 |
| Prokimen.Ru | Игумен Петр (Пиголь) | 24.10.2006 |
В рамках конференции 3 октября прошла секция «Русские святогорцы», возглавленная первым проректором Российского Православного Института св. Иоанна Богослова игуменом Петром (Пиголь), который представил свой доклад под названием «Традиции афонского монашеского общежития и чин избрания преемника игумену в Русском Пантелеимоновом монастыре».
Традиции афонского монашеского общежития
и чин избрания преемника игумену
в Русском Пантелеимоновом монастыре
Своим образцом монашеское общежитие имеет первохристианскую иерусалимскую общину, жившую, как повествуется в Священном Писании (Деян. 4, 32−35), в единодушии и единомыслии под руководством святых апостолов, все потребное для жизни имевшую в общем пользовании. Как мы все знаем, первые общежительные правила были даны ангелом преподобному Пахомию.
Святой Василий Великий, которого часто называют патриархом и главным законодателем православного монашества, примером своей жизни и деятельности, закрепленным и обоснованным в аскетических сочинениях, развил и во многом дополнил эти первоначальные киновиальные правила таким образом, что применять их смогли подвижники, вышедшие из всех слоев византийского общества, люди как давно утвержденные в вере, так и новообращенные, живущие не только в пустынной местности, но и в городах или близ них.
Правила святого Василия Великого сочетали строгую аскетическую дисциплину с воспитанием «добродетелей, совершаемых душою», заповедовали знать меру во всем, которую для каждого устанавливает духовный руководитель. Не настаивая на чрезмерных телесных подвигах, святитель особо подчеркивал важность внутреннего делания, памяти Божией и молитвы, изучения Священного Писания, дел любви к ближнему и милосердия, а также говорил о духовно-просветительном значении монастырей.
Таким образом, святитель Василий Великий изложил учение о деятельном подвижничестве и созерцательной жизни как целостном пути богоугождения через борьбу с греховными страстями и стяжание добродетелей. Именно правила Василия Великого преимущественно принимали монашеские общежительные братства на православном Востоке. А то, что святитель придавал большое значение отшельничеству наряду с излюбленным им общежитием и стремился создать в своих монастырях и близ них все необходимые условия для желающих безмолвия и уединения, способствовало быстрому распространению его уставов в последующие века на Афоне, насельники которого издревле практиковали все роды подвижничества.
Правила святителя Василия Великого, задав общее духовное направление общежительному монашеству, не регламентируют подробно частности монастырской жизни. Богопросвещенные преподобные афонские отцы на основании Священного Писания, учения Церкви, и преимущественно правил святителя Василия Великого, совершенствовали и развивали общежительный устав, определяя частности монастырской организации, делая братии указания применительно к конкретным условиям. Уставом и монастырскими правилами должно определяться каждое действие братии до самых мелочей.
Основные же, древние принципы общежития во всех афонских киновиях оставались неизменными. В общих чертах они следующие:
1) в единомыслии и братолюбии нести монашеский подвиг: угождать Богу выполнением Его заповедей, подчиняясь строгой духовной дисциплине в соответствии с уставом и монастырскими правилами;
2) каждый день открывать духовному руководителю свои помыслы — и плохие и добрые; стремиться приобрести страх Божий и научиться побеждать греховные страсти;
3) стяжать духовные плоды, понуждая себя к добродетелям: памяти о Боге, непрестанной молитве, смирению, отсечению своей воли и самоотвержению, воздержанию и посту, нестяжательности, неукоснительному присутствию на длительных богослужениях, частой исповеди и причащению, чтению, труду по послушанию;
4) изучать Священное Писание; во всех словах и действиях исходить только из Священного Писания и учения святых отцов.
