 |
| Завтра | Сергей Загатин, Андрей Смирнов, Андрей Фефелов | 02.11.2006 |
Кто-то когда-то сказал фразу, которую любят повторять все, кому не лень: «Патриотизм — последнее прибежище негодяев». Сейчас, когда патриотами называют себя все, вплоть до явных негодяев — эта формула кажется актуальной. Но она ничего не привносит по существу. Каждый патриотом себя мнит в своем особом ключе. Так, для кого-то патриотизм — это сдаться Германии в 1941-м или Америке в 1991-м. По-другому обстоит дело с национализмом. Понятие значительно уже. Да и не каждый решится назвать себя националистом.
Однако, как ни крути, национализм есть последнее прибежище русского народа. Когда все старые идеологии рухнули, а новые еще не народились, национализм стал единственной соломинкой, схваченной как политиками, так и обывателями. Не случайно, что крупицы национализма были рассыпаны повсеместно. Каждое политическое движение в России содержало в себе первичные признаки этой системы взглядов. Неподвижная КПРФ, эксцентричная ЛДПР, лихая НБП, даже густопсовые либералы (замеса «Вперед, Россия!») поднимали знамена национализма. Власть, богема, братва — все, так или иначе, вливались в националистический дискурс.
Но русский национализм всё же не был сформулирован как доктрина, сформирован как стиль, оформлен в виде политического движения. Почему?
По всей видимости, причина как раз в «русскости». Русскому человеку, считающему себя националистом, идея элементарного выживания претила. Требовалось, как всегда, нечто большее, чем практическое мировоззрение, нацеленное на сохранение популяции. Мы за русский народ, но взыскуем Неба, — говорили православные националисты.
Националисты-«язычники» ради спасения русского народа призывали выловить из воды Перуна, отчистить от налипших на него русалок и затеять по полям огненные хороводы, призывая на помощь духов земли и воды. Националисты-атеисты по велению сердца стали копаться в расово-биологической теории, при помощи штангенциркуля и линейки пытаясь поправить положение с рождаемостью на селе. Националисты-этатисты, напротив, во всем полагались на власть, идеализируя слабое и враждебное народу государство. Одни говорили: «Мы — русские, поэтому давайте строить всемирный коммунизм». Другие: «Мы — русские, давайте азартно бить „черных“ в подворотнях». Кто-то во имя русскости предложил поклониться знаменам третьего рейха. Кто-то, эстетски настроенный, во всем этом увидел восхитительный гештальт, способный вдохновить любого художника.
Именно романтический, религиозный и художественный формат русского национализма не давал ему развиться в действенную систему взглядов, в набор мер, предпринятых во спасение народа.
Но небывалые качественные изменения и взрывной рост русских националистических организаций и движений не могли произойти вдруг. Понадобилось пятнадцать лет исканий и метаний, споров и раздоров, взлётов и падений. Видимо, нужно было, чтобы сотни тысяч патриотов прошли через тысячи карликовых организаций и в своём разочаровании очистились от бациллы групповщины и сектанства. Нужно было, чтобы образовались некий первичный бульон, протоплазма, насыщенный раствор. Чтобы появился некий общепонятный понятийный набор, общее идеологическое пространство.
(Кроме того, нужна была некая «бритва Оккама», некий метафизический инструмент, с помощью которого можно было бы отсечь всё лишнее, отделить овец от козлищ и жучков от паучков — и такой инструмент нашёлся. Как известно, у любой медали есть две стороны. Есть оборотная сторона и у столь нелюбимого нами процесса глобализации — враги рода человеческого сплели сами себе удавку, создав глобальное и неподконтрольное им информационное поле. Интернет во многом обессмыслил привычную пропагандистскую машину и создал совершенно новую ситуацию, в которой каждый пользователь одновременно является и корреспондентом и читателем. Последние события, например — Кондопога, показали, что вся мощь «умолчальной» машины государства — ничто перед усилиями «кучки децентрализованных сетевых скинхедов». Кондопога пришла в каждый дом).
