Женщина-инкубатор

Тамара приехала в Финляндию, выйдя замуж за финна, работавшего в СССР. Родила 3 детей. Брак был счастливым. Муж Тамары с шестилетнего возраста рос сиротой и поэтому знал цену доброму слову и куску хлеба, а Тамару и детей беззаветно любил. Когда в СССР бурлила «перестройка», внося новые веяния и круша на своем пути всех и вся, Финляндия жила своей стабильной и размеренной жизнью в достатке и благополучии: комфортно, сытно, с громадными пособиями на детей, особенно в сравнении с таковыми в СССР.

Однажды листая газету, Тамара прочла объявление одной бездетной пары о том, что требуется суррогатная мать для вынашивания и рождения ребенка (за денежное вознаграждение).

В чем суть суррогатного материнства? Бесплодные семьи обращаются в специальные клиники, где, используя их репродуктивные (половые) клетки, производится оплодотворение в пробирке. Образовавшиеся таким образом зародыши в количестве 2-х, 3-х или 5 имплантируют (внедряют) в матку суррогатной матери, которая, выносив и родив ребенка, отдаёт его так называемым биологическим родителям.

На Западе сейчас бесплодных семей большое количество. Это следствие сексуальной революции (прежде всего — «смены партнёров», контрацепции и абортов), пронёсшейся в 60−80 гг. XX века. Поэтому весь Запад стоит в очереди за нашими детьми, усыновляя их до 7−10 тыс. ежегодно.

Посмотрев на суррогатное материнство с точки зрения уже известного медицинской науке явления телегонии, мы увидим следующее. Если суррогатные матери до искусственного зачатия вступали в близость с другими мужчинами, то вынашиваемый плод, «заказной» ребёнок, отнюдь не защищён от воздействия на него тех многочисленных гормонов, белковых структур, других различных клеточек — представителей индивидуальной микрофлоры, которые в своё время вошли в организм женщины вместе с семенем мужчин (какие-то вывелись из организма, но большинство этих клеточек будет циркулировать в крови женщины, составлять микрофлору детородных органов и оказывать влияние на плод). Понятно, что влияние это будет негативным, т. к., образно говоря, эти полчища клеток являются чужеродными для ребёнка, и стало быть, враждебными. Ребёнок в течение 9-ти месяцев внутриутробного развития будет подвергаться буквально «бомбардировке» чужеродных клеток, и это воздействие окажет влияние на его физиологическое, психическое, умственное, интеллектуальное развитие. А также и на нравственное состояние. А вот ещё один аспект суррогатного материнства: прежде чем имплантировать в утробу суррогатной матери эмбрион, этот эмбрион получают в пробирке. Технология получения эмбрионов такова, что в результате ЭКО (экстракорпорального оплодотворения) образуется некоторое количество эмбрионов, для подстраховки допускают образование «избыточных» эмбрионов. Вот эти-то «избыточные» эмбрионы затем подвергнутся разрушению. Их сначала заморозят, а затем, если надобности в них не будет, просто уничтожат.

А как отнестись с точки зрения морали и нравственности к тому, что внутриутробный, «заказной младенец», будучи связанным с суррогатной матерью пуповиной в течение девяти месяцев, связывается с нею также глубокими эмоциональными и духовными нитями, которые затем, когда ребенка нужно возвратить биологическим родителям, будут прерваны самым жестоким и болезненным образом для матери и новорожденного. Родившая мать настроена на материнство, настроена на уровне самых глубинных гормональных, психоэмоциональных, душевных процессов — начиная от вскармливания грудным молоком и заканчивая той тончайшей душевной настроенностью, сочетающейся с легкоранимостью, которую испытывают все родившие женщины. Материнские чувства в женщине так сильны, что она готова ради родившегося ребёнка все претерпеть. Врачи и акушеры, принимавшие роды в концлагерях, где роженицы находились в ужаснейших условиях голода, издевательства, антисанитарии, свидетельствуют, что родившие матери отказывались от еды ради чистой простыни, из которой они делали пеленки для новорожденных детей (и пеленки эти матери сушили на себе).

До какой же степени помрачения сознания или нравственного падения нужно довести женщину, чтобы она ради денег, всего лишь денег, преступила бы эти материнские чувства!

Вот как церковь относится к суррогатному материнству: «Суррогатное материнство, то есть вынашивание оплодотворённой яйцеклетки женщиной, которая после родов возвращает ребенка заказчикам, противоестественно и морально недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе. Эта методика предполагает разрушение глубокой эмоциональной и духовной близости, устанавливающейся между младенцем и матерью уже во время беременности. „Суррогатное материнство“ травмирует как вынашивающую женщину, материнские чувства которой попираются, так и дитя, которое впоследствии может испытывать кризис самосознания. Нравственно недопустимыми с православной точки зрения являются также разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение избыточных эмбрионов. Именно на признании человеческого достоинства даже за человеческим эмбрионом основана моральная оценка аборта, осуждаемая Церковью.