5) «игуменская монархия»: власть игумена в обители не должна быть ограничена со стороны людей; духовный собор при игумене — совещательный орган в помощь ему с целью лучшего дознания воли Божией;
6) повиноваться игумену, как Самому Христу; не допускать никаких разделений братии на партии, смотреть на общежитие, как на Церковь Христову, имеющую единую главу — Христа;
7) главным духовником в общежитии должен быть сам игумен;
8) в общежитии необходим старец — духовный советник игумену и братии; древние традиции старчества нужно всячески охранять, как Божественное устроение;
8) игумен должен иметь неусыпное отеческое попечение и любовь к чадам, относиться к ним, как к любимым детям;
9) в братстве должна быть строгая иерархия, когда «младший благословляется старшим»;
10) материальное благосостояние обители подается от Бога, и залогом его является соблюдение братией общежительного устава и стремление к богоугождению, по слову Евангелия: «Ищите прежде всего Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6, 33);
11) необходимо почитать небесных покровителей обители и ее святыни, что также будет залогом безбедного существования обители;
12) духовное руководство обители не должно пренебрегать материальными нуждами своей братии: удовлетворение их помогает избегать ропота монахов на скорби и тяготы монастырской дисциплины;
13) а отвержение своеволия, безропотное несение скорбей и тягот, попускаемых Богом в общежитии, не дает произойти искушениям от материального довольства;
14) создавать церковное единение в духе любви о Господе, в первую очередь молитвой за благотворителей и за всех православных христиан;
15) святая обязанность — милосердие и странноприимство;
16) иноки всех национальностей должны сохранять духовный союз о Господе. Афон живет жизнью не национальной — русской, греческой, болгарской и т. д., — а православной.
Преподобные отцы — основатели монастырей во все времена наказывали своей братии соблюдать, применять и сохранять общежительный устав, который является основанием общежития: за строгое исполнение его Бог посылает обители щедроты как духовные, так и вещественные, а за оставление его обитель постигают бедствия и разорение, многочисленные случаи чего хорошо известны из истории и на памяти у многих афонцев.
Как известно, начало общежительству на Святой Горе положил в X веке преподобный Афанасий, он же составил первый письменный общежительный устав для выстроенной им Великой лавры. Устав лавры преподобный Афанасий составил на основании уставов преподобного Пахомия и Василия Великого и дополнил своим духовным завещанием. На рубеже XII—XIII вв.еков традиции афонского общежительного монашества развил и укрепил святой Савва Сербский, игумен хилендарский, написавший для основанной им обители «Хилендарский типик».
Но, безусловно, самый большой вклад в обогащения и окончательное формирование традиций внутренней жизни и духовного строя афонского общежительства внесли в XIX веке русские иноки в лице их великих руководителей — возобновителя русского афонского монашества старца-духовника Пантелеимонова монастыря иеросхимонаха Иеронима (подвизался на Афоне 49 лет, скончался в 1885 году) и его ученика игумена обители схиархимандрита Макария (скончался в 1889, на Афоне подвизался 38 лет).
В 1881 году отец Иероним закончил составление «Устава Русского на Афоне святого великомученика и целителя Пантелеимона общежительного монастыря». В конце старец прибавил: «Устав сей, составленный на основании слова Божия и учения святых отцов, многократно рассмотренный и дополненный, вполне достаточен для благоугождения Богу и спасения в иноческом чине». Наряду с «Духовным завещанием» этот устав — самое важное из творений старца. Устав был введен в действие после кончины игумена Макария в соответствии с его завещанием и позволял преемникам великих старцев безбедно руководить обителью, в которой братии было уже больше тысячи человек.
Всем, кто внимательно изучал текст старческого устава, опытно известна его духовная сила, ясность изложения и глубина душеспасительных наставлений и указаний. Неписанным уставом монастырским был сам пример жизни богомудрого старца, общежительным правилам он научал монахов в беседах и ответах на их многочисленные духовные вопросы.
Надо сказать, что русские иноки, и особенно на Афоне, где монашество всегда было сильно своим древним правом самоуправления, данным ему византийскими императорами и патриархами, и не зависело от вмешательства извне в решении многих вопросов, в силу культурно-национальных особенностей и психического склада отшельничеству всегда предпочитали общежительный строй — трудовую жизнь в единомысленной общине, тесной семье, с любовью и покорностью повинующейся общему всем отцу и духовнику — игумену. Русским всегда было свойственно почитать богоустановленный принцип власти, и государственно-монархической — царской, и церковной — патриаршей и игуменской. Крепость игуменской власти, особое значение, которое придавалось должности игумена и самой его личности в Русском Пантелеимоновом монастыре, строгость монастырских аскетических порядков — вот характерные черты, которые отмечают все свидетели внутренней жизни обители в период ее расцвета под управлением старцев-«законодателей» Иеронима и Макария, а также их преемников и последователей — игуменов Андрея, Нифонта и Мисаила.
