 |
| Православие.Ru | Игорь Винниченко | 04.12.2006 |
Нет, господа, причина этого кризиса много глубже наших исторических особенностей. Еще в царское время много говорилось о проблемах школы, и необходимость реформы образования ощущалась всеми. Так, имеющий немалый опыт учительства В. В. Розанов в одной из своих статей камня на камне не оставляет от гимназической системы образования, которая нам теперь кажется классической. Он считает совершенно невозможным преподавать в один день самые разные дисциплины: школьники только к концу урока начинают настраиваться на предмет, а после перемены начинается совсем другая тема. К сожалению, эти наблюдения великого философа так и не были приняты во внимание. Наша школа остается прежней, и в наших детей впихивают знания, не слишком заботясь о том, как они воспринимаются и усваиваются. Причиной этому я считаю порожденную секулярной традицией схоластику как специфическую особенность формализованного образования.
Духовная деятельность человека охватывает три направления. Это чувственное восприятие окружающего мира, логическое осмысление и, наконец, религиозное или, если религиозное отсутствует, смысловое обоснование. Как бы ни чурались некоторые слова «религия», от необходимости такого обоснования не освобожден никто. По сути, это обретение смысла жизни. Самый крайний атеист строит свои убеждения на истовой вере в свои заблуждения. И чем выше уровень религиозного обоснования, тем тверже социальные устои общества. Первоначально образование охватывало все три направления. Мы знаем, что первыми учителями были истинные мастера своего дела, и потому образование носило всегда персонифицированный характер. Вспомним школу Сократа, или сад Академия, где вел беседы со своими учениками Платон, или Лицей, где преподавал Аристотель. Имя учителя могло сказать о человеке не меньше, чем имя отца. Но легко преподавать, когда учащиеся буквально смотрят вам в рот. А как быть, когда ученики ленятся, отвлекаются, никак не могут сосредоточиться? Так и возникла система лекций и экзаменов, где уровень образования измерялся памятью ученика. И при этом исчезала необходимость развития чувственного восприятия, что неизменно вело к грубости и цинизму, а уж о религиозном обосновании и речи не возникало.
Эпоха Просвещения превознесла до небес практику накопления информации: философов античности заменяют энциклопедисты. И в этот период схоластические принципы образования закрепляются на строгом фундаменте естественнонаучного подхода. И хотя в русской гимназии еще была достаточно велика доля гуманитарных дисциплин, но уже знания и по этим предметам приобретали форму накопления, а не освоения. Вспомните, как преподавали нам литературу в школе, эти до блеска затертые формулы с характеристиками литературных героев, эти лобовые конфликтные линии. Такое преподавание воистину отвращает детей от литературы, а не приучает к ней. А между тем совершенно ясно, что владение литературным языком есть не столько внешний эффект, сколько внутренний, показатель дисциплины ума.
Обращаясь все же к периоду отечественного безбожия, следует отметить, что именно естественнонаучное направление стало за эти десятилетия довлеющим во всей системе образования. В результате у детей относительно неплохо развивается знание природных законов, но это не сопровождается развитием чувств, то есть воспитанием. Чувства ребенка воспитывает улица, а большей частью — телевизор. Но ведь именно в чувственной сфере особенно важно определить основополагающие понятия добра и зла. Увы, в настоящий период этому вообще не уделяется внимания.
Что же касается религиозного обоснования, то, как бы от него ни прятались, оно формируется в любом случае. И когда об этом молчат учителя и родители, ребенок сам вырабатывает необходимые категории. Фактически мы обрекаем детей на духовную деградацию, потому что при том уровне духовных знаний, на котором они находятся, они не смогут сформировать никакой другой идеологии, кроме самого примитивного язычества. Так складывается вульгарная идеология потребления, идеология получения приятных переживаний, удовольствий, самоутверждения за счет ближних. Современное общество идеологически отступило на три тысячи лет назад, потому что, по сути, не знает даже закона Моисея. И причиной всему является формализация основ преподавания, с полным игнорированием воспитательных функций.
