 |
| Зеркало недели | Владимир Чопенко | 30.10.2006 |
Знакомая келья, в углу — небольшой иконостас, лампадка, молитвенник. Безусловно, за несколько дней жизни по монастырскому уставу нимб святого надо мной не засияет. Но даже кратковременное затворничество многому учит.
Даст Бог день…
Месяц высветил иконное лицо монахини, обрамленное апостольником. Звякнув ключами, матушка закрыла на ночь входную калитку, спустила с привязи собак. Из временных постояльцев на монастырской территории остался только я. И 120 постоянных обитательниц, половина из которых — мои ровесницы, а самая молодая вообще «пионерского» возраста.Проснулся от размеренных ударов деревянной колотушки. Проходя мимо окна, церковница сзывала всех на службу Божью. Глянул на часы — пять утра. Монастырская птичка уже успела от главной лампады, круглосуточно мерцающей перед святыней храма — иконой «Поручительница грешных», зажечь сонм других светильников, осмотреть территорию и теперь созывала сестер на молитву: «Благословен Господь Бог!»
Ближе к семи прошелестела рясой достающей до самого пола, монахиня Анна, спеша на колокольню. Отозвался большой колокол: бам-бам! После сорокового удара малиновыми переливами начали перекликаться четыре поменьше: там-там-там… Это — своеобразный камертон, пробуждающий нас от духовной спячки. Ученые доказывают, что церковные колокола генерируют ультракороткие волны, от которых погибают возбудители гриппа, желтухи, брюшного тифа.
Тем временем в алтаре дьяконы разжигали древесный уголь для кадила, псаломщики шелестели богослужебными книгами с многочисленными закладками.
…даст и пищу
После литургии сестры направляются в трапезную вкушать дары Христовы. Монахини, как и монахи, мяса не едят, пища грубая, но калорийная и очень вкусная. Попросил у поварих несколько рецептов.— Они намоленные. Как вам проще объяснить? Без ревностной молитвы, без Бога в сердце блюда на обычной кухне в городской квартире могут не получиться…
Предпочтение отдают растительной пище. В понедельник, среду и пятницу все блюда заправляют подсолнечным маслом. Если в мужском монастыре столуются два раза в день — обедают и ужинают, то в женском обязательно есть еще и завтрак, что связано с физическим трудом обитательниц. Для монахинь, принявших великий ангельский образ — схиму, готовят отдельно, соблюдая суровые правила поста.
Матушка Евдокия внесла еще теплый хлеб. Ржаной.
— Магазинного не едим — своего хватает. Печем два раза в неделю.
Если для выпечки хлеба годится любая мука, то для просфор — только высшего сорта. Сестры Татьяна и Надежда зажигают лампадку перед иконой киево-печерских пекарей Никодима и Спиридона: любая работа начинается с молитвы. В большой чан с механическими «руками» загружают пять ведер муки, добавляют двести граммов дрожжей, вливают полстакана освященной воды и два ведра кипяченой. Замес выкладывают в деревянный короб и дают выстояться пять часов.
Из созревшего теста помощницы в белых фартуках и платках вырезают верхушки просфор и штампуют их специальными формами с изображениями «Поручительницы грешных», Богоматери… Затем обе половинки смачивают водой, «склеивают» и протыкают, чтобы не вздувались.
— Почему просфоры состоят из двух частей?
— Они символизируют два естества Иисуса Христа — Божье и человеческое.
Первый испеченный «двухэтажный» пресный хлебец сестра Надежда подала мне. Так и хотелось отщипнуть кусочек. Если бы не знал, что просфору можно есть только натощак после литургии.
За все время пребывания в монастыре ни разу не видел монахини не при деле: у каждой — свой жребий, свой участок работы. Чрезвычайно ювелирная — в золотошвейне. Матушку Парфению застал за пошивом митры — головного убора священников.
— Митра состоит из четырех парчовых или бархатных лепестков — лопустей, каждый из которых украшаем узором. Используем растительный орнамент, в основном колосья и виноград. Это — символы таинства Евхаристии: хлеб — прообраз Тела Христова, а гроздь — Иисусовой Крови. Сначала рисуем орнамент на картонке, скрепляем четыре вместе и вырезаем лобзиком. Затем лопусть натягиваем на пяльца и простой ниткой — 30-м номером — закрепляем элементы узора на основе. Остается только обшить золотом.
