Обыкновенное чудо
Бывший кадровый военный теперь профессионально пишет иконы. Даже по заказу бандитов: вдруг это их вразумит.

«Пульс Поволжья»

С иконописцем Владимиром Власовым я встретился в его мастерской в Кирилло-Мефодиевском соборе. Почти все иконы в этом храме написаны им. Правда, Владимир Николаевич говорить об иконах не очень любит, считает шумиху вокруг них вредной…

В семье Власовых никто живописью не занимался. А вот Владимир Николаевич увлекся рисованием.

Но вначале он после выпуска военного училища восемь лет служил в армии в Перми. Занимался там политический работой.

— Я был достаточно активным атеистом. Однажды ко мне пришел замполит роты и рассказал, что его подчиненный отказывается принимать присягу из религиозных убеждений. Я тут же бросился пылко убеждать этого парня в том, что бога нет, да не голословно, а ссылаясь на основы научного атеизма. Все это кончилось тем, что не я его переубедил, а он меня. Его осудили. Дали 4 года условно. Он выслушал приговор гордо. А я ощутил пустоту…

Потом, тоже в армии, Власову пришлось столкнуться с какими-то мистическими знамениями.

— Как-то раз я обедал в армейской столовой. Чувствую — кто-то на меня в упор смотрит. Поднимаю глаза: напротив сидит мужчина с бородой, лохматый. Я у соседа спрашиваю: «Чего он так смотрит?» А тот отвечает: «Да это наш бывший командир роты. Уволился в запас. Сейчас, видать, сдвинулся по фазе — священником служит». Ну, я продолжаю есть. А этот священник проходит мимо меня и говорит: «Вы, капитан, долго служить не будете. Уже к весне дома окажетесь». И ушел. Через несколько месяцев я действительно уволился в запас.

Из Перми Владимир Николаевич вернулся на родину, в Самару. Здесь его ждали. Школьный друг занимался реставрацией церкви и позвал Владимира Николаевича помогать. Так и увлекся. Но первые десять лет непосредственно к живописи не приступал. Занимался реставрацией, гравировкой, чеканкой, резьбой по дереву. Всему учился сам. Свою первую икону, образ Богородицы, написал, только когда почувствовал в себе силы. Собственно, это была копия иконы, почитаемой в Оренбургской области.

— Икона совершенно черная, там очень трудно разглядеть черты лица. Нам надо было сделать церковный, большой вариант этой иконы. Я сделал лик светлее. Когда мой друг увидел это, заметил: в церковной живописи очень жесткие каноны, за рамки которых выходить нельзя… Мне стало обидно: я так старался, а теперь опять ничего не видно. Лет через 10 я снова увидел свою икону: она стала светлой. Светлее даже, чем я ее написал.

Сейчас у Владимира Николаевича более 1000 икон. И каждую из них он помнит. В основном его иконы в церквях. Но он пишет и на заказ, для частных коллекций.

— Иногда возмущаются, что мне заказывают иконы бандиты. А я не отказываюсь: может быть, как раз эта икона его и вразумит. Не получится — он ее отдаст или продаст. Икона всегда оказывается там, где больше всего нужна. Это божий промысел. Я как-то написал икону Георгия Победоносца, а потом по телевизору увидел, что она стоит в полевой церкви в Чечне…

Владимир Николаевич не изобретает ничего нового. Он делает списки со старых оригиналов. И считает, что для современного иконописца это единственно верный путь.

— Да, я стараюсь не отходить от оригинала. Но я его не копирую. Я пишу образ. Икона — это материализованная идея. Слово ведь тоже материализованная идея… Икона — это как бы слово в живописи. Это мост между мирами, нашим и Божьим.

С мироточением и кровоточением икон Власову тоже приходилось встречаться.

— Когда из только что написанной иконы начинает течь кровь, причем натуральная, страшновато, конечно, становится. Но никаких «подставок» здесь нет, говорю это совершенно точно. И с научной точки зрения это объяснить невозможно. Это чудо, обыкновенное чудо. Кровоточение иконы — знак, что человек поступает неправильно.

Я не хотел рисовать одну икону. Считал, что она написана по-дилетантски. Батюшка, который сделал заказ, сказал, что ее переснимут и сделают миниатюрные копии. Это мне тоже не понравилось. Но я все-таки написал эту икону и поставил на «просушку». Утром пришел — а у нее по щекам будто слезы текут.

Еще я писал икону Казанской Богородицы для церкви в Красном Яре. На русских иконах младенец на руках Богоматери всегда выглядит взрослым — 12−14 лет. А вот группа красноярской интеллигенции решила, что младенец должен оставаться младенцем… И по этому признаку стали делить иконы на хорошие и нехорошие. Возникли разногласия, чуть ли не до раскола в церкви. Опомнились только тогда, когда на образах Спасителя и у Богородицы из глаз потекли слезы.

По убеждению Владимира Николаевича, все иконы чудотворные. Любая икона приносит людям пользу.

Есть у самарского иконописца ученики. Но он говорит с сожалением:

— Ученик — этот тот, кто учится. А в основном получается — нахватаются верхушек и раньше времени уходят. Они еще не мастера, но уже используют базу, которую взяли у меня, практически украли. Потом в разных местах появляются иконы, где оформление по моим образцам, а живопись — их. Ко мне приходят люди и удивляются: «Ну, ты даешь! До чего опустился!» Приходится говорить, что это не мои работы. Но они все равно думают: «Не твои, значит, учеников плохо учил».

Искусство иконописи нелегкое. В нормальную работу необходимо вкладывать много денег. Например, для того, чтобы позолотить нимб иконы, требуется настоящее золото. Его нужно найти, достать, купить, а затем еще долго работать с ним.

Сейчас у Владимира Николаевича восемь помощников. Случайных людей здесь нет. Каждый занят своим делом: кто-то гравировкой, кто-то резьбой по дереву, кто-то живописью. В мастерской Власова комплексный подход к созданию икон.

Помогает Владимиру Николаевичу и сын Илья. Он закончил художественную школу, затем аэрокосмический университет. Сейчас — ведущий инженер в научно-исследовательском институте. А после работы он приезжает в мастерскую к отцу. Илья занимается ювелирным искусством.

Владимиру Николаевичу 50 лет, из них 25 он профессионально занимается иконописью. Работает по 12 часов в день, практически без перерыва на выходные и праздники.

— Однажды ко мне пришел батюшка. Я стал у него просить совета: устал, мол, что мне делать? Он и говорит: «Если из колодца, даже самого чистого и глубокого, долгое время черпать воду, со дна постепенно поднимается муть и вода загрязняется. Тогда нужно ей дать отстояться. Так и тебе необходим отдых…» Помолчал немного и добавил: «Тут в церкви одну икону нужно обновить к Пасхе. Ты бы зашел, посмотрел».

Я не имею права отказать людям в помощи. Да и отдыхать мне еще рано…