Их ввели в зал суда, и появилось даже что-то. от разочарования. Две женщины, одетые так, как одеваются завсегдатаи пивнушек. И лица такие же: помятые, безразличные, пустые. Одной — немного за 50, другой — немного за 30. Одна худая как щепка, другая — колобок. И обе очень маленького роста. Встретишь на улице и даже не обратишь внимание: сколько их бродит таких — то ли опустившихся, то ли блаженных. Их обвиняли в убийстве, которое по многим приметам можно было бы отнести к бытовым. Если бы не одно обстоятельство. И та, и другая признавали, что по своим убеждениям они — сатанистки. О том, как познакомились Валентина Кондратьева (постарше) и Ирина Рудикова (помладше), до сих пор ходят разные слухи. Сами они утверждали, что впервые встретились не где-нибудь, а в одной из палат всем известного наркологического центра «Катарсис», куда попали с алкогольным психозом, а если попросту — белой горячкой. И было это совсем незадолго до преступления, ими совершенного. Другие люди говорят, что когда труп уже увезли в морг и стали разбирать бумаги, оставшиеся в комнате, в руки попалось письмо, отправленное Кондратьевой из колонии и адресованное Рудиковой. Письмо очень недвусмысленного содержания, где поминались и «жаркие ласки», и «бессонные ночи». Это письмо нашла сестра убитого — Татьяна Л. И, по ее словам, охватило такое отвращение, такая брезгливость, что без всякого сожаления она бросила его в огонь, подумав лишь одно: «Значит, они еще и лесбиянки». Татьяна уверяет, что она не могла ошибиться: отправитель — Кондратьева. Но если так, то где они могли познакомиться? Может быть, в колонии? Но Кондратьева сидела на строгом режиме, а Рудикова — на общем. Может быть, в короткий перерыв между «ходками» Кондратьевой? Все может быть. Да, впрочем, если для кого-то и имеет значение, связывали ли этих двух «особые отношения», «особая любовь», так это только для самой Татьяны. И только потому, что эти женщины на одном — общем! — дыхании убили ее родного брата. Беспомощного инвалида, который в свои сорок поверил, что и его может любить женщина. Этой женщиной и была Ирина Рудикова. Та самая, которая июльским вечером прошлого года вонзила в него нож. Эксперты подсчитали: 46 раз. Татьяна и Юрий родились в Казахстане, в обычной семье, с разницей в один год. И раннее их детство протекало без каких бы то ни было особенностей: обычные дети, обычные игры, обычная жизнь. Инвалидом Юрий стал после того, как однажды ему на голову упало автомобильное колесо. Родные боялись, что мальчик не выживет. Но он выжил, только полноценным ребенком после травмы быть перестал. У него было поражение головного мозга, и с тех пор он стал постоянным пациентом больниц, в том числе и психиатрических. Долгие годы у него был постоянный, практически не прекращающийся тремор: рук, ног, головы. После того как семья переселилась в Новгород, ему удалось выхлопотать комнату в общежитии. Ту самую комнату, в которой его и нашли убитым. Зверски убитым. Несмотря на увечье, он был женат. Но брак распался несколько лет назад, и это для Юрия было очередным потрясением. После развода никто не верил, что к нему еще может вернуться то, что принято называть счастливой семейной жизнью. Но прошло не так уж много времени, и однажды Юрий привел к сестре женщину: «Татьяна» — «Ирина». И пусть у Татьяны и появились какие-то не самые добрые предчувствия, но о них она никому не сказала. Ведь так хотелось видеть брата счастливым! Уединившись с Ириной, она попросила ее только об одном: — Береги его! Он добрый и безобидный. И. не очень счастливый. Ирина готова была даже всплакнуть. И это не могло не импонировать Татьяне. А с течением времени стало казаться, что она, к счастью, обманулась в своих предчувствиях. И новая жена (очень не хотелось называть ее сожительницей) брата искренне любит, разглядев что-то такое, что далеко не всем удавалось разглядеть. В доме сестры Юрий появлялся всегда чистый, опрятный, и казалось, даже «трясет» его