Исключительное положение игумена в афонских киновиях было обусловлено еще и тем, что он в соответствии с евангельским духом древних общежительных установлений был для братии не только духовником, но и старцем, определявшим все подробности монашеской жизни.
Согласно вековой афонской общежительной традиции, имеющей, как мы рассмотрели выше, основание в Священном Писании и Церковном Предании, «каждая обитель есть самоуправляющаяся и независимая относительно внутреннего управления»; игумен общежительного монастыря не назначается церковными или светскими властями, а избирается братией пожизненно из своего числа или в некоторых случаях из числа насельников других обителей — афонских пострижеников. Игумен может увольняться от должности братством в том случае, если он «не исполняет обязанностей, налагаемых законами его игуменского звания» (уклонение в ересь, пренебрежение монашескими правилами и канонами церковными, финансовая недобросовестность, незаконный постриг братии и другие тяжкие прегрешения) [1].
Эти положения закреплены в общем Уставе Святой Горы. Устав Святой Горы, который называется также Общим канонизмом, предоставляя монастырям самостоятельно определять частности своего внешнего и внутреннего строя, содержит основные, общие положения об организации монашеской жизни как киновиальной, так и особножитной, об управлении Святой Горой, ее хозяйственной деятельности, связях с внешним миром.
Первые уставы были даны Афону благочестивыми византийскими императорами Иоанном Цимисхием и Константином Мономахом в X—XI вв.еках, впоследствии уставы Афону давали Константинопольские патриархи, а в XIX—XX вв.еках их вырабатывал протат и утверждала высшая церковная власть и светское правительство того государства, на территории которого находился Афон. Византийские императоры и патриархи, наблюдая за канонической грамотностью афонской жизни, не вмешивались во внутренний распорядок монастырской жизни и «настоятелево строительство».
Уже во втором святогорском уставе, данном в 1045 году, устанавливается, что игумен назначает в своем завещании преемника себе не моложе 30 лет [2].
Способ и порядок избрания игумена в разных обителях разнился в зависимости от конкретных условий места и времени, особенностей внутренней жизни монастыря, количества братии, уровня ее духовного преуспеяния и определялся завещанием или личными указаниями опытных старцев-игуменов, обладавших благодатными дарованиями. Такими способами избрания могли быть: избрание в соответствии с волей игумена, избрание по голосам братии всей или только старшей, избрание по жребию из нескольких кандидатов, назначенных игуменом или избранных братией. Главное же — духовная суть происходящего оставалась неизменной: нужно, чтобы выбор был сделан в соответствии с волей Божией: не по своим прихотям выбирать и не того, кто сам желает для себя этого избрания, а кого хочет удостоить игуменством Господь, «кого Бог определит на подобное служение», по словам святителя Василия Великого [3].
Примечательно, что каноны Православной Церкви о порядке избрания умалчивают, отдавая это на волю самих избирающих. Однако в «Пидалионе» преподобного Никодима Святогорца говорится: «Божественные постановления православных царей, восполняя священные каноны в этом вопросе, указывают, как должен избираться игумен. А именно, что епископ не должен поставлять игумена в монастыре по старшинству, но поставлять того, которого все монахи или наиболее добродетельные изберут не по дружбе или для угождения, но зная, что выбирают православного, рассудительного и достойного хорошо управлять монастырем и монахами» [4].
Рассмотрим, какими способами избирались настоятели монашеских общежитий в древности.
В первоначальном общежитии преподобного Пахомия порядок избрания был таков: главный авва перед своей кончиной просил всех первенствующих авв (то есть настоятелей обителей, находящихся под общим духовным руководством главного аввы) избрать себе нового главу, а они в свою очередь отдавали это на волю главному авве. Авва каждой обители был, как сказано в «Древних иноческих уставах», не кем иным, как наместником главного аввы, избираемым им самим, и сам имел наместника, «вторствующего» [5].
