 |
| МиК — маркетинг и консалтинг | Олег Кусов | 24.11.2006 |
Ислам в прошлые времена спас многие малочисленные народы России от полной ассимиляции, утверждают представители духовенства. Но в наши дни, когда возобладала концепция построения православного государства, в России пора спасать сам ислам. Эта мысль лежит в основе документа под названием «Манифест. Сценарий политического представительства уммы во властных кругах Российской Федерации». Манифест разработан в Духовном управлении мусульман Нижегородской области.
Острую критику вызвали такие предложения, как введение квотирования мест за представителями исламской религии в органах власти всех уровней, учреждение «мусульманского» поста вице-президента России, частичная легитимизация шариата в местах компактного проживания мусульман по всей стране. Не осталась без внимания и глава документа «Единство мусульман с точки зрения шариата». Смысл ее сводится к тому, что «правитель, которого подразумевают хадисы Пророка, в условиях немусульманского общества — этот имам, религиозный лидер общины, потому что только его действия можно оценивать как соответствующие или противоречащие нормам шариата; к православному же царю или президенту эти нормы отнести невозможно». Критики манифеста истолковали эту фразу, как намерение мусульман оттеснить государственную власть на второй план, повысить значение мулл и имамов.
Ответственный редактор манифеста ректор Нижегородского исламского комитета и руководитель аппарата Духовного управления мусульман области Дамир-Хазрат Мухетдинов считает, что критики отнеслись к манифесту предвзято. На его взгляд, манифест — это всего лишь попытка мусульман принять участие в дискуссии на тему обустройства российского общества, но не политическая программа Духовного управления.
— Мусульманам трудно понять светскую власть. Например, прошедшим летом более 10 тысяч наших братьев собрались со всей России на земле предков — Булгаре — для того, чтобы отметить 1084 годовщину принятия ислама Волжской Булгарией, — рассказывает Мухетдинов. — Федеральные чиновники проигнорировали праздник, финансовую поддержку не оказали. Более того, на следующий день в Нижнем Новгороде светские власти, отмечая День России, послали мусульманам своеобразный «привет». Частью театрализованного представления на главной площади столицы Приволжского федерального округа стал захват корабля террористами в арабских национальных головных уборах. Естественно, многие стали проводить параллели с нами, поскольку в Нижегородской области нет арабов. Показательно, что даже глава Духовного управления мусульман области Умар-Хазрат Идрисов наблюдал праздничное представление по телевизору — в день России его не пригласили на трибуну, на которой находились полномочный представитель президента в округе, губернатор, архиепископ Нижегородский и Арзамаский. Видимо, побоялись реакции на такой «спектакль». После пытались оправдаться: среди арабов, мол, тоже христиане есть, мы не мусульман имели в виду.
Димир-Хазрат Мухетдинов обращает внимание, что даже в атеистическое советское время в областном центре функционировали татарские (с элементами ислама) средние школы и детские сады. Сегодня в Нижнем Новгороде ничего этого нет. Татарское население области ежегодно сокращается на тысячу человек, что может привести к исчезновению коренного для этих мест этноса. По словам мусульманского деятеля, исламофобия утверждается в обществе, и подвержены ей, прежде всего, чиновники. К тому же в России действует закон о церковной собственности, монастырских хозяйствах. В Государственной думе открыто говорят о лоббировании интересов православия.
— Почему в таких условиях нельзя вести квотирование для мусульманских депутатов в парламенте? — задается вопросом Мухетдинов.
У оппонентов мусульманского манифеста своя логика: разрушение единого государства начинается с малых проявлений сепаратизма, разрушение светского государства — с незаметным наступлением духовных лидеров на конституционные основы. Бывший заместитель министра иностранных дел России, политолог Федор Шелов-Коведяев считает, что идеи нижегородского манифеста выражают в основном интересы духовных лидеров, а не простых мусульман. На его взгляд, попытка перейти к теократическим формам правления даже на части территории светского государства выглядит по меньше мере странно.
— В манифесте содержится призыв к узакониванию неравенства, — говорит Шелов-Коведяев. — Квотные представительства в парламенте — это попытка сегрегации, путь в апартеид. Мусульмане могут стать жертвой самоограничения, когда их политикам законодательно будет запрещено занимать более определенного числа мест во властных структурах, несмотря на то, что способных войти в них может быть гораздо больше. В парламенте должны работать квалифицированные политики независимо от национальности и веры. Главное, что они должны пользоваться доверием, в том числе и мусульман.
Федор Шелов-Коведяев не исключает, что среди причин, побудивших нижегородских мусульманских лидеров к громким «шариатским» инициативам, есть и имущественные. По его данным, ряд зданий в Нижнем Новгороде, еще в XIX веке принадлежащих мусульманам, ныне занимают светские учреждения. Мусульмане уже ставили вопрос о «возвращении имущества», которое они, по их словам, намерены использовать в благотворительных целях. Но положительного ответа пока не получили.
Есть и другое объяснение активной деятельности Духовного управления мусульман Нижегородской области. Некоторые эксперты, связывают ее с общественно-политическими процессами в соседнем Татарстане. В Казани, на их взгляд, наблюдается попытка утверждения идеи образования мусульманского центра России, которому не чужда идея духовной независимости от «православной Москвы». Нижегородские мусульмане-татары подыгрывать своим собратьям, напоминая светской власти об имеющихся в их руках рычагах воздействия на российскую часть мусульманской уммы.
