиков, но и для православных.
А вот патриарх армян Турции Месроб II, лидер самого крупного христианского меньшинства, полон скепсиса: «Наши проблемы не решить давлением извне. Все решается в Анкаре». По его словам, в Турции христианские меньшинства оказываются заложниками противостояния исламистов и светского государства. Власти не хотят давать христианам больше прав, потому что тогда еще больше надо будет посулить исламскому сообществу.
Про себя он говорит — «в троне стамбульского патриарха больше всего гвоздей». Вместо фразы «геноцид армян» употребляет слово «депортация» и говорит, что не любит жаловаться на проблемы иностранным дипломатам. Впрочем, в разговоре с Newsweek он был более откровенен: «Если я не говорю „геноцид“, это не значит, что все хорошо. В моем обращении к Папе я просто напоминаю, что у нас из 45 епархий осталась одна». И добавляет: «А из 2000 церквей — 46. Но мы привыкли к туркам, а турки привыкли к нам».
НА ШЕСТОМ ЭТАЖЕ
Наглядно это демонстрируют обитатели русского Афонского подворья в Стамбуле. Православные не жалуются на живущих в доме мусульман, а те говорят, что им повезло жить в церковном здании. «Мне здесь Бог помогает, — говорит Зульфия Ениюрт. — Я живу здесь 30 лет, и за все эти годы ничего плохого не случилось». Зульфие под 80, у нее взрослые дети и внуки. Все мусульмане. Сама она родилась в России в семье мусульманина, женившегося на казачке. Ее привезли в Турцию совсем маленькой девочкой в середине 30-х годов. Как все религиозные мусульманки, она не снимает с головы платка и ходит в мечеть, но верит в воскресение Христа. «Бывает, что и на шестой этаж, в церковь, зайду, свечку поставлю, но службы не посещаю. Какая я русская — я турчанка», — говорит она. Вера у Зульфии простая: «Я верю и в Иисуса, и в Мухаммеда — пророки разные, Бог один. И у вас книжка от Бога, и у нас. И Христос от Бога, и Пророк от Бога». Православные в богословские диспуты тоже предпочитают не вступать. По словам Лены, которая поет в церковном хоре, она чувствует себя в Турции как дома — «просто мой дом — не турецкий Стамбул, а христианский Константинополь».Только Папе не выпало шанса увидеть эти ростки межконфессионального единения. Короткий путь в сотню шагов от Святой Софии до Голубой мечети, которую архитектор Синан построил в XVII в., чтобы затмить славу древних христианских строителей, Папа проделал в бронированном «Мерседесе». На всех минаретах обеих святынь сидели снайперы.
