 |
| Русский дом | Олег Емельянов | 26.10.2006 |
«Всё испытывайте, хорошего держитесь»
(Фес. 1, 5, 21)
«Сеющий неправду пожнёт беду»
(Притч. 22, 8)
Если это не догмы, то тогда возникает вопрос: кто, где, когда и как доказал истинность сих утверждений? Но ответа ни на один из этих вопросов мы не найдём. Стало быть, демократические конституции — самые настоящие догмы, которые граждане демократических стран обязаны принимать на веру. «Догма — положение, принимаемое на веру за непреложную истину, неизменную при всех обстоятельствах» (Словарь русского языка С.И. Ожегова). Позволено ли гражданам сомневаться в этих догмах? Нет! Более того, несмотря на так называемую свободу слова, лица, не приемлющие вышеперечисленные догмы (их считают как бы еретиками) подвергаются ущемлению в правах и даже преследованию, вплоть до заключения в тюрьму, так что все демократические свободы на деле — насильственное принуждение следовать догмам.
Любимое занятие либералов — призывать государства и правительства к более решительной борьбе с теми, кто не согласен с этими догмами, таких называют «фашистами», «экстремистами», националистами, хотя почти все они никакого отношения к этим ярлыкам «врагов народов» не имеют.
Ни одно государство мира не может называться демократическим, если оно не приемлет демократических догматов! Исключение составляют только Израиль и Турция, где ни один из демократических догматов не исполняется, но тем не менее эти государства считаются демократическими. Таким образом иудаизм и ислам — приемлемые религии для демократии, а вот христианство не спасёт от гнева либерал-фундаменталистов. Обязательное исполнение перечисленных догм распространяется только на гоев. Интересно, что еврей за пределами Израиля должен быть либералом, а у себя в Израиле — только националистом, демонстрируя тем самым плюрализм мышления. Любая другая страна, посмевшая нарушить хотя бы один из вышеперечисленных догматов, рискует оказаться в экономической блокаде или даже подвергнуться вооружённой агрессии со стороны государств, исповедующих демократический фундаментализм (так Югославия, Ирак, Ливан оказались жертвами именно такой агрессии). Либералы вообще любят призывать к «крестовым походам» против неверных, т. е. против тех государств, которые не во всём следуют их догматам.
Таким образом, ортодоксальная демократия догматична, нетерпима, агрессивна и даже демонична. Борьба демократов за так называемые свободы — это не более чем борьба за замену одних догматов другими. Может, демократические догмы лучше всех других? Но, согласно одному из них, все религии равны, а это значит, что сатанизм в глазах демократов имеет такую же ценность, как и христианство. Стало быть, демократы ставят знак равенства между Богом и сатаной, между правдой и ложью, между добром и злом! Есть ли более жуткая реальность, чем эта?! Итак, нас уверяют в том, что нечто, принципиально не отличающее доброго от злого, должно принести людям счастье и благоденствие?! Демократия хочет убедить нас в том, что добро находится вне Бога! Может, тогда демократия сама по себе есть добро? Но именно при власти демократии всегда и везде увеличиваются преступность, наркомания, самоубийства, разводы, аборты, так что этот «идеал» уж никак не может быть добром! А значит, и догмы его порочны. Ведь «не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое — приносить плоды добрые» (Мф. 7, 18).
Нетрудно понять некоторые из механизмов стимуляции преступности при помощи демократических догматов. Он заключается в следующем: если преступники собирают свои шайки по религиозному, расовому или этническому признаку, то эти банды автоматически находятся под защитой этих догматов. Ведь все такие группы мононациональны (или имеют единую религию). Когда их начинают преследовать за преступную деятельность, они выставляют напоказ свою национальную сторону, говорят о том, что их, якобы, преследуют не за преступные деяния, а за принадлежность к той или другой национальности (религии или расе). Таким образом, по их мнению, нарушается один из догматов демократии. Они апеллируют к мировому сообществу, говорят о нарушении их прав, ту же карту они разыгрывают и в суде, если до этого доходит. Конечно, этническая, религиозная или расовая «крыша» не даёт 100%-ной защиты, но всё же она очень надёжна и имеет весьма ощутимые преимущества перед другими схемами построения преступных сообществ. Происходит некое эволюционное развитие преступных групп: менее приспособленные к условиям демократии постепенно отмирают, более приспособленные, охраняемые догматами, — выживают, растут и множатся.