Святитель Василий Великий указывает, что «началовождем в благообразии жизни да будет поставлен один, избранный из прочих по испытании его жизни» [6]. «С одобрения настоятеля и других, способных дать такое одобрение, пусть будет избран другой, чтобы в отсутствие настоятеля мог принимать на себя попечение о братии», — говорит он (здесь речь идет о наместнике) [7]. Имеется указание и на то, что избрание в монастырях, основанных святителем Василием Великим, производилось по голосам первенствующих братий [8].
Преподобный Венедикт Нурсийский в своем уставе говорит: «Да наблюдается всегда такой закон, чтобы поставлять того, кого изберет согласно все братство в страхе Божием по здравому совету. Если по местным обстоятельствам или по численности братий нужным окажется препозит (т. е. наместник, вторствующий по авве), пусть изберет себе такового сам авва с разумною осмотрительностию и с совета богобоязненных братий» [9].
Преподобный Феодор Студит, обращаясь к монахам, говорит, что настоятелем должен быть тот, «кого общим избранием боголепно поставят они в настоятели по предварительному отеческому совету и кого будет желать все братство» [10].
Преподобный Афанасий Афонский для Великой лавры завещал: «Хочу по кончине моей оставить игуменом одного из нашего во Христе сообщества и братства, отличающегося между всеми и словом, и жизнию, и делом. Прошу ради любви во Христе и всех заклинаю именем Бога и Пресвятыя нашея Богородицы повиноваться и покоряться игумену, моему преемнику, как и моему смирению, и жить друг с другом в любви и единомыслии — сильным носить тяготы немощных». Игумена выбирает так называемый блюститель лавры (епитроп, назначенный игуменом), советуясь со «старейшими, умнейшими и духовнейшими» братиями числом до 15 человек (чтобы меньше было «различия свойств и мнений» избирающих). Игумен остается в «своем звании до конца жизни». Но если он начнет действовать «на развращение, заразу и погибель душ братства и, обличенный в том, останется неисправим», тогда «с совета старейших братий» он переизбирается [11].
Святитель Савва Сербский в хилендарском уставе наказал: «Игумен избирается согласием 10 или 20 старейших братий без всякого участия начальства прочих монастырей афонских» [12].
Рассмотрим теперь, как совершалось избрание игумена в Русском Пантелеимоновом монастыре в период его духовного расцвета, как вырабатывался и совершенствовался этот чин.
Исследователи жизни Пантелеимоновой обители, и в первую очередь монастырские историки (монахи Азарий, Феодосий), отмечают, что Русский монастырь со времени своего основания в XII веке был общежительным и, пока его населяли русские, до конца держался общежительных порядков. Когда же в 1730-х годах в силу сложившихся обстоятельств, прежде всего военных и политических, в Русском монастыре не осталось русских, греческие насельники решили учредить идиоритм, то есть особножитные порядки, и вслед за этим обитель посетили страшные скорби: разорение, страшная скудость, расхищение земельных угодий, продажа их за долги, судебные тяжбы, а главное — духовное неустройство братии.
Все эти вещи общеизвестные для знающих историю обители. Об этом говорится в грамоте 1803 года Константинопольского патриарха Каллиника, который решил своей первосвятительской властью восстановить в Русике богоугодный чин общежития. Поскольку монахи Русика, говорится в грамоте, «оспаривают друг у друга первенство, живя гордо и самодовольно, присваивают себе начальство, председательство, игуменство», патриарх вынужден «испровергнуть своевольное жительство и управление» [13].
Видимо, в Русском монастыре не осталось ни одного достойного монаха, поскольку патриарх вынужден был подыскать игумена в Ксенофском скиту (который у Русика отнял соседний монастырь Ксенофонт в описанный выше период нестроений).