Раньше не было золотой нити лучше, чем российская. Сейчас шьют японской, американской, английской. Быть, граненая, глянцевая, матовая, канитель… Медленно движутся катушки. Более толстым золотом Парфения выкладывает виноградный лист, немного тоньше — ягоды. Узор становится рельефным, сразу «играет» в солнечных отблесках.
— Когда лопусти готовы, склеиваем их четырьмя продольными планками на деревянной болванке-каркасе, по периметру прилаживаем расшитый пояс. Готовые митры украшаем овальными изображениями херувимов. Над одним убором десять монахинь трудятся почти месяц.
Корецкие вышивальщицы выполняют заказы даже за границу — патриархам Константинопольскому, Антиохийскому… Что же касается цветовой гаммы митр, то здесь существуют свои каноны. В гардеробе высшего духовенства всегда несколько уборов на выбор. Например, на Рождество Христово, Пасху, Преображение службу правят в белой одежде и такой же митре, на праздники Богородицы — в голубом, в пост — в сиреневом или черном. Желтый цвет — универсальный.
Если митры шьют самые опытные, то четки плетут все, в основном из черного сутажа. С креста и начинают читать молитву.
— На каждой бусинке провозглашают молитву Иисусу: «Господи, Иисусе Христе, Сын Божий, помилуй меня, грешную». После десяти бусинок пальцы наталкиваются на Богородичную перекладинку: «Пресвятая Богородица, спаси нас». Протянув четки с сотней бусинок, как говорится, «от креста к кресту», вы прочитаете Иисусу сто молитв. А 25 раз, считайте, отстояли утреннюю службу. Не обязательно проговаривать вслух. Есть монахини, которые, разговаривая с вами, синхронно и молятся. Это — так называемая умственно-сердечная молитва.
«Подвизайся, сестра, в Господи…»
Не думайте, что монастырь — это приют для неудачников в мирской жизни. От себя не убежишь… Путь в монахини нелегок и тернист. Перед поступлением в Божью обитель претендентки должны выдержать трехлетнее испытание. Пожить, осмотреться, примерить себя к монастырскому бытию и быту. На первых порах послушницей, и только после этого — постриг в монахини.В монастыре, если кто и споткнется, крайнего не ищут: винят только себя. Утратил на мгновенье связь с Богом — смотришь, уже и работа не клеится. Одно замечание, второе… Не исправился — переводят на более тяжелую работу. Ну, а если и это «наказание» ничего не дает, тогда с провинившейся снимают монастырскую одежду. Как смотреть в глаза сестрам, стоя перед ними «раздетой» — без рясы и камилавки? Походит, походит — и к игуменье за прощением: у матушки Наталии сердце отходчивое. Но бывали случаи, правда — единичные, когда непослушных приходилось выпроваживать за монастырские ворота. Навсегда.
Большинство ждут не дождутся, когда игуменья благословит на постриг в мантию, чтобы стать ближе к Жениху — Иисусу Христу. Постриг — таинство и происходит в храме за закрытыми дверями, без посторонних, за исключением родных. Игуменья по своему усмотрению парует будущих невест Христовых: к каждой приставляет духовную мать из старших сестер, расчесывает «девицам на выданье» косы и благословляет иконками. Во власянице — длинной сорочке и белых носках готовая к постригу предстает перед архиереем.
— Желаешь ли сподобиться ангельскому образу и вчинену быть лику инокующих?
— Ей-Богу, содействующу, честный отче…
— Вольным ли своим разумом и вольною ли еси волею приступающе ко Господу?
— Ей-Богу, содействующу…
— Пребудеши ли до смерти в нестяжании и в вольной Христа ради в общем житии суще нищите?
— Пребуду, Богу поспешествующую.
— Возьми ножницы и подашь ми я! Се от руки Христовой приемлешь… Виждь, кому обещеваешися и к кому приступаиши, и кого отрицаешися, — архиерей крестообразно выстригает небольшие пучки волос.
