 |
| Страна.Ru | Мария Свешникова | 13.11.2006 |
Работая над фильмом «Остров», Павел Лунгин «замахнулся на святое». Пожалуй, в истории российского кино до Лунгина существует всего два случая, когда режиссер отважился снять картину о человеке, испытавшем сильнейшее потрясение и пытающемся найти пристанище от жизненных искушений в монастыре. В обоих более ранних случаях была экранизирована антиклерикальная повесть Льва Толстого «Отец Сергий». Так, в 1918 году режиссер Яков Протазанов снял по произведению Толстого одноименный фильм, ставший классикой немого кино. А спустя 60 лет, в 1978 году, режиссер Игорь Таланкин сделал повторную экранизацию, пригласив на роль инока Сергия 57-летнего Сергея Бондарчука. Киноповесть стала наглядным примером отношения советской эпохи к теме покаяния и монашества.
Однако, если акцент в «Отце Сергие» делался на том, что «вот де, не сумел монах-отшельник стать безгрешным», то картина «Остов», снятая по одноименной повести Дмитрия Соболева (он же стал автором сценария), раскрывает совершенно иной образ монашеского подвига.
История начинается во время Великой Отечественной войны. Мальчишкой попал Анатолий на фронт, где, плавая на барже, перевозящей уголь, вместе с сослуживцами угодил в немецкий плен. Чтобы сохранить жизнь, он совершает преступление — расстреливает одного из своих товарищей, Тихона Яковлева. Немцы, тем не менее, не отпускают его и взрывают баржу, однако Анатолия чудом выбрасывает на далеком северном острове, где ютится небольшой, на несколько иноков, скит.
Спустя несколько десятилетий, в 1976 году, монах отец Анатолий продолжает трудиться на единственном послушании — добывать уголь для обогрева монастыря. Народ приезжает к нему с материка за помощью, почитая то ли как юродивого до ли как святого, братия относится с предубеждением, но, благодаря покровительству настоятеля, не трогает. Так и проходит время — в слежении за печами, шутках над монахами, непрекращающейся молитве и в спасении душ. Всех, кроме собственной, которая не может успокоиться, принять судьбу и постичь — за что такого великого грешника, живущего со смертным грехом убийцу, Господь наградил даром целительства и провидения. Анатолий уже даже знает, что близок день его кончины, а потому готовится к смерти. Только, недоумевает отец Анатолий, как же он умрет, не закончив земные дела, как предстанет на суд Божий, если главный грех его не прощен.
В отличие от толстовского отца Сергия, понуждаемого автором отрубать себе пальцы, чтобы добиться смирения, отец Анатолий Соболева и Лунгина — человек, который не просто примирился с собственным выбором судьбы, сделанным в горячке, а настоящий, истинный монах, принявший постриг по естественному течению жизни. Потому он совершенно естественен, его жизнь — не эксцентрика, а подвиг юродства, молитва — не театр странствующего в пространстве комедианта, но личный мистический опыт.
Отсутствие спецэффектов, натурные съемки и Петр Мамонов — как он есть, без грима, без искусственных зубов, без актерского эпатажа, с криво постриженной бородкой и глубоким взглядом, который словно пронзает зрителя — безусловно выигрышная ставка Лунгина при избрании Петра Мамонова на роль отца Анатолия.
Тому, кто тридцать лет особым, уникальным языком «русской народной галлюцинации» (собственное выражение Мамонова) говорит людям о том, что он их любит, а в течение последнего десятилетия еще и напоминает миру, что любит их и Бог, не надо было очень долго придумывать способ, чтобы одушевить кающегося монаха. Просто на те два часа, пока идет «Остров» Петр Мамонов становится отцом Анатолием без затей и прикрас. Отцом Анатолием, каким он и был на самом деле.