Ксенофский иеромонах Савва, грек, человек святой жизни и весьма деятельный, пробыл игуменом в Пантелеимоновом монастыре без малого 20 лет и по мере сил трудился над возрождением обители. Перед смертью он назначил себе преемника — иеромонаха Герасима, грека (по ряду сведений, македонца), «мужа честного нравом, кроткого, украшенного добродетелью и искусного в монашеском жительстве» [14], как отзывались о нем не только афонцы, но и Константинопольский патриарх. Братия подтвердила выбор почившего настоятеля, написав в известительной грамоте в кинот: «Собравшись в божественном храме и по окончании вечерни вставши в притворе храма, подавали голоса и избрали себе в игумены всечестнейшего брата господина Герасима, каждый подавая свой голос свободно и непринужденно» [15].
Патриарх Константий прислал в монастырь грамоту, подтверждающую избрание. Особого внимания достойно, что в конце документа перечислены страшные прещения, которыми Церковь грозит разорителям общежительных уставов: «Кто же и какой бы ни был из всех, освященный или мирянин, по грубости нрава и по гордости дерзнет когда-нибудь злонамеренно поколебать и возмутить каким бы то ни было образом общежительный порядок и управление священной сей киновии и старобытные ее уставы, причинить соблазн или смущение спокойно в ней живущим общежительно или нанесть ей обиду какую-нибудь и вред непосредственно или посредственно и вообще захочет на самую малость испровергнуть определенное синодально в настоящей грамоте, таковой, как надменный, злонамеренный, самочинник, враг богоугодных дел и корыстолюбец, да будет отлучен от святыя, животворящия и нераздельныя блаженныя Троицы, единого по естеству Бога, и проклят, и не прощен, неразрешим по смерти и неразложим, подлежен всем отеческим и соборным клятвам, повинен огню геенскому и подсуден вечной анафеме» [16].
Отец Герасим в твердостью управлял братией вплоть до своей кончины в 1875 году. Одной из главных его заслуг было приглашение в обитель в 1840 году отца Иеронима с учениками, чтобы тот с помощью русской братии возродил монастырь духовно и материально.
В начале игуменства отец Герасим пользовался духовными наставлениями старца-иеросхидиакона Венедикта, а в конце жизни, одолеваемый немощами, прибегал к помощи иеросхидиакона Илариона, высокообразованного грека, который в монастыре считался игуменским наместником. Русской братией, которая жила в обители отдельно от греков и постоянно увеличивалась в числе, руководил отец Иероним с помощью своего ученика иеросхимонаха Макария.
В 1869 году, в октябре, игумен Герасим назначил отца Макария (тогда уже схиархимандрита) своим преемником, для того чтобы, как отмечал один из монастырских летописцев, «преемник мог мало-помалу преодолеть всякие затруднения под его руководством и напоследок с бодрым духом принять бразды правления и вступить в новое многотрудное дело игуменства» [17].
5 октября 1869 года в трапезной братской было прочитано по-гречески и по-русски следующее обращение игумена Герасима:
«Отцы и братия! Так как вам известно, что я достиг глубокой старости и со дня на день общей всех смертных участи ожидая, призвав в помощь всеуправляющий Промысл Божий и необоримый покров Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы, по внушению благодати Божией я решился назначить по себе преемника для управления вами, словесными овцами стада Христова, которое по благоволению Божию умножилось в настоящее время толико, что ни в одном из афонских монастырей собравшегося во Христе братства не обретается такого количества, а потому, размышляя, сколь возможно, с глубоким вниманием с давнего времени о том, кого бы избрать наследником себе, и по долгом испытании по внушению Божию назначаю честнейшего архимандрита отца Макария, как, по мнению моему, способнейшего в духовном и внешнем управлении, сего убо приимите и почтите, как меня самого. Божия благодать да почиет на всех нас» [18].