Талию окольцовывает широкий кожаный пояс «на умерщвление тела и восстановление духа», надевают черную рясу — «ризу спасения и броню правды», густые косы прячутся под клобуком с длинными фалдами. Постриженная плачет. Не прячут слез и сестры. После пострига следует привыкать и к новому имени, которое выбирают из святцев. Была Любовью — стала Рафаилой, а Галина — Парфенией…
Вот и все! Назад возврата нет… Вместо мирской свадьбы — духовная. Но много ли женщин согласятся (да и способны ли?) стать под венец с Вечным Женихом? Это какой же непогрешимой любовью нужно проникнуться к Нему?!
В алтаре
Иосиф Богаченко, монастырский священник, подвел меня к возвышению — солеи, что полукругом выдается в среднюю часть храма. От алтаря нас отделял пятиярусный иконостас работы московских мастеровых Охапкина стоимостью семь тысяч рублей золотом.— В Царские врата в основном входит епископ. Боковые именуются дьяконскими, поскольку ими пользуются дьяконы, — отец Иосиф подошел к северным вратам, перекрестился, поцеловал и вошел в алтарь.
Повторив ритуал, оказался в Святая Святых и я. С детства знал, что в алтаре могут присутствовать только священники с помощниками. Раньше для миропомазания и коронации заходили цари. Мирянам, особенно женщинам, вход сюда категорически запрещен, поскольку каноны исключают даже присутствие здесь духа Евы. Поэтому был удивлен, узнав, что в Корецком женском монастыре священникам прислуживают… монахини.
— Право входить в алтарь имеют четыре непорочные монахини преклонного возраста. Перед этим я читаю специальную молитву, и после коленопреклонения ввожу их в алтарь, знакомлю с обязанностями: поддерживать чистоту, сопровождать священников со свечами, подавать кадило. Прислужницы никогда не касаются престола, — Иосиф Богаченко опередил мое намерение приблизиться к четырехугольному столу посреди алтаря. — Только священник подходит и целует престол, где незримо присутствует сам Господь как Владыка Церкви.
Престол именуют трапезой, поскольку здесь пребывают хлеб, укрепляющий и утверждающий православных, и чаша с вином, которое возвеселяет, животворит, согревает и наполняет Божественной благодатью. Почему престол четырехугольный? Потому что с него простирается благодать на четыре стороны света. Престол застелен антиминсом — шелковым покрывалом с изображением Иисуса Христа, лежащего во гробе. В углу антиминса — обязательного атрибута, без которого невозможна Божественная Евхаристия, — зашита частичка святых мощей.
В храме меж тем дьякон окуривал кадилом иконы и присутствующих. Как бы напутствовал верующих: ваша молитва должна подыматься к Небесному Трону так же легко, как и дым ладана. Говорят, дьявол со своим выводком не переносит фимиама. А следовательно, последний отпугивает и нечестивцев. Недаром бытует пословица «боится как черт ладана».
К этому аромату примешивался и запах воска. Свечной ритуал сопровождает многие церковные таинства. Существует семь размеров свечей, нумерация которых своеобразна: 140, 120, 100, 80, 60, 40 и 20. «Стосороковка» — самая тонкая, «двадцатка», по сравнению с ней, — великан. Некоторые считают, что чем толще свеча, тем весомее наши подношения.
Святые отцы советуют не дурманить себя арифметическим магизмом: столько-то молитв прочел, поклонов «отбил», свечей поставил… Важно все делать с глубокой верой, Божьей боязнью. Тогда даже свечка толщиной в спичку возвеличится в сотни раз, а пользы принесет несоизмеримо больше. И не обязательно ставить свечу перед ликом Спасителя, тревожить Его своими просьбами, можно искать поручительства и у других святых.
К примеру, у Богородицы, Николая Чудотворца — защитника от всех бед. Если в семье кто-то, не приведи Господи, заболел, целитель Пантелеймон изгонит недуг. Свеча перед иконой святой Варвары убережет от внезапной смерти, святого Георгия — спасет скот от мора. Часто приходится слышать о «вещих» снах. Дескать, покойник просит принести хотя бы свечной огарок: темно ему на том свете!
Митрофорный протоиерей Иосиф Богаченко посоветовал не трактовать сновидения столь узко. Бог через разные предметы, в частности и через свечу, опосредованно, напоминает нам, живым, что мы подзабыли усопших. Транскрипция этого напутствия такова: чаще и сердечнее молитесь за души ушедших.
После четырехчасового стояния в храме с непривычки словно кто-то кол вогнал в спину. А если служба дважды в день? И так круглый год?! Лучшей лечебной гимнастики не придумаешь. Вот почему монахини стройные как тополя.
