Исход битвы Масленицы и Великого поста у нас в стране всегда предрешен в пользу первой
Пришел Великий пост. И следует начисто забыть о масленичных усладах и безумствах, о винопитии, о пряженцах и оладьях, о блинах с икрой паюсной и зернистой, с семгой и осетриной, сырах рокфор, пармезан и костромском, о самочинном катании с гор и организованном — на тройках с бубенцами, переодеваниях, каруселях и поцелуях на Прощеное воскресенье. Теперь целоваться с незнакомыми разрешено будет не скоро, лишь на Пасху, то есть христосоваться. А готовить шесть недель кряду следует лишь на растительном масле. Некоторые кокетливые дамы искренне полагают, что любой пост учинен исключительно в целях временной диеты и поправления фигуры, то есть расценивают его как своего рода церковный шейпинг. Соответственно Великий пост устраивают для Великого похудания. Следует этих дам разочаровать — это не совсем так. То есть совсем не так. Вот что по этому поводу говорит Церковь: «Пост святой и великой Четыредесятницы как своею долговременностью, так и строгостью выше других постов, хотя одна цель и один плод всех вообще постов — это духовное обновление нашей души».. Обновление души, заметьте, никак не фигуры. В Великом посте есть одна загадка для робкого разума: отчего считается, что продолжается он сорок дней, тогда как продолжительность его всегда больше сорока дней? На случай столь глупых вопросов, продиктованных лишь поверхностной тягой к праздному исчислению, святой Симеон Солунский отвечал уверенно, хоть и несколько многословно и туманно: мол, речь не идет о календарных сорока днях, но — о десятой части жизни нашей. «Этот пост продолжается одинаковое число дней, как и пост Господа нашего, то есть сорок дней, а за ними одна седмица в память страстей Его». Короче, не нужно задаваться пустыми вопросами. Зарубите себе на носу: сам Господь постился, конечно, не для замаливания грехов, поскольку был безгрешен, но «сделал это, чтобы дать нам пример поста, чтобы уничтожить Адамово преступление и исправить постом поврежденное через невоздержание и чревонеистовство». И это последнее слово — замечательно, просто мороз по коже. Запомните его и твердите про себя, когда пойдете в другой раз в гастроном Елисеевский, а не в Елоховскую церковь. Но читаем далее: «Четыредесятница начинается понедельником первой седмицы и кончается пятком шестой седмицы, считая субботы и воскресные дни». Вопросы есть? Отвечаю: последняя седмица — это, по-нашему, Страстная неделя, венчающая Великий пост, которую не причисляют к Четыредесятнице. Здесь еще некоторая путаница для человека невоцерковленного с Лазаревой субботой перед Страстной: хоть и постная неделя, а разрешается есть икру с постными блинами. Это скорее всего из христианского гуманизма: после поста можно и заболеть, если прямо так и впасть в чревонеистовство. Вообще в русском пасхальном обряде сохранилось столько языческого, что разобраться неофиту затруднительно: где церковное, где народное. Скажем, та же икра, которую упорно едят с блинами. Скорее всего она символ зарождения новой жизни, поскольку весь пасхальный цикл связан с ожиданием весны и новых всходов. Кстати, то, что Великий пост — весенний, имеет и практическую сторону: у крестьян к этому времени было трудно с припасами, так что пост можно рассматривать как в некотором смысле предприятие экономическое. Все, что касается диеты, — удивительно и даже загадочно в русском Великом посте. Не будучи чрезмерно изощренной (щи да каша — пища наша), русская национальная кухня именно в постные дни становится странно элегантной и изобретательной. Помнится, в одном мужском монастыре меня пригласили на общую трапезу. Шел пост. Подали что-то крайне похожее на голубцы, изумительно вкусное и питательное. В ответ на мое удивление монах, подававший пищу, улыбнулся и сказал, что все это сделано только из гречки — и ничего больше. По-видимому, русское творчество и выдумка особенно разыгрываются на трезвую голову, ибо на пост не пьют, к тому ж Великий пост приходится на весну, как раз когда есть и хочется. Возможно, именно в мужских монастырях были придуманы эти несметные постные рецепты, из которых составляются увесистые поваренные книги. Да и воздержание, мы знаем, способствует творчеству и фантазии… Но как быть неверующим? Чтобы не оскорблять их чувства, скажем, что даже прихожанам позволяются некие послабления в субботу и воскресенье. Можно и стопку выпить — и ничего вам не будет. Можно не поститься больным и путешествующим. А о заблудших душах, не нашедших дорогу в храм, и вовсе ничего не говорится ни в каких предписаниях Церкви: гуляй не хочу. Кстати, откройте свою записную книжку, и вы увидите, сколько дней рождений ваших знакомых выпадают на зиму: это значит, что многие неверующие вовсе не томили себя воздержанием в весенние месяцы, и — ничего, хорошие получились детки, взгляните хоть на январских Козерогов. Так что если неверующих в дни поста охватывает смутное томление, но сопровождается оно столь же смутным чувством своей греховности, — отбросьте сомнения. Бог — всеблаг: это естественное весеннее томление и слабости человеческие Господь понимает и извиняет. Но если вы все-таки хоть иногда заглядываете в храм, а с аппетитом вам справиться невмоготу, — чем сидеть дома, отправляйтесь-ка лучше в путешествие. И где-нибудь в римской траттории закажите себе спагетти с пармезаном. И — бутылочку розового вина. Рекомендую что-нибудь прованское. И помяните тихим добрым словом свою далекую, все еще в снегу, грешную родину.