Пожалуй, наиболее эффективна комбинированная мусульманско-этническая «крыша» (двойная защита), хорошо себя зарекомендовавшая на Кипре, в Чечне, Боснии, Косово, Македонии. Другой пример — евреи, которых в любой демократической стране бедными и гонимыми не назовёшь, но в то же время именно они, по демократическим канонам, постоянно подвергаются преследованию по этническому и религиозному признаку, нуждаются в особой защите.
Вот одни из простых примеров того, как демократические постулаты веры способствуют росту преступности. В США негры составляют 12% от всего населения, а среди заключённых их в два раза больше, чем белых. Для либералов и негритянских лидеров это несомненное доказательство расовой дискриминации, и они работают над тем, чтобы количество негров в тюрьмах было сокращено до 12%. Это можно сделать, если выпустить большую часть преступников на свободу и усилить репрессии против той части населения, которая с этим не согласна. По мнению демократов, задача правоохранительных органов — не борьба с преступными элементами, а соблюдение расовых, национальных и прочих пропорций в местах заключения. С точки зрения либералов, в любой стране (кроме Англии, Израиля) титульная нация обладает патологической особенностью постоянно подвергать дискриминации нацменьшинства, а также создавать всевозможные профашистские и националистические организации. Однако демократы не замечают того, что почему-то нацменьшинства с какой-то необъяснимой страстью тянет жить туда, где поднимает голову фашизм и национализм, где они подвергаются всякого рода притеснениям, унижениям и где их бросают в тюрьмы! Ведь, казалось бы, всё должно быть как раз наоборот: при первых признаках фашизма и проявлениях вопиющей несправедливости нацменьшинства должны были бы собрать свои пожитки и уехать к себе домой. Но они упрямо едут туда, где якобы испытывают максимальный дискомфорт. Почему же их так тянет туда? Да потому, что благодаря демократической идеологии причина и следствие меняются местами, а подвергнуть сомнению это в условиях демократии не представляется возможным.
Догмы, вера в них, сакральное отношение к ним — признаки религии, религии без Бога, как, например, буддизм. С точки зрения христианина любой демократ — верующий идолопоклонник, потому что служит идее, которую создал сам. Вот первая заповедь: «Не создай себе кумира…» и далее: «Не поклоняйся и не служи им, ибо Я Господь Бог твой…». Ведь кумир — это не просто статуя, изготовленная из дерева, камня или металла, это именно культ, с ним связанный. Сначала появляется идея, и только потом возможно культовое изваяние.
Есть в религии демократии и священнослужители, называемые правозащитниками. Их никто не избирал, никто не уполномочивал, но их интересы выше интересов государства и большинства; к их мнению прислушиваются все, даже президент. Они ответственны за то, канонична ли демократия в стране или нет? Уж если они не сами боги, то, по крайней мере, служители всё того же культа — «ум, честь и совесть нашей эпохи». Но если демократия является религией, то тогда она сама должна соблюдать свой догмат о равенстве всех религий, а это значит, что никто не должен насильно принуждаться к выполнению демократических догм. А если демократия играет роль только религии, то есть она ненастоящая религия, и мы имеем право и должны её отвергнуть.
Теперь некоторые выводы. Вот в Православии всё логично. Главное предназначение разума — отличать добро от зла. Предназначение свободы — выбрать добро и отвергнуть зло. Предназначение догм — удержаться на этом истинном пути. А в демократии? Главное предназначение разума неизвестно (наверное, он там даже не нужен). Свобода существует для того, чтобы бесконечно играть в выборы, тщательно избегая при этом выбора между добром и злом. А догмы придуманы для того, чтобы мы не свернули с этого гибельного пути. Ведь первый догмат демократии о равенстве религий фактически о равенстве христианства и сатанизма, т. е. о невозможности познания добра и зла; его ещё можно назвать догматом о духовной слепоте. А слепой рано или поздно упадёт в яму и погибнет.
Всё мировое демократическое сообщество — интернационал самоубийц, в котором каждая страна обязана принимать ядовитые пилюли в виде пресловутого догматического учения. За отказ следовать ему неизбежно наказание вплоть до смертной казни. «Человек, сбившийся с пути разума, водворится в собрание мертвецов» (Притч. 21, 16). Да, нелегко выбраться из зиндана демократии. Но всё это необходимо на пути к спасению.
