Жизнь и приключения Пьера Паскье, бросившего богатую Францию ради нищей России и ставшего православным попом — отцом Василием в Чувашии (Продолжение. Начало в номерах за 28 и 29 января) Как отца Василия встретили дрекольем
Сначала отца Василия послали в Псково-Печорский монастырь. Из дневника отца Василия: «Не знали, что со мной делать: никак не могли определить мне послушание. Я чувствовал глубокое одиночество и болел, это усугублялось плохим климатом. Трудно было общаться из-за языка. Наконец отправили меня на трактор: я должен был его чинить. Я долго страдал, потому что техпаспорта по-русски прочесть не мог; трактористом так и не стал. Следующим послушанием было строительство, я был штукатуром. Без языка был как инвалид. Эконом обзывал меня бараном. Я все вытерпел, конечно, не без слез». На счастье, у отца Василия кончилась виза; местный ОВИР в первый раз видел, чтобы иностранец хотел остаться в России, и отправил его разбираться в Москву. А в Москве отец Василий встретил своего лучшего иерусалимского друга и наставника отца Иеронима. Когда-то в Иерусалиме они договаривались, что, если встретятся в России, то будут служить вместе… Через месяц, получив все разрешения, отцы прибыли в Чувашскую епархию. — Владыка говорит: поедете в село Малое Чурашево; тамошний священник просил, чтобы ему прислали замену. Приехали. А батюшка забыл, что писал прошение! Зачем, говорит, владыка меня убирает? Мне здесь хорошо. И настроил народ. Сказал, что приехали священники из-за границы и что хотят храм захватить! Первая служба прошла кошмарно. Отец Иероним вышел принимать исповедь. Издеваясь над «захватчиком», прихожане стали исповедоваться по-чувашски. — Вечером служительницы отказались нас кормить. Мы легли голодные, а я спал, обняв палку. Думал, в эту ночь придут бить… Наутро все было еще хуже: за ночь подтянулись жители соседних деревень. Многие пришли в церковь с дрекольем. «Убирайтесь!» — хором орали отцам прихожане. Крик в храме стоял такой, что не было слышно слов службы… Как отец Василий наконец-то узнал настоящую Россию Второй приход батюшек был в селе Никулино. Из дневника отца Василия: «Приехали в Никулино. Ночь, дождь, света нет. Долго искали храм. Староста открыл нам сторожку, но, поскольку в ней уже давно никто не жил и за печью не следил, она дымила; постель была влажная, в ужасном состоянии, от нее пахло, как от туалета; бегали крысы. В эту ночь я плакал и думал, куда я попал, поневоле вспоминал далекий чудный Иерусалим…» Но утром засияли купола, задымился горячий чай… — В Никулине я стал обучать русскому. До сих пор всегда находился переводчик. А тут — исповедь: я и бабушки! И часто я кивал головой, хотя ничего не понял! В Никулине состоялось и настоящее знакомство с российской действительностью. — В одном доме я венчал. Гуляли свадьба три дня — через три дня я в этот дом отпевал: от водки умер отец жениха! Отпеваю: жара — тридцать пять градусов, асфальт плавит. Окна закрыты — воздух, как в аду, пахнет… Мухи жирные, и — вз-з-з-з — вокруг моей головы крутятся; голова кружит — думал, я упадать рядом с покойник: отец Иероним меня отпевать… Жара, вонь и мухи были везде: окна в здешних домах открывать было не принято, а, напротив, было принято держать в зале поросят… А в конце отца Василия и отца Иеронима в Никулине ославили ворами. — Гостил художник из Москвы, и мы предложили ему реставрацию нескольких икон. Надо, видно, было бабушек предупредить. А мы просто сняли и завесили иконостас занавесочкой. Бабушки утром пришли: «Ах! Украли иконы!"… Не помогло ничего. Когда отреставрированные яркие иконы повесили на место, бабушки отказались их признать: «Не наши иконы, наши не такие были. Наши старинные, дорогие, они их на дешевку подменили». — Поехал в Москву, нес большой сумка. «Вот, отец Василий наши иконы повез». Пожертвовали приходу «Ниву». «Вот, отец Василий за иконы «Ниву» купил"… Из дневника отца Василия: «Разговор о передаче епархии Свято-Троицкого мужского монастыря, вернее, того, что от него осталось. Владыка предложил его о. Иерониму, и мы поехали на разведку в город Алатырь. Первые впечатления очень неприятные. Ходили смотреть будущий монастырь, а пока завод. Когда мне сказали, что это был монастырь, я крайне удивился. Все разбито, грязь, мазут — страшно. Когда я узнал, что владыка собирается послать нас сюда, то впал в глубокую депрессию. Раньше, будучи в Иерусалиме, я думал, что в России много монастырей, которые только ждут, что в них придут, разложат вещи — и начнется служба; потому я почувствовал обидное разочарование». Отец Иероним все-таки принял монастырь-завод. Отец Василий остался в деревне один. Продолжение следует