«Исповедуется раб Божий…»
Священник спросил, есть ли у меня нательный крестик, попросил прочитать вслух Символ Веры и только после этого накрыл голову епитрахилью.Исповедь для меня — строже, чем государственный экзамен по истории КПСС. Получить на нем «тройку» для студента, а тем более коммуниста, — из ряда вон выходящее событие не только для курса, факультета, но и для всего университета. Вот и таскали меня четыре года подряд по всем партбюро и партийным собраниям от академической группы до общеуниверситетских. И на каждом должен был «исповедоваться», как докатился до жизни такой… Тогда, в 1974 году, мои мучители были истинными коммунистами, а в 1990—1991 гг. — в первых рядах демократов…
Христианские подвижники часто повторяли, что человек должен пройти три стадии — раба, наемника и сына. В студенческие годы я не повиновался из страха, поэтому не был рабом, не служил за плату, поэтому никто не мог назвать меня наемником. А вот стал ли образцовым сыном, поступающим по любви? И может ли считать меня таковым в нынешние времена Всевышний? Одно скажу: постоянно ощущал Его поддержку. Много раз ангел-хранитель в разных воплощениях вытаскивал меня из ям, которые я тщательно сам себе копал.
На каждую исповедь, по крайней мере, раз в год — во время Великого поста, иду как на казнь. За это время, пусть даже по пылинке, знаете, сколько грязи собирается?! Правда не той, которую можно смыть бактерицидным мылом. Для духовной чистоты годится только исповедальная баня. Кажется, батюшка видит за мной столько грехов, что и на прицепе не увезти… Вопросы, как гвозди: не изменяешь жене? Не упиваешься вином? Не сквернословишь? Не гложет ли тебя зависть, неважно какая — белая или черная? Терпеливо ли несешь свой крест и скорби?
Я не могу пересказать детали исповеди, ибо это — таинство и, по народным приметам, Божья милость отвернется от меня. Только в одном сознаюсь: в раскаянии искренен, как нигде! И когда слышишь над головой «разрешительную» молитву и слова иерея «прощаю и отпускаю грехи твои…», физически ощущаешь, как тебе становится легче. То, что простил земной суд, простит и небесный. И от этого осознания проступают слезы. Говорят, они полезны на исповеди, поскольку смягчают нашу окаменелость, полнее очищают душу от греховной скверны. Гордые и самолюбивые, как правило, плачут от обид. Не плачут те, которые обвиняют других и оправдывают себя.
После каждой исповеди меня ждет «пир» — Божественная литургия, заключительная часть которой — Святое причастие. Вначале причащаются в алтаре священнослужители: отдельно — Тело Христово, затем пьют из чаши Кровь Христову, трижды. Почему посвященные в алтаре причащаются Святых Таинств порознь, а не вместе, как миряне? В знак того, что Христос предоставил своим ученикам в горницу сначала Тело Свое в виде хлеба и потом — Кровь под видом вина.
Чашу со Святыми Дарами выносят для причастия. Стоя на солеи, священник лжицей вынимает из чаши одну частичку Святого Тела, напоенную Кровью, и кладет в мой рот. Ощущаешь свое единение со Всевышним и причастие к вечной жизни.
Однако как ни стараюсь, не удается дожить «чистым» до следующей исповеди. Можно, конечно, обвинять во всем окружающий греховный мир, но знаю: червоточина-то сидит во мне. За год, как ни стараюсь, преступаю какую-нибудь из десяти заповедей Закона Божьего, пренебрегаю одной-двумя из девяти церковных заповедей или девяти евангельских блаженств. У одного старца в Почаевской лавре поинтересовался рецептом от греха. Еле поспевал за ним записывать: вырой корень послушания, собери цветы душевной чистоты, нарви листья терпения, плодов нелицемерных. Все это высуши постом, положи в кастрюлю хороших дел, приправь смирением, слезами покаяния, солью братолюбия, щедротами милостыни и принимай по три ложки в день страха Божьего. И обязательно носи одежду праведности. А не то простудишься и снова заболеешь грехом.
Вот так и хожу неизлеченным: все какого-нибудь компонента не хватает.