Еще года три назад приходилось констатировать: несмотря на то, что, согласно опросам, свыше пятидесяти процентов граждан поддерживают лозунг «Россия для русских», собственно, на росте и активности националистов этот факт не отражался. Зачастую те же носители национализма бытового демонстрировали полную отстраненность от национализма политического, и в своих электоральных предпочтениях готовы были отдать свои голоса кому угодно, вплоть, как ни странно, до откровенно антинациональных структур.
В актуальной оппозиционной политике тон задавали «новые левые», выдвигая яркие амбициозные проекты. Ныне от них не осталось и следа. Вся «левая» энергия ушла в бесконечные форумы: конференции, разборки на тему, «кто прав» (точнее, «лев») и злобно-аутсайдерские комментарии к текущей действительности.
Националисты же переживают настоящий ренессанс. Историк Олег Платонов дал точную характеристику происходящему: «В начале второго тысячелетия стало ясно, что, проиграв политически в 1991—2004, русский национал-патриотизм в значительной степени выиграл идеологически. Мировоззрение национал-патриотов и их своеобразная субкультура проникли во все поры общества и стали задавать тон в идеологических и культурных процессах, проходящих в России…» В большом числе появились национально ориентированные интеллектуалы, оккупировавшие поле общественной дискуссии. По мрачному замечанию либерального наблюдателя, национально-патриотический и консервативный интеллектуальный пул способен полностью сформировать политическую систему — от властных структур до радикальной оппозиции.
Движение против нелегальной иммиграции, Русский Общенациональный союз, Русское Общественное движение, «Русский порядок» вышли не просто на подготовленную почву. Они вышли на политическую сцену с вменяемыми лозунгами, обращаясь не к тусовке, а напрямую к простому народу, озвучивая конкретные проблемы и возрождая на деле принципы соборности, читай — народовластия.
Не погружаясь в этакий «эзотерический» угар, не навязывая некое «абсолютное» понимание происходящих в стране процессов, основывая свои требования на законе и мнении большинства, современное русское национальное движение стало привлекательным для простого человека, ибо разговаривает с ним на его языке о его, народа, горестях и надобностях.
В девяностые годы общение порой не получалось из-за вполне осязаемых проблем коммутации, когда знакомство обычного гражданина с русским национализмом, главным образом — путём чтения националистической прессы, приводило к печальным результатам. Ибо обозначенные темы: «Сварог или Перун», «третий рейх», «дело Бейлиса», — явно не способны были вдохновить человека со стороны на понимание.
Навстречу националистам ныне движется и феномен, определяемый некоторыми аналитиками как «частная политика». Ярким примером оной стали события в Кондопоге, Сальске и некоторых других городах России, когда люди готовы решать сами проблемы, от которых отмахивается власть. При этом появляются совершенно новые формы самоорганизации народа снизу, явочным порядком — например, часто инициируемый ДПНИ народный сход. За один только сентябрь этого года народные сходы прошли в Петрозаводске, Тольятти, Москве, Сальске, Сыктывкаре, — причём, что немаловажно, граждане избрали своих представителей в соответствующие комитеты, должные контролировать выполнение решений схода и обещаний чиновников различного уровня. При этом ДПНИ, РОД, РОНС и другие организации националистов чаще всего выступают как независимые информагенства и мобильная юридическая помощь, нежели как «руководящая и направляющая» сила. Так что, по факту, более всех «демонизируемое» ДПНИ — это проводник подлинной формы гражданского общества, про которое либералы прожужжали все уши, предлагая под этим «лейблом» коррумпированные фонды, основанные на различной степени сомнительности западные гранты. Также националисты сегодня могут выступить — и выступают как реальная социальная защита для различных групп нашего общества. Это вам не пафосные истерики на тему «открыть границы» или «все имеют право на работу». Причем леваки, провозглашая такие лозунги, не понимают или не хотят понять, что выполнение подобных требований породит всплеск ксенофобии именно среди рабочего класса коренного населения, а выгодно это будет тем самым буржуям, против которых якобы ведется ожесточенная борьба. Такое мы проходили, скажем так, в мировом масштабе, когда, коли судить по делам, антиглобалистское движение неоднократно своими действиями играло на руку мировой олигархии.