все меньше и меньше. Что сказать? Совет да любовь! Они жили все в той же общаге на улице Щусева. Общажная жизнь — прозрачные стены, где все знают друг о друге всё. Знали и о Юре с Ирой. И только хорошее. Ни ссор, ни склок, ни — боже упаси — мордобоя! Люди видели, как частенько вечерами Юрий ждет свою женщину и. явно нервничает. Не от того нервничает, что, может быть, ревнует. Совсем по другой причине: в последнее время Ирина работала кондуктором, а это, сами понимаете, не самая безопасная работа. Бывало, что возвращаться приходилось и ночью. Как же тут не нервничать? И очень тщательно от всех, в том числе и от сестры, скрывалось одно обстоятельство. В медицинском понимании этого слова Ирина была алкоголиком и время от времени переживала очень тяжелые периоды. Но она была алкоголиком «с пониманием». Когда становилось невмоготу, не имела ничего против ее госпитализации в «Катарсис». Так было и в последний раз. Из «Катарсиса» ее выписали в злополучный день 17 июля. И отнюдь не в связи с завершением курса лечения. По «отрицательным мотивам» — нарушение режима. Нарушение, надо сказать, было достаточно традиционное для лечебных учреждений такого типа: Ирина Рудикова и ее, скажем так, подруга Валентина Кондратьева умудрились пронести в «Катарсис» пиво. А такое — не прощается. Покинув стены заведения, изгнанные отправились в общежитие на Щусева, к младшей из подруг. Почему Кондратьева не поехала к себе домой? Потому что, по ее словам, за время пребывания в «Катарсисе» ее квартиру обворовали. Юрий не рассчитывал увидеть свою жену так рано. Да еще и не одну. Но ему объяснили, в чем дело. А когда Ирина спросила, не будет ли он против, если подруга переночует в их доме, он, как великодушный хозяин, даже. обиделся. Нет, он был не против. Ничуть не против. Вероятно, свое магическое действие возымела и 50-рублевая бумажка, протянутая Кондратьевой хозяину. Неужели ж можно было не выпить за встречу, за знакомство? И в этом случае Юрий не был против. Он сам сходил в ларек и принес — портвейн «777». Можно было переходить к «торжественной части». Но Ирина отказалась наотрез. Несмотря на то, что их выписали за нарушение режима, из ПАТП ее никто не увольнял, и она рассчитывала вернуться на работу. А для этого необходимо было «закрыть» больничный. Понятно, что в «Катарсис» вновь нетрезвой она явиться не могла. Причину сочли уважительной. Ирина уехала. Но вдвоем полузнакомым людям «распивать» было не очень комфортно. Когда Ирина вернулась, бутылка оставалась почти непочатой. Но Юрий, на удивление, пребывал в прекрасном расположении духа. Он был весел, возбужден, и его совсем «не трясло». Таким Ирина давно уже его не видела. «В чем дело?» — осторожно осведомилась у Кондратьевой. «Я дала ему таблетку реланиума», — ответила многоопытная женщина. Это был длинный день, очень длинный. Подруги отлучались то в магазин за продуктами, то в ларек за сигаретами. А Юрий все это время так и оставался в своей комнате. И, вероятно, не думал ни о чем худом. Повода не было. Не было повода насторожиться и тогда, когда женщины вознамерились сходить в сбербанк, чтобы снять некоторую сумму с книжки Ирины. По ее словам, она очень торопилась до закрытия и даже не обращала внимания на слова подруги. Один раз лишь оборвала ее: — Ты что, с ума спятила? Между тем это было не так уж и далеко от истины. Потому что, казалось бы, ни с того ни с сего 50-летняя женщина произнесла: «Его надо убить!». — Ты что, с ума спятила? Но Кондратьева снова произнесла ту же фразу. И стала развивать свою мысль. По ее убеждению, Юрия надо было убить потому, что, во-первых, он нелицеприятно отзывался об Ирине во время ее отсутствия, во-вторых, не имеет никакого желания прописывать сожительницу в своей общаге — об этом он сам говорил. И, наконец, в-третьих, — он должен быть принесен в жертву дьяволу. Это могло показаться полной дикостью. Но в этой истории есть еще один нюанс, который в большой степени может пролить