 |
| Новые Известия | Анна Семенова, Андрей Поздняков, Алексей Киличев | 14.11.2006 |
Для крупных западных компаний благотворительность — занятие вполне естественное, можно даже сказать, каждодневное и, как правило, не подлежащее лишней огласке. В Европе, Америке бизнесмены, воспитанные в традициях католической и протестантской этики, редко афишируют подобную деятельность. Там считается, что помощь нуждающимся — сомнительный пиар- повод. Иное дело — увековечить имя компании или ее владельца в каком-нибудь супербилдинге или офисном центре.
Российский же бизнес чаще всего пытается заработать на благотворительности дополнительные очки и преимущества перед конкурентами, а порой и просто затирает свои грешки. Бывает, что крупная компания, основательно отравив население целого города выбросами своих заводов и фабрик, кидается строить очередную больницу или санаторий для лечения ею же загубленных людей.
Такое положение дел вполне объяснимо. Благотворительность не только не приносит отечественным предпринимателям налоговых послаблений, но и зачастую становится настоящей обузой. Член Лефортовской коллегии адвокатов Ирина Калинина полагает, что «хотя российские предприниматели и занимаются благотворительностью исключительно в целях улучшения своего имиджа, они хотят, чтобы их дело было не просто уважаемым, но и налого-привлекательным». В самом деле, должен же быть какой-то стимул творить добро. «В России, к сожалению, законодательство о благотворительности как таковое просто отсутствует, — рассказала „НИ“ г-жа Калинина. — Несколько раз правительство рассматривало возможность внесения в Налоговый кодекс определенных налоговых льгот для благотворителей, но вопрос так и не был решен. Льготы для предпринимателей в нашей стране пока не предусмотрены».
Сегодня экономико-юридическая процедура пожертвования денег в нашей стране остается крайне запутанной и даже абсурдной.
«Приведу простой пример: что происходит, когда компания принимает решение выделить больному ребенку деньги на дорогостоящую операцию. Корпорация уже заплатила с этой суммы налоги, однако родители при получении средств также должны уплатить подоходный налог, — рассказал президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин. — Вопрос не только в том, что треть благотворительной помощи идет государству, а не ребенку. С крупной суммы родители не в состоянии заплатить подоходный налог, который превышает весь их семейный доход».
Чтобы переломить ситуацию, благотворительность у нас нужно стимулировать прежде всего налогами. Но для этого необходима политическая воля властей. А ее нет.
«Самим на жизнь не хватает»
В этой ситуации корпорации сталкиваются еще с одной проблемой, неведомой Западу. Сотрудники компании неадекватно реагируют на благотворительные пожертвования своей фирмы. «Большинство наемных работников воспринимают благотворительность, которой занимается их компания, неоднозначно, — пояснил „НИ“ психолог Артур Гараганов. — Отрицательное восприятие может возникнуть в виде вопросов: если у фирмы есть лишнее деньги, то почему бы не дать их нам? А вдруг на зарплату не останется? И т.д. По моим наблюдениям, адекватно воспринимают благотворительную деятельность своей компании только новички. Для них такая деятельность фирмы означает ее успешность».Помощь ближнему когда-то была неотъемлемой частью российской традиции и не зависела от религиозных убеждений. Теперь времена изменились. Если верить опросам социологов, то порядка 44% россиян не готовы подать нуждающемуся. Ни гроша. И дело тут вовсе не в жадности или жестокосердии. Причин, по мнению экспертов, несколько. Одна из них — низкое качество жизни в России. «Самим не хватает» — убеждены граждане и спокойно проходят мимо зданий детских домов. Предвзятое отношение к благотворительности вызвано нехваткой информации. Люди не знают, что у помощи есть разные формы. «Помогать можно не только деньгами, — пояснила „НИ“ исполнительный секретарь Форума доноров Наталья Каминарская. — Можно жертвовать вещами, которые уже не нужны, руками, головой, трудом, участием, временем. Мы рады любой помощи. Иногда человек и рад бы сделать доброе дело, но его настолько пугают все бюрократические сложности с оформлением пожертвования, что он решает с этим просто не связываться».
