Духовные костыли сделали его послушным и управляемым. И он отдал сектантам не только десятую часть своего дохода, но и душу. — Лучший подарок — это книга, — торжественно-вкрадчиво произнес лысый и оранжевый чудак в бубенчиках на углу проспекта Ленина и улицы Воровского и протянул яркий ламинированный томик. С этого подношения ровно десять лет назад и началась новая биография Вячеслава К. Выпускник Челябинского политехнического института с красным дипломом, успевший жениться и устроиться на перспективную работу, Слава внезапно уходит из дома. Ни молодая жена, ни родители, ни психиатры так и не смогли вернуть парня к прежней жизни. Челябинец стал активным проповедником новой веры. — За те несколько лет, что боролась за сына, я научилась с первого взгляда вычислять этих сектантов даже в толпе, — устало рассказывает Марина Николаевна, мама Вячеслава. — Глаза у них пустые, как у наркоманов, лица бледные и безжизненные. Даже без бубнов и блестящих лакированных томиков с духовным наследием учителя в руках они выделяются из толпы своей отрешенностью. Поняла, как опасны эти люди. Я и сейчас боюсь, что они смогут отнять у меня еще одного, оставленного мне сына. Околдованный книгой Сразу после свадьбы Слава с супругой переехал жить в новенькую однокомнатную квартиру в Курчатовском районе Челябинска. Родители молодоженов приготовили детям такое приданое, что у них было все необходимое. День рождения Славы стал их первым семейным торжеством. Как вскоре выяснилось, и последним. После прочтения странной яркой книжки Слава ушел из дома. Сначала никто из родных не понял, насколько серьезны перемены, произошедшие в психике молодого человека. Молодая жена ждала и боролась за возвращение мужа четыре года. Сначала вместе с Мариной Николаевной, а потом, организовав для себя своеобразный график, они ходили воевать за возвращение любимого мужа и сына поочередно. Знали все явочные квартиры сектантов, не раз встречались с так называемыми вождями новой веры. — Зря стараетесь, — сыто ухмылялись в лицо женщинам руководители секты. — Не тратьте нервы и время, он теперь существо высшего порядка. Приходил отговаривать родных от продолжения активных поисков и сам Вячеслав. Каждый раз после его визитов в доме исчезали то норковая шапка, то обручальные кольца. — У меня теперь другие отец и мать, — с интонацией лунатика говорил Слава. — Вы слепы и глухи. А я готовлюсь к лучшей жизни, я совершенно счастлив. — Славик, ты знаешь, мне было так плохо, что я чуть не умерла, — пыталась разбудить сознание сына слабая здоровьем Марина Николаевна. — Я больше месяца провела в больнице и каждый день тебя ждала. А ты так и не пришел. Подумай, а если бы я умерла? — И что с того, — с убийственным спокойствием отвечал он. — Если бы ты умерла, тебе было бы все безразлично. Неизлечимая болезнь Одним из основных постулатов религии, которой так увлекся Вячеслав, является отказ от любых родственных связей, особенно — от отношений с матерью. К каждому новообращенному прикрепляется наставник, который организует весь досуг своего подопечного. Кроме того, новеньким почти совсем не полагается сон. Его заменяют длительный пост и усердная молитва. — Я не знаю, как он вообще пережил первые полгода после своего обращения в эту веру, — вспоминает Марина Николаевна. — Весь был в каких-то лишаях от авитаминоза. Носил только желтую холщовую рубашку и штаны. Даже зимой ему не разрешалось надевать теплые вещи! Квартиры, которые снимали члены этой организации, были совершенно не приспособлены для житья: тряпка на полу — вот и все убранство. Попытка излечить сына от непонятного душевного недуга в специальной клинике тоже оказалась безрезультатной. Вячеслава даже привязывали к больничной койке, чтобы время рассеяло чары непонятного колдовства. У его постели побывали психиатры, психологи, экстрасенсы. — Нам объяснили, что Славочкина болезнь таилась в подаренной ему книге, — делится пережитым моя собеседница. — Ему необязательно было даже читать ее, достаточно было подержать, полюбоваться изображением. Эффект был бы тот же самый. Страшно, что и мой Славик, в свою очередь, приводит в организацию новеньких. Троих он привлек в первый же месяц после своего ухода из дома. Ни деньги, ни помощь медиков, ни уговоры и увещевания Славу домой не вернули. Вячеслава стали изредка отпускать домой только после того, как мама парня просто поселилась перед штаб-квартирой руководителей секты. — Сначала меня уговаривали отступиться, потом недвусмысленно угрожали, потом домой пришел сам Слава, — говорит мать. — Пришел только для того, чтобы сказать, что мы чужие. Потом, года через три моих хождений по его следам, Славик стал регулярно навещать нас с отцом. И каждый раз готовил нам какую-то специальную еду. Угощал. Такой весь вежливо отстраненный, будто задание или повинность справляет. Поколдует на кухне, даст попробовать, безостановочно читая свою молитву, и уйдет. Невидимая опасность После прокатившихся по стране шумных разоблачений всевозможных сектантских течений чудаки в странных нарядах исчезли с городских улиц. Однако и сегодня нет-нет да и встретишь в людном месте мягкое, вкрадчиво любезное предложение: «Возьмите, это подарок. Прочитайте, это интересно. Приходите сегодня по такому-то адресу, мы вас ждем». Эти чудаки и сегодня живут среди нас, за счет наших близких пополняют ряды духовных единомышленников. И только мать безутешна. — Сына Славы у меня больше нет, — констатирует Марина Николаевна. — Я уже не верю, что он сможет когда-нибудь очнуться от духовной комы. Два года назад Вячеслав перебрался на постоянное место жительства в Москву. Дал обет безбрачия, вырос до какого-то значимого религиозного сана в своей организации и преподает в одном из специальных учебных заведений. Родителей не избегает, но и не проявляет к ним никакого интереса.