Невольно мы приходим к вопросу о преподавании «Основ православной культуры». И тут я, вопреки общему мнению, должен сказать, что являюсь противником торопливого введения такого предмета. Мне страшно представить, как это будет выглядеть в реальности. Ведь преподавать предмет будут те же учителя: историки, обществоведы, литераторы. Преподавать будут в той же форме, о которой я уже говорил, то есть опуская воспитательную часть и оставляя только набор информации. Не потому, что они такие плохие, а потому, что их так учили. А ведь православная культура — это культура любви. Можно ли познать основы любви, вызубривая набор готовых формул? Мне становится не по себе, когда я представляю, как ребенок отвечает по теме Нагорной проповеди, и одноклассники шепотом подсказывают ему заповеди блаженства. Боюсь, это только погубит всякий интерес детей к религии, вызовет у них отвращение, которое они испытывают ко всем другим предметам, и не породит никакого духовного просветления. Я считаю, что «Основы православной культуры» надо вводить только вместе с системной реформой народного образования.
Какой же должна быть эта реформа? Поскольку в обозримой перспективе ее все равно проводить не предполагается, мы вольны воображать реорганизацию нашей системы образования в самых смелых формах. Ведь главное, чему должны обучаться дети, — это различение понятий добра и зла. Значит, в образовательном процессе они должны ежедневно и ежечасно упражняться в нравственном выборе. И именно на этой основе должна выстраиваться вся система образования. В этой связи я хотел бы обратить внимание на социальную суть детских игр, где они обучаются взаимоотношениям в мире взрослых. Несомненно, образовательные методики должны использовать естественное влечение детей к играм, выстраивать обучение как отражение последовательного исторического развития, где все естественнонаучные предметы будут вырастать из исторической необходимости. Представьте первые классы, которые строят пирамиды и проводят ирригацию, выращивают хлеб и пасут скот. Представьте средние классы с рыцарскими турнирами, состязаниями вагантов, средневековыми монастырями и университетами, которые в те времена мало отличались друг от друга. Я уже не говорю о последующих исторических эпохах, которые дают еще более широкие возможности для творческого освоения материала. Кстати говоря, именно практические действия служат лучшим закрепляющим средством в преподавании предметов. Короче, нашего обычного преподавателя с указкой должен заменить мастер, или наставник, который учит детей не только знаниям, но и практике. Он должен исполнять в детском коллективе функции отца, заботливого и требовательного. Тогда все необходимые знания немедленно выстроятся в нужной последовательности согласно естественной необходимости.
Конечно, все это звучит довольно утопично, но в настоящее время возродить такой метод образования возможно в закрытых пансионатах. Именно там, где ребенок оторван от улицы и телевидения, где заботливый воспитатель всегда рядом, возможен перелом сознания с возрождением истинной любви к знаниям, с торжеством воспитания и ясностью смысла, рожденного в религиозном опыте. Конечно, это требует немалых финансовых средств, но если мы говорим о воспитании, то тут уже не до крохоборства. Государство обязано брать такие расходы на себя. Хотя следует признать, что естественные сословные различия требуют различия и образовательных норм. Надо только иметь налаженную систему выявления талантов, чтобы элита не замыкалась в своих корпоративных интересах.
А что же происходит в реальности? Ведь государство не столь заботливо и отчаянно ищет возможности перекинуть все заботы об образовании детей на плечи родителей. Вряд ли здесь следует ожидать каких-либо положительных перемен в ближайшем будущем. Но я не исключаю некоторых попыток возрождения снизу: например, теперь родители по своему выбору приглашают преподавателей ОПК для просвещения детей. И вот тут надо бы предложить какую-нибудь невероятно привлекательную методику воспитания, которая станет для детей прививкой от языческой инфекции. И пока дело не слишком формализовалось, следует привлечь к этому именно Церковь, потому что воспитание детей является одной из ее обязательных функций. Однако теперь, когда все добрые намерения упираются в вопросы финансирования, именно церковные деятели почему-то особенно неуступчивы. Конечно, мы узнаем о подвижниках, которые охотно берут на себя это иго, но это происходит далеко не везде. И потому пока еще воспитание наших детей, то есть титаническое противостояние с языческой реальностью, остается уделом родителей. И об успехах на этом поприще слышно мало.