Отчитаться перед государством
Еще одной причиной нежелания россиян делать добрые дела является большое число людей, желающих нажиться на мягкосердечии граждан. Случаи мошенничества под маской благородства дискредитируют благотворительность как таковую. До сих пор в сознании людей сильна установка, что все деньги украдут или они попадут вовсе не туда, куда хотел бы сам жертвователь. «Широкое освещение таких преступлений в СМИ озлобляет и пугает людей, — заявил „НИ“ президент благотворительного общества „Золотое сердце“ Яков Брандт. — Рассылки на электронную почту с просьбами помочь тяжелобольному ребенку раздражают и разочаровывают людей. И если ребенок действительно болен, помочь ему будет сложно, потому что доверия к таким историям уже нет».Само государство отнюдь не стремится улучшить положение благотворительных организаций. Большинство сегодняшних некоммерческих фондов и обществ помощи — это волонтеры, добровольцы, несущие крест помощи. Сотрудники таких организаций жалуются на сложные правила ведения отчетности в условиях российского законодательства. «Чтобы иметь помещение и осуществлять какие-то копеечные расчеты, раньше достаточно было составить акт на двух листах, а теперь это целая кипа документов, — поведала „НИ“ президент благотворительного общественного фонда „Возрождение“ Ирина Мельникова. — При этом мы не получаем никакой помощи от властей. Конечно, у каждой организации есть возможность получить грант, но пользы от него никакой, потому что суммы, как правило, ничтожно малы. Ну, допустим, я выиграю сто тысяч — к ним нужен еще миллион, чтобы что-то сделать!»
Регионы слезам не верят
В провинции дело обстоит еще хуже. В депрессивных регионах детские дома, больницы и приюты для бездомных просто задыхаются без помощи со стороны. В Ульяновской области фактически нет ни одного серьезного благотворительного фонда, передает собкор «НИ» в регионе Михаил БЕЛЫЙ. Нет и отлаженного механизма оказания помощи нуждающимся. Между тем людей, которым позарез нужна помощь, хоть отбавляй.Директор Ульяновского детского дома Ирина Явкина признается, что ежедневно десятками рассылает письма по фирмам и предприятиям — просит оказать посильную помощь. Некоторые отзываются и бескорыстно выделяют средства. Впрочем, далеко не все готовы помогать безвозмездно. «У нас в детском доме есть двадцатилетний „уазик“. Постоянно ломается, к нему нужны всякие железки, — рассказывает Ирина Явкина. — Я направила письмо в УАЗ с просьбой помочь с запчастями. Нам ответили — мол, благотворительностью не занимаемся. Но мы не в обиде. Спасибо, что ответили. Некоторые наши просьбы вообще игнорируют».
Многочисленные случаи обмана нуждающихся в помощи не добавляют популярности благотворительным организациям, передает корреспондент «НИ» в Воронеже Роман ЖОЛУДЬ. Речь идет о 10−11-летних воспитанниках обычного интерната для детей-сирот. «Детей собрали в одном из кабинетов, — рассказала «НИ» руководитель воронежского детского благотворительного фонда «Изумрудный город» Елена Штейман. — Одна девочка на меня смотрит и говорит: «Чего пришла?» Я начинаю объяснять, говорю про подарки, а она в ответ: «Забери их и иди отсюда!» Я растерялась, потом попыталась выяснить, в чем дело. И дети мне говорят: «Мы знаем, ты, тетя — депутатка! Вы приезжаете, оставляете коробки, а мы потом по телевизору должны сказать, что вы хорошие и мы вас любим».
Многие воронежские благотворительные фонды сейчас стараются не оказывать денежную помощь — мало ли на что пойдут эти средства. Администрациям детских домов и интернатов это не нравится. «Мы привезли в один интернат столы, — рассказала «НИ» Елена Штейман, — а нам директор говорит: «А они мне нужны? Вы лучше денег дайте или привезите компьютер с ЖК-монитором». Я тут же спрашиваю: сколько детей подойдет к этому компьютеру? И получаю ответ: «Да вы что! Они же его сломают!»
