 |
| Вера-Эском | Владимир Григорян | 17.11.2006 |
Сходство последнего столетия со Смутным временем угадывается даже на поверхности. Россия вымирает сейчас с той же силой, а иркутские патриоты в минувшую субботу вышли на улицы с лозунгом: «1612 год. Если надо — повторим!»
Но попробуем вдуматься, что же произошло в 1611—1613 годах. Сожалея, что многие далеки от понимания этого, Святейший Патриарх Алексий заметил: «В 1612 году Россия не только избавилась от захватчиков, она с огромным трудом сохранилась и как государство, и как народ, так как Смутное время грозило уничтожить русскую нацию».
Набеги, нашествия, войны для Руси были делом страшным. Но оказалось, бывает кое-что и похуже. Власть испарилась, исчезла. Оставшись наедине с собой, народ растерялся, и все худшее в нем на время возобладало. Мы пережили распад, сопоставимый лишь с недавним прошлым и отчасти настоящим. Что же помогло тогда уцелеть?
«Мы братья и сродники, потому что от св. купели св. крещением породнились… Если не будете теперь в соединении, обще со всею землею, то горько будете плакать и рыдать неутешным вечным плачем: переменена будет христианская вера в латинство, и разорятся божественные церкви со всею лепотою, и убиен будет лютою смертью род наш христианский…»
Это призыв ко всем русским людям героев-смолян, единственных во все Смутное время, кто ни на мгновение не дрогнул и сражался от начала до конца. Они погибли почти без остатка, но слово их потрясло, потому что исходило не просто от горстки бойцов, а от соборного тела Русской Церкви.
Также поразило всех слово святого Патриарха Гермогена. В отличие от смоленцев, он шел на одну уступку за другой. Привык это делать, памятуя об участи митрополита Филиппа, и по инерции продолжал это делать, когда православного царя сменила на троне какая-то шушера. Пытался «не лезть на рожон», все решить миром, пока была малейшая надежда спасти этим народ и веру. Это уже потом из него сделали какого-то несгибаемого героя. Нет, и его немощь была велика, когда же пришел час, Дух вздохнул в нем с огромной силой. Он начал забывать, что значит быть апостолом, — и потерпел поражение. И когда он вновь вспомнил свое апостольское достоинство — победил и принял мученический венец.
Мы были сокрушены, потому что во многом перестали быть к началу Смуты Церковью соборной и апостольской. Мы восстановили Церковь, а вместе с ней — Россию. Вот главный урок Смутного времени, который изгладился из памяти не сразу, но мы забывали его год за годом, век за веком. Когда большевики вскрыли склеп князя Пожарского, он оказался пуст. Утрачены были и останки Минина, неизвестно даже когда. Небрежение об их памяти очень долгое время было полнейшим, ужасным. Затем их начали возвеличивать, но смысл их подвига оставался темен, потому что все ошибки, которые привели к Смутному времени, повторялись. Никто не интересовался мнением народа, когда учиняли церковную реформу при царе Алексии Тишайшем и Патриархе Никоне. С разницей в несколько лет государь Александр Первый велел отлить Пожарского и Минина в бронзе и лишил купцов дарованных императором Павлом скромных прав давать советы власти, хоть на что-то влиять в своей стране. Государство и народ расходились все дальше и дальше, пока окончательно не потеряли друг друга из виду.
В том, что происходило на протяжении немногих смутных лет, сокрыт прообраз нашей последующей истории, там же и ключи ко дню нынешнему, по-прежнему смутному. То, как проходило минувшее празднование, довольно подробно освещали СМИ, правда, многое им удалось почти замолчать. Например, что в Петербурге в субботу, на праздник Казанской иконы Божией Матери, собралось в десять раз больше человек, чем на националистической демонстрации. Что по Варшаве имперским маршем прошли староверы и молодые поляки под лозунгом «Польша — Россия — братья навек!» Зато мы узнали из новостей, что в Москве возле станции метро «Парк культуры» участников праздника встречали не менее 15 автобусов с ОМОНом, 18 самосвалов, автомобиль-водомет и 11 автомобилей для перевозки задержанных. Сколько было задержанных, неизвестно. Называются цифры от двухсот до пяти тысяч. Кто-то явно лжет, возможно, все. Некий нацист крикнул на московском митинге «Зиг хайль». Теперь о нем знает весь мир. Один балбес превратился для большинства репортеров в скандирующую группу.
Обратимся лучше к другим цифрам.
В минувшие недели ВЦИОМ провел несколько опросов. На вопрос: «Где бы вы хотели родиться, если бы Родину можно было выбирать?» — 81% опрошенных предпочел Россию, а Соединенные Штаты — 2%. Второй вопрос был в том духе: что если жизнь все-таки заставит, то где бы согласились вы жить за пределами нашей страны? 49% вопроса не поняли. То есть для них не существует обстоятельств, способных принудить к эмиграции. Остальные преимущественно выбрали европейские страны. Если учесть многолетнюю пропаганду прелестей Запада и кошмарности жизни в России, основанную пусть на половинной, но правде, это, можно сказать, удивительно и радостно. Предвижу, что многие наши недоброжелатели завопят о ксенофобии, ну и пусть их. Я вижу другое — огромный резерв веры в свою страну, без которого нам надеяться было бы просто не на что.
А вот второй опрос огорчил. Лишь 34% россиян позитивно оценивают введение Дня народного единства, совпадающего с православным праздником Казанской иконы Божией Матери, в то время как негативно — 47 процентов. Каждый второй респондент не собирался отмечать 4 ноября.
Итак, 81процент тех, кто рад тому, что он россиянин, и 34 процента сознающих свою принадлежность к тысячелетнему народу и его традиции. Если меня спросят, есть ли разница между понятиями «народ» и «нация», я предложу изучить эти цифры. Как нация мы, кажется, состоялись, а вот до народа нам расти и расти.