Наиболее яркой акцией новых русских националистов стал первый Русский Марш, состоявшийся 4 ноября прошлого года, в канун нового же старого праздника — Дня Национального Единства. Собственно, отсчёт истории нового национализма стоит вести именно от этой даты — т.к. именно в этот день русские националисты в России превратились из маргиналов в реальную политическую силу.
Прошёл год. И второй Русский Марш готовит уже Общественный совет в поддержку Русского Марша. В состав совета входят депутаты Государственной думы от самых различных партий и фракций, Герои России, всенародно известные деятели русской науки и культуры. В обращении Оргкомитета Марша, посчитавшего свою миссию выполненной, а потому и самораспустившегося и передавшего все свои функции Общественному совету, говорится: «Мы призываем всех неравнодушных к делу русского народа присоединиться 4 ноября к Русскому Маршу. Мы призываем всех православных выйти вместе с нами в День иконы Казанской Божьей Матери на улицы Москвы.
Наш Русский Марш является делом всего русского народа. Он не принадлежит какой-либо партии, общественной организации, групповому клану. Любой человек, любая общественная организация, неравнодушная к общему делу русского народа, — все могут прийти и присоединиться к нам».
Под обращением подписались, к примеру, такие известные деятели, как депутаты Государственной думы РФ Виктор Алкснис, Борис Виноградов, Николай Курьянович, Дмирий Рогозин, Андрей Савельев, народный артист России Василий Лановой, академик Игорь Шафаревич и другие уважаемые русские люди.
Александр БЕЛОВ, координатор Центра Общественных связей ДПНИ:
«Движение против нелегальной иммиграции создавалось как организация лечебная, против болезни. Но нашу аббревиатуру можно теперь расшифровать и по-другому — как движение патриотической народной инициативы. В результате нашей работы получилось так, что люди стали нам доверять, и когда им некуда было обратиться, они обращались к нам с просьбой помочь. Поэтому нам приходилось заниматься не только проблемой нелегальной иммиграции, но и просто взаимоотношениями даже внутри России различных систем, этнических группировок, преступных сообществ, которые ущемляли интересы коренных жителей. Причем это не всегда относилось к интересам русских или славян. Это касается конфликта в Нальчике, связанного с беженцами из Чеченской республики или столкновений в селе Яндыки. Когда люди обращались к нам, что их в первую очередь заботило. Они хотели правды, но им не давали возможность эту правду донести. Основная проблема власти и общества сегодня, конечно, не проблема нелегальной иммиграции. При создании вертикали власти одновременно с этой вертикалью создавался определенный страх. Чиновники на местах боятся докладывать наверх реальную ситуацию. Им проще вступить в коррупционные отношения, например, с этническим преступным сообществом, чем честно сказать, что мы мало что контролируем. В результате центр дезинформирован. В Европе функцию проверяющего органа выполняет пресса, но у России с этим получился облом, потому что прессу поставили под подчинение этой вертикали, основные каналы имеют табу на допуск определенных людей, есть запрет на некоторые темы. Соответственно, первые лица государства, делая выводы по увиденному по центральным телеканалам, опять же находятся в неведении. В результате получается разрыв власти и ее представлений о происходящем от реальной действительности и от народа. Поэтому любые начинания президента могут в этой бюрократической криминализированной ситуации просто утонуть. Их никто не будет выполнять, а реакция народа будет неизвестна. С Русским Маршем схожая ситуация. Есть определенные силы, в том числе и среди политического истеблишмента, которые заинтересованы в дискреди- тации общенационального движения и в том, чтобы оно было противопоставлено власти в целом.