Двадцать четвертая игуменья
Говорят, в селе Каноничи Владимирецкого района у новорожденного первым делом проверяют, нет ли сбоку кобуры: что ни мальчик, то милиционер! А в Ивановке Корецкого района на Ривненщине смотрят на грудь — не висит ли крест? Шутка шуткой, но Ивановка взрастила 56 священников. Отсюда родом и нынешняя игуменья Корецкого Свято-Троицкого женского монастыря матушка Наталия (Ильчук). Двадцать четвертая за всю историю обители. С восемнадцати лет в монастыре, прошла все послушания.В феврале 1969 года Надежда Ильчук приняла мантию и стала монахиней Наталией. А через год ее возвели в сан игуменьи. Для монастыря те времена выдались нелегкими. «Пятиминутки» в местном автопарке начинались с традиционных наставлений: если кто-нибудь поможет монахиням транспортом — уволят с работы. Почти в полной изоляции сестры начали реставрацию монастыря. Во время золочения куполов наведался следователь райотдела милиции.
— Поступил сигнал: золотом сорите… Сколько килограммов израсходовали?
— Килограммов? — удивилась игуменья. — Мы ведем учет книжечек-упаковок… сусального золота. — Достала из сундучка прямоугольник размером с лист календаря, тоньше папиросной бумаги.
Следователь потянулся к нему.
— Нет-нет, если вы не работали с сусальным золотом, можете повредить. Оно нежное. Еще царской работы, 98-й пробы. Давайте ноготь!
Матушка Наталия аккуратно наложила сусальный лепесток на интеллигентский мизинец, лишнее убрала лезвием, прижала ватным тампоном:
— Теперь можете доложить и показать начальству, как золотят купола.
Монахини выстояли против многочисленных комиссий: хоть телом слабы, да духом сильны. Как и их библейские спутницы: Мария Магдалина, Варвара, Екатерина… Когда Учителя оставили апостолы-ученики, его продолжали сопровождать женщины. Они и на Голгофу поднялись, не страшась стражи и бессилия пред тяжелым камнем, преграждающим вход к Гробу Господнему. Вот потому после Воскресения Иисус вначале явился женам-мироносицам.
Когда же светско-религиозные отношения потеплели, обители вернули и экспроприированные прежде здания, и поле. Районные власти не нарадуются монахинями: «Вы — наша гордость!» Но они были такими всегда на протяжении вот уже 320 лет. В период гражданской войны и иностранной интервенции сотни обездоленных сирот, детей красноармейцев и крестьян нашли здесь приют. В тяжелые военные годы монастырские стены служили надежным укрытием для местных жителей: хлеб, который пекли в монастырской пекарне, неоднократно спасал людей от голода. И сегодня Христовы невесты продолжают традиции социального служения. Беды народа — боль монастыря. Адресов гуманности, доброты и милосердия не счесть. Все это — результат заботы матушки Наталии, ее сестер.
По вечерам привыкшему к соблазнам города в монастыре скучновато. О курении забыл в первый же день — грешно. В свободное время «пасся» в монастырской библиотеке, богатой теистической литературой, даже раритетной. В ней и увидел список меценатов, чьи имена поминают на каждой литургии. Среди них — Федор Руцкий, коллежский советник. Его дар — серебряное с позолотой паникадило — и по сей день висит в центре храма. На монастырской территории — могила Анны Андро (урожденной Олениной). Дочь президента Академии искусств, воспетая Александром Пушкиным в стихах «Я вас любил», «Не пой, красавица, при мне», «Ты и вы», «Ее глаза», отличалась щедростью. Благодаря ее ходатайству монастырь стал собственником немалого пахотного клина и леса. Всем сердцем Анна прикипела к святой обители. И еще при жизни получила от Священного Синода благословение на погребение здесь.
Свободное время скрашивали и задушевные, бывало, заполночные беседы с матушкой Наталией. О жизни, вере… Больше слушал. Как-никак — тридцать пять лет у руля обители, в восьмидесятый раз отпраздновала День Ангела. Однажды даже в Иерусалиме.
…Один за другим гаснут окна в кельях: после чтения вечернего правила монахини ложатся спать. Но есть в обители место, где молитва не прерывается ни на минуту. Неусыпный Псалтырь — так называется в православных монастырях этот вид молитвенного действа. Сменяя одну за другой, сестры читают Псалтырь. За обитель, страну, за покойных и здравствующих. За нас с вами, грешных.