свет на все, что произошло далее. В отличие от Рудиковой, судимой в прошлом один раз за мелкую кражу, которая, кстати, в настоящее время и кражей не считается, тюремный опыт Кондратьевой много богаче. В первый раз она была осуждена в 1983 году к 8 годам лишения свободы, во второй раз -в 1990 году к 10 годам лишения свободы. В одном случае ее жертвой стала женщина, которой она разбила голову банкой, во втором — старик, которого зарубила топором. Трудно теперь утверждать, каким на самом деле был мотив первого преступления. Трудно сказать, каким был эволюционный путь самой Кондратьевой. Но теперь эта женщина утверждает, что, глубоко раскаиваясь и переживая первую смерть, которую причинила, она пыталась было тянуться к Богу. Но, пользуясь ее же выражением, «Бог ее отверг». Первый раз, освободившись из колонии, она даже ходила в монастырь. Но и оттуда ее «отворотило». Тогда она начала пить, и очень сильно. И однажды ее «озарило»: зачем мучить, обманывать себя, пытаясь найти дорогу к Богу, если у нее другой путь, прямо противоположный — к дьяволу. Быть может, «просвещенным» сатанистам, изучавшим творения родоначальника сатанизма как секты Лавея, такие рассуждения покажутся примитивными, но именно таким был путь к дьяволу этой малообразованной женщины, больше живущей по наитию. И у нее уже были последователи. В частности, та самая Ирина Рудикова. Режим «Катарсиса» — отнюдь не закрытый. Его пациенты имеют право на выходные отлучаться из больницы. Так вот, совсем незадолго до убийства и Кондратьева, и Рудикова уходили «домой». На самом деле — не домой. Они ездили в деревню Мытно специально для того, чтобы пройти обряд посвящения. — В чем он выражался? — спрашивали у Рудиковой на суде. Оказывается, ничего особенно сложного. Нужно было прочитать молитву задом наперед и опалить в огне руку. ..Так что слова Кондратьевой о том, что «его нужно принести в жертву», могли показаться полным бредом кому угодно, только не Рудиковой. Для нее они могли стать руководством к действию. Из сбербанка они сразу же вернулись в общагу. К этому времени то ли реланиум подействовал, то ли портвейн, но Юрий хотел только одного — спать. Ему помогли улечься в кровать. Бодрствующими оставались только женщины. В голове Рудиковой все звучали слова: «Его надо убить!». Внутри что-то противилось: «Но ведь это Юрка!». Она решила уйти из общаги еще раз. Снова пошла в магазин и принесла с собой такие мирные женские безделушки, как дезодорант и крем. Кондратьева подошла, указала на спящего Юрия и. призналась. В том призналась, что только что слышала «голоса», и «высшие силы» заставляли ее убить мужчину. Более того, кое-что она даже для этого предприняла: срезала бельевую веревку и попыталась удушить Юрия. Рудикова подняла глаза: действительно, бельевой веревки на месте не было. И что же? «Высшие силы», объявила Кондратьева, воспротивились тому, чтобы она убила мужчину. Это должна сделать «его» женщина. Она — Ирина! Ирина выпила еще полстакана портвейна, закурила сигарету. А потом взяла нож. Во время суда порой она была близка к истерике и не один раз принималась кричать: — Я не знаю! Не знаю, что заставило меня это сделать! Что-то в голове помутилось! Какая-то пелена перед глазами!.. Она уверяла, что помнила только 2 первых удара — в шею. На самом деле их было, повторю, 46. Может быть, войдя в раж, Рудикова и правда не помнила, что было дальше. А вот Кондратьева уверяла, что помнила всё. По ее словам, именно она остановила руку с ножом. Разумеется, уже тогда, когда ничего нельзя было поправить. А дальше? Дальше, опять же по ее показаниям, Рудикова опустилась на колени и произнесла: «Прими мою жертву!». А потом вывела на груди убитого его же кровью три шестерки — символ сатанистов. Когда прибыла милиция, разглядеть эти три шестерки стало уже невозможно: все тело Юрия было красным от крови. Суд приговорил Ирину Рудикову к 11 годам и 3 месяцам, а Валентину Кондратьеву к 15 годам лишения свободы.