Русский Марш — нормальная народная инициатива как проявление естественного права русских на самоидентификацию и национальную солидарность. В этом нет ничего плохого. Однако всем объясняют, что если русские собираются, то это направлено против кого-то. Лужков недавно сделал абсурдное заявление, что наш лозунг „Русские, объединяйтесь“ — это погромы. Нет, если мы призываем к национальной солидарности — то о разбитых головах речи не идет.
Существует миф, что русские — это тупое быдло, которое кроме подчинения при помощи методов социального планирования через СМИ, не способны самостоятельно организовать движение. В этом плане мы, ДПНИ в том числе, выглядим непонятно и пугающе перед властью в широком смысле. Типа „а кто за ними стоит?“, „им деньги ЦРУ дает, чтобы они русский вопрос поднимали“. Опять же люди, которые не имеют отношения к русскому народу, мотивируют это тем, что если поднимется русский вопрос, то Россия развалится. На самом деле всё с точностью до наоборот: как только русский фактор прекратит играть ключевую роль, России не будет. Нет никакого другого стержня, который соединяет страну. Все остальные народы, которые веками жили с нами или даже приехали недавно, между собой не интегрируются, не связаны. Их объединяем только мы — русские. И когда эти народы вступали добровольно в Россию или были завоеваны, перед ними стоял один вопрос — они согласны жить с русскими, принять ценности русской цивилизации или нет.
Против Русского Марша развернута страшная кампания клеветы и шельмования в СМИ. Она, несомненно, санкционирована сверху, и фактически подставляет президента. Печально, когда власть берет на себя функции разрешать или запрещать общественно-массовые мероприятия, которые гарантированны конституцией. Если власть говорит, что я, чиновник, имею право в своих интересах нарушать закон, то рано или поздно весь народ может сказать: „Мы имеем право не подчиняться и послать тебя“. Вот тогда и происходят катастрофические события, когда все выходит из-под контроля.
Нас упрекали, почему отмечание Дня народного единства мы проводим не в форме Крестного хода. Но Крестный ход — это религиозное мероприятие, а марш — светское или даже воинское. На Куликово поле Дмитрий Донской после благословения Сергия Радонежского шел все-таки боевым русским маршем. И это наш путь. Русский марш — это мистическое действо, которое имеет смыслом движение к Русской победе.
Особенно важно, что в этом году Русский марш пройдет не только в Москве, но во всех крупных городах России — от Владивостока до Санкт-Петербурга. Помимо этого Русский марш пройдет в Тирасполе и Севастополе, и состоится Русский национальный сход в Таллине. Наш марш, хоть имеет и локальное значение во временном пространстве, но мистически это движение, которое не остановится. Я уверен, что через год акции солидарности русского народа пройдутне только в России, но и в мире, в любом уголке земного шара, где живут русские».
Возникает резонный вопрос, как национализм сопрягается с Империей? Не вступает ли в национализм и имперский проект в непримиримое противоречие? Никоим образом.
Имперский человек без национализма — в итоге тот же глобалист, националист без имперскости — вивисектор.
Страна, раскинувшаяся на десять часовых поясов, никогда не станет «нормальной европейской страной» вроде Словакии. Тем более, что проект национального государства, «etat-nation», детище революции 1789 года, похоже, доживает свои последние дни. Это ярко показали прошлогодние события во Франции. Этому свидетельство недавний каталонский «бунт». Как ни парадоксально может показаться, именно имперский вариант оставляет пространство этнонационализму. Гражданский национализм «etat-nation» асфальтом заливает живую природу народов и рас, унифицирует различия, особенности. Империя, многомерное иерархическое пространство, сохраняет идентичность, самобытность явлений.
Да, Николай I говорил «Россия — финляндец, татарин, поляк», а советский проект поднимал Кавказ и Прибалтику ресурсами и силами русской метрополии, фактически ставшей колонией. Но ошибок прошлого можно и нужно избежать.