Пути к деторождению, несогласные с замыслом Творца жизни, Церковь не может считать нравственно оправданными. Если муж или жена не способны к зачатию ребенка, а терапевтические и хирургические методы лечения бесплодия не помогают супругам, им следует принять свое бесчадие как особое жизненное призвание. Пастырские рекомендации в подобных случаях должны учитывать возможность усыновления ребёнка по обоюдному согласию супругов. К допустимым средствам медицинской помощи может быть отнесено искусственное оплодотворение половыми клетками мужа, поскольку оно не нарушает целостности брачного союза и происходит в контексте супружеских отношений». Но вернемся к нашей героине и ее истории.

Как известно, русские люди славятся добротой, отзывчивостью и удивительным (особенно для западного человека) состраданием. Они готовы с плачущими плакать и с радующимися радоваться. Сердце Тамары сокрушалось от жалости к бездетным людям, не познавшим радости материнства и отцовства. Она думала: «У нас-то трое детей, мы испытываем полноту семейного счастья, а эти бедные люди обделены судьбой. И я могу им помочь, выносив и родив их ребёнка». Тамара прочитала объявление мужу, сказав о своей готовности помочь семье. Муж согласился, в очередной раз убедившись в необычайной доброте и отзывчивости своей русской жены. Необходимо отметить, что денежное вознаграждение меньше всего интересовало Тамару. Она связалась с бездетной семьей и приступила непосредственно к подготовке к суррогатному материнству. Суть подготовки заключалась в следующем: ей вводились через инъекции гормоны и другие лекарственные вещества, которые создают необходимый фон для восприятия чужеродных зародышей. Но все эти лекарства имеют свои побочные действия на организм суррогатной матери, ведь они для неё также являются чужеродными.

— Что со мной стало твориться! — рассказывала впоследствии Тамара, — я стала совершенно непохожа на себя, моя психика и физиология явно изменились: я, мать семейства, мать троих детей, вдруг превратилась в легкомысленнейшее, кокетливое существо, весь смысл жизни которого сводился к тому, чтобы нравиться, влюбляться и влюблять в себя, флиртовать.

В состоянии безумной одержимости она сделала татуировку на плече (когда мы встретились, татуировка была заклеена пластырем, потому что уничтожить ее косметическими средствами и даже оперативно практически невозможно), проколола нос для серьги, сделала стрижку и одела модную кепочку. В таком виде она вместе со старшей 16-летней дочерью посещала молодежные «тусовки», попутно делясь с дочерью впечатлениями о партнёрах и выслушивая дочерние так называемые «секреты».

— Я «влюбилась» в доктора, готовившего меня к суррогатному материнству, и находилась как в тумане — вспоминала Тамара, — очень смутно соображая, что со мной происходит. Муж, с опаской глядя на меня, предложил прекратить эту подготовку и отказаться от альтруистической идеи родить чужого ребенка, явно чувствуя что-то недоброе во всём происходящем.

Тамара была, как безумная. Но, Господь, промышляющий о каждой душе, чтобы ей спастись и «в разум Истины придти», однажды привёл её в дом соотечественников, где и решилась вся её дальнейшая жизнь. Вот, как об этом впоследствии вспоминала Тамара:

— Я увидела фотографию священника, лицо которого поразило меня. Что-то внутри меня резко изменилось, слёзы потекли из глаз. Какие-то тихие, благодатные, как я теперь понимаю, — покаянные слезы.

— Кто это? — спросила я.

— Это батюшка Сергий из России, — последовал ответ. — Он периодически приезжает в Хельсинки к нам, своим духовным чадам, проводит беседы, исповеди, причащает нас, окормляет нас духовно. Я впервые слышала слова: духовное чадо, окормляет.

— У отца Сергия удивительная судьба — продолжался рассказ, — он отец восьмерых детей, в прошлом художник, был тяжело болен. Пресвятая Богородица исцелила его, и велела принять священнический сан и строить храм в Ярославской глубинке (место указала сама Матерь Божия). Сейчас храм почти построен, а пожертвования на него притекают и из Хельсинки, от духовных чад.

Мне тут же захотелось стать духовной дочерью батюшки. Вскорости батюшка приехал в Финляндию, и Тамара впервые исповедалась и причастилась Святых Христовых Таин.

— Жизнь моя совершенно изменилась, можно сказать, что я воскресла для новой жизни — жизни со Христом. Я вдруг чётко поняла всю несуразность суррогатного материнства и увидела в нем элемент богоборчества — противостояние человеческой воли Воле Божией.

И естественным окончанием этой истории стал отказ от суррогатного материнства. Тамара внезапно преобразилась, ожившая душа стала видна на её лице. Когда она, по дороге к батюшке в Ярославскую глубинку, остановилась в Москве, родственники не сразу узнали её. Это была уже другая Тамара. Вскоре и муж её крестился.

Тамара не стала женщиной-инкубатором. Давайте же будем следовать заповедям Матери-Церкви, желающей всем спасения.

Татьяна Владимировна КАЛНИНА, врач-терапевт

http://www.russdom.ru/2006/20 0610i/20 061 038.shtml