 |
| Правая.Ru | Священник Георгий Максимов | 25.10.2006 |
Краткое общение с ним породило у меня столько мыслей, что даже не знаю, с чего начать их излагать. Прежде всего, меня неприятно поразило его обычие мыслить и воспринимать реальность через уже готовые схемы, совершенно игнорируя факты, им противоречащие.
Например, мне рассказали, что свою то ли дипломную, то ли кандидатскую он писал в Ватикане, и посвящена она была святым правителям, прославленным Православной Церковью. Эта работа была издана Ватиканом и особенно отмечена как лучшая в тот год, или что-то вроде того. И вот он пересказывает основной тезис: прославление благочестивых правителей как святых свойственно только Сербской и Русской Православной Церкви, во всех остальных Поместных Церквах этого не было, и в Византии тоже не было, потому что в Сербии и в России это было как результат западного (читай: католического) влияния.
Я ошеломлённо хлопаю глазами и говорю: а как же насчёт св. Константина Великого, св. Феодосия, св. Юстиниана, св. Ирины? Не говоря о том, что и Маврикия некоторые почитали как мученика, и Никифору Фоке на Афоне была составлена служба как святому. Всё это Византийские императоры, прославленные без какого бы то ни было католического влияния! А как же сонм грузинских святых правителей? Два года назад мне и румыны подарили икону их святого правителя… И это лишь то, что я вспомнил, не занимаясь специально этой темой, то есть, — даже не специалиста, а человека обычной эрудиции достаточно, чтобы указать факты, опровергающие главный вывод научной работы!
Можно понять, почему работа, утверждающая влияние католицизма на русское и сербское Православие, пришлась по душе и была опубликована Ватиканом, но я не могу понять исследователя, который, занимаясь этой темой, «не заметил» указанных фактов.
Однако, общаясь с профессором, я начал, к своему изумлению, понимать. Оказывается, среди, по крайней мере, некоторых европейских учёных такая манера подгонять факты под заранее придуманную схему, в чести. По крайней мере, в нашем сравнительно недолгом разговоре я неоднократно замечал это обескураживающе прямолинейное мышление схемами с наивной уверенностью «реальность такова, какой мне её хочется видеть».
Тяжёлое и вместе с тем сильное впечатление.
В Париже он живёт на улице, где совсем рядом находятся храм Русской Православной Церкви Московского Патриархата, и храм Руссукго Экзархата Констатинопольского Патриархата. Ходит во второй, потому что именно там, по его мнению, сохранилось настоящее русское Православие, тогда как в первом — «советское». Спрашиваю, в чём же выражается, по его мнению, эта «советскость»? «Ну, в том, что пение там партесное…» «Но, помилуйте, — отвечаю я, — партесное пение (которое я и сам, к слову сказать, не люблю) появилось отнюдь не в советской России». «Ну да, — с неохотой соглашается профессор. — После Петра Первого». И затем сразу же выдаёт второй пункт: то, что Русский Экзархат — либерально и модернистски продвинут, в отличие от прихода Московского Патриархата. В этом он видит главный смысл Православие — следовать за Цивилизацией и Прогрессом, ибо «без Цивилизации, Прогресса и Разума Православия быть не может».
В этот момент мне снова пришлось ошеломлённо похлопать глазами.
Кристально-чистый пример, когда апология собственного образа жизни превращается в агрессивно-навязчивое «богословие комфорта».
Всем нам свойственно оправдывать себя. Это неизменный соблазн падшего человечества — напомним, что и грехом Адама, окончательно отвергшим его от Бога было не столько нарушение заповеди, сколько нежелание каяться. А самооправдание и есть нежелание каяться, больше ничего. Именно когда Адам стал говорить — «я не виноват, это жена мне подсунула, которую Ты мне дал», — он оказался изверженным из рая.
И в наше время этот соблазн, естественно, никуда не делся. Если честно рассмотреть жизнь каждого из нас, можно найти в ней то, что противоречит Евангелию и святоотеческому учению, противоречит Истине. И отсюда может быть лишь три пути — либо отказаться от всего, что противоречит Истине, или, по крайней мере, начать такой труд, либо, если нет на это сил, смиренно повторять молитву мытаря: «Боже, буди милостив мне грешному», либо — отказаться от Истины во всём том, в чём она противоречит нашим привычкам, взглядам, делам. Провозгласить вторичность Истины по сравнению с тем, что нам хочется думать и считать.
И вот тогда возникает мышление схемами. Изначально ложными схемами. Когда мы начинаем кроить всё, — даже Православие — под наш комфорт и наш образ жизни.
В особенности этот соблазн силён на Западе. Ибо на Западе человек не страдает, он хорошо, комфортно живёт. И поэтому так сложно устоять обольщению мира сего. Так хочется полюбить его — со всеми его дарами, цивилизацией и прогрессом, забывая даже очевидные слова апостола Иакова: «Прелюбодеи и прелюбодейцы! не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак.4:4), и апостола Иоанна: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1Иоан.2:15).
И, тот, кто, считая себя православным, не замечает столь ясных слов Писания, противоречащих его схемам, естественно, отказывается и видеть очевидные факты — как-то, например, что развитие прогресса привело к обмирщению и отступничеству Запада, так и то, что Православие прекрасно выживало и там, где не было ни цивилизации, ни прогресса.
Это действительно та страшная стадия прельщения и упорства, о которой свидетельствовал праотец Авраам в притче Господней, говоря, что «если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк 16:31).
Всё это свидетельствует о слабости западного человека описанного типа. Ибо, отрицая реальность ради умозрительных схем, он становится уязвим перед столкновением с реальностью, отвергая Истину ради оправдания собственного комфорта, он лишается благодатной поддержки свыше, и возлюбя мир, он стал врагом Богу. От этого соблазна никто не застрахован, эта опасность подстерегает не только людей Запада, но и каждого из нас. Как только мы начинаем перекраивать под себя Истину — вместо того, чтобы себя, свои дела и мысли привести в соответствие с Истиной — мы обрекаем себя на неизбежное поражение. Если не в этой жизни, то в будущей.