А вот попытка изобретения колеса может очень дорого обойтись. Национализм, построенный на ущербной позиции, (в основе которого типичный ницшеанский «ресентимент»), говорящий, что наше прошлое — сплошное поражение и унижение, хорош для народа, место которого сложно найти на карте. Это не для нас, русских.
Это понимают и чуткие европейцы. На недавней конференции «Будущее белого мира» в Москве видные европейские правые мыслители кляли рушащийся проект национального государства и мечтали о неоимперских формациях, вроде Евросибири.
К тому же, национальное государство является последним этапом на пути вхождения в глобальный контекст. Это не препятствие, не точка силы, которая способна отбиться, выстоять и перейти в контратаку.
А вот имперский проект по-прежнему вызывает трепет у наших противников. Еще несколько лет назад две большие неприятности для Америки сформулировал «профессиональный» враг России — Збигнев Бжезинский. Это «фашизация России» (под сим загадочным определением может скрываться всё что угодно, но, похоже, пан Бжезинский опасается реализации в России национально-волевого проекта), и «объединение России, Украины и Белоруссии в единое государство, которое неминуемо станет империей».
Один из наиболее внимательных идеологов национального направления Александр Елисеев примиряет ожесточенные споры в общем русском будущем:
«Скорее всего, в национальной России как раз и будет две партии — „имперская“ и „этнократическая“. Я вовсе не имею ввиду классическую двухпартийную англосаксонскую систему. Речь идет о двух политических направлениях, которые могут быть структурированы самым разным образом. Не обязательно — как партии, но, может быть, как клубы или медиа-холдинги. Между двумя силами необходим компромисс, который, на самом деле, будет естественным синтезом. Этнократия вовсе не противоречит империи, ибо без руководящей роли ведущего этноса невозможно никакое державное строительство, а без имперской сверхзадачи невозможно полноценное существование великой нации. „Имперцы“ основной упор будут делать на державность, коллективизм, это будет вполне себе социалистическая партия. Неизбежен сильный крен в сторону православного фундаментализма. Здесь найдут душевный покой многие инородцы, которые искренне хотят стать русскими. „Этнократы“, понятное дело, станут акцентировать внимание на сбережении нации, для них окажется характерным апелляция к „сильному русскому хозяину“, к „национальному капитализму“. Тут окажется много людей, которые не могут найти себя в Православии. Верховной Русской власти надо прислушиваться и к тем, и к другим… Настоящее имперство и настоящая этнократия возможны только в синтезе».
Так что вопрос, кто кого использует: нация империю или империя нацию? — из числа теоретических.
Некоторых патриотов смущает лозунг «Россия для русских», автором которого является легендарный генерал Скобелев. Но для дискриминационного окраса в этом лозунге не хватает одного маленького слова — «только». Вот такой оборот, несомненно, отдавал бы расизмом. Расизмом, на котором построена на самом деле либерально-глобалистская альтернатива. Вспомним Егора Гайдара: «Россия как государство русских не имеет перспективы».
«Россия для русских» — требование признания прав народа, без которого России бы просто не существовало. Это императив того, что русские создали Россию. Россия — земля, где живут, должны и будут жить русские.
Русские идут!
Материал подготовили Сергей Загатин, Андрей Смирнов, Андрей Фефелов
Согласно утверждениям источников из ДПНИ, Русский Марш 4 ноября в Москве состоится неcмотря ни на что. Поскольку милиция получила задание рассеивать на улицах Москвы любые группы при любой попытке сконцентрироваться, собраться где-либо в Москве, заблаговременно и открыто объявив место сбора, НА ЗЕМЛЕ — невозможно. Поэтому намечено собраться ПОД ЗЕМЛЁЙ. Первоначальным плацдармом для сбора участников Русского Марша предварительно намечена платформа станции метро «Комсомольская-кольцевая» с 10.00 до 11.00 утра.
http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/06/676/61.html