В Саратовской области сегодня активно работают около сорока благотворительных фондов, сообщает корреспондент «НИ» Константин ФОМИЧЕВ. Еще несколько лет назад их было значительно больше, но многие вынуждены свернуть свою деятельность. Это произошло после того, как местный комитет по имуществу установил арендную плату за помещения фондов, от которой они раньше были освобождены. Благотворительные организации фактически были приравнены к коммерческим, и для многих арендная плата оказалась непосильной. Руководитель одного из фондов, вынужденно прекративших свою деятельность, сказала «НИ», что даже не хочет вспоминать то время: «Наш фонд был создан для поддержки инвалидов, мы старались организовывать для них бесплатные консультации врачей, юристов, помогали с лекарствами, а после нововведений мы все чаще стали этим людям отказывать, фонд просто перестал выполнять свои функции».
В одном из «выживших» фондов «НИ» рассказали, что в год содержание этой организации обходится в 120 тыс. рублей. Это без аренды и зарплат персоналу — такие деньги тратятся лишь на то, чтобы собрать все документы о текущей деятельности, необходимые для отчета перед государством.
В ШВЕЦИИ МОДНО ДЕЛАТЬ ДОБРО
Если бы существовал чемпионат мира по благотворительности, шведы наверняка заняли бы на нем призовое место. В стране с десятимиллионным населением действуют сотни благотворительных организаций, ежегодно собирающих несколько миллиардов долларов. Около половины всех пожертвований дают частные лица, примерно треть — компании и организации. Остальное — результат собственной экономической деятельности благотворительных организаций (продажа сувениров и пр.) При этом ни частные лица, ни организации не получают налоговых льгот за свои добрые экономические порывы. В стране делать добро просто модно.Там, где крутятся большие деньги, всегда есть жульничество. Чуть ли не каждый месяц газеты печатают разоблачительные материалы о собирателях пожертвований, единственная цель которых — личное обогащение. Единственный барьер на пути мошенников — Фонд контроля за сбором пожертвований. Как рассказал «НИ» один из руководителей Фонда Кент Винтер, основное их «оружие» — специальные банковские счета, начинающиеся на «90». Такие счета выдаются сроком на три года благотворительным организациям, отвечающим критериям Фонда. 75% доходов благотворителей должны идти на помощь нуждающимся, остальное можно пускать на административные расходы. Если «администрация» превысила 25%, номер на «90» изымается.
Большинство шведов знает, что доверять можно лишь благотворителям, имеющим банковский счет с цифрой «90». Однако мошенникам все же удается усыплять бдительность сограждан. Самые распространенные уловки — создать «копию» респектабельной организации, слегка изменив ее название, и получить банковский счет «90», который, правда, этим сочетанием не начинается, а заканчивается.
Алексей СМИРНОВ, Стокгольм
ПОДАВАТЬ В ГЕРМАНИИ ВЫГОДНО
По количеству разнообразнейших акций милосердия Германия идет сразу же за США. Только в Интернете зарегистрировано на сегодня свыше 6 тыс. немецких общественных объединений, обладающих государственным разрешением на занятие благотворительностью. В обмен на пожертвования эти конторы выдают специальный сертификат, позволяющий снизить налогооблагаемую базу в размере пожертвованной суммы. Так что в убытке никто не остается. Более того, самые щедрые меценаты находятся на вершине общественного престижа и являются частыми гостями на торжественных приемах различного ранга, включая и те, что проводятся в резиденции главы государства.Такое сочетание общественной инициативы и государственного контроля свели в ФРГ к минимуму любые злоупотребления на почве благотворительности. Так, после самого разрушительного в истории цунами для Юго-Восточной Азии немцы собрали свыше 400 млн евро. И ни одно из них не ушло «на сторону».
Сергей ЗОЛОВКИН, Берлин
http://www.newizv.ru/news/2006−11−14/58 077/