Порядок назначения преемника описывает сам отец Макарий в письме к архимандриту Леониду (Кавелину): «15 октября геронда наш созвал братию, прежде греческого общества, из старших до 25 человек и объявил им, что „при упадке физических сил и скоро ожидаемого исхода из сей жизни я, призвав на помощь Бога, избрал себе наследника, которого по смерти моей утверждаю игуменом, — из русского общества отца Макария (то есть мое недостоинство), то и приимите его с любовию, как меня самого“. Затем прочитал составленное им на бумаге мнение, братия безмолвно все согласились и изъявили о выборе как будто бы детскую преданность и благодарность. Вслед за тем позвали и меня, при появлении моем водворилась глубокая тишина, продолжавшаяся с две или три минуты, после геронда объявил и мне, на это я сказал, что „не смею преслушаться вас и отца духовника, я преклоняю мою выю пред волею Божиею и вашею“». И, обратясь к братии, сказал: «Отцы и братия. При помощи Божией и руководстве отцов моих я не готовился на принятие сего бремени, как вы и сами видели, и теперь не желаю его. Если найдется достойнейший человек из вашего общества, я первый делаю метание таковому. Старец меня назначает преемником себе. Действия мои в 19 лет вам были видны, и вы их знаете. Делаю метание из послушания к старцам и по желанию братства». Вслед за тем все сделали поклон земной старцу, а потом и моему окаянству. После обычных приветствий позвали русских до 12 человек, объявили и им и затем прочитали в трапезе на греческом и русском языках всему братству" [19].
Когда отец Герасим скончался, на десятый день епитропия в составе трех насельников монастыря, одного грека и двух русских, во главе с духовником иеросхимонахом Иеронимом собрала голоса у всех братий, как русских, так и греков. Выбор предшествовавшего игумена был подтвержден большинством братии, о чем были извещены протат и Вселенский патриарх.
Период истории Пантелеимонова монастыря с 1875 года по 1910-е годы можно назвать временем духовной стабильности обители, преданности игуменов и братии святоотеческим традициям и общежительному уставу. Такую характеристику, видимо, можно дать всему периоду до 1940-х годов, несмотря на прилучавшиеся попытки врага рода человеческого духовно поколебать обитель, а также трудности военного времени и связанные с революцией в России.
Отец Макарий правил обителью в течение 14 лет, и правил, как говорила пантелеимоновская братия, «единолично». В начале 1889 года, за несколько месяцев до кончины, при избрании наместника он объявил братству, что по смерти своей он оставляет для руководства обителью устав, составленный им вместе с отцом Иеронимом.
В соответствии с уставом, составленным старцами Иеронимом и Макарием, наместник при жизни игумена становится его главным помощником и братским духовником, в отсутствие игумена является его заместителем, в некоторых случаях — представителем, а по кончине игумена — преемником на его должности с возведением в сан архимандрита. Таким образом, при кончине игумена не происходит никаких переворотов, смущений и несогласий в братстве: новый игумен уже есть. Избрание и утверждение в монастыре наместника было одним из самых главных требований устава.
Как духовный наследник ктитора-возобновителя монастыря старца Иеронима, отец Макарий, имевший у братии неоспоримый авторитет, при выборе преемника сам назначал кандидатов. О своем решении избрать наместника по жребию, полагаясь на волю Божию, старец-игумен объявил 16 января 1889 года. В кандидаты из числа достойнейших братий он избрал следующих иеромонахов: Иерона, Илариона, Павла, Рафаила, Нафанаила, Михаила, Андрея и Виссариона. Отцы Иерон и Михаил, находившиеся вне обители, прислали письменные отказы. Имена кандидатов были написаны на бумажках и положены в ковчег со святыми мощами великомученика Пантелеимона, который поставили на престол соборного Покровского храма. Порядок избрания описывается так: «Пред вынутием жребия по желанию отца Макария был наложен на всю братию пост, совершены три всенощных бдения в честь Святой Троицы, Богоматери, великомученика Пантелеимона и дневного святого с произнесением нарочитых прошений, в которых все молились о том, чтобы Господь по сердцу Своему избрал вождя многочисленному братству Русского Пантелеимонова монастыря. На третий день, после литургии, глубокий старец иеромонах Авель по приказанию отца Макария вынул из ковчега один из шести билетиков, с именем отца Андрея. Имя избранника было провозглашено вслух всего братства». Отец Андрей при этом со слезами стал умолять игумена снять с него это непосильное бремя, но отец Макарий твердо ответил: «Теперь, отец Андрей, не время отказываться. Не мы тебя избрали, а Сам Господь Бог» [20].
По смерти отца Макария состоялось утверждение отца Андрея в должности игумена, о чем читаем в монастырской летописи за 1889 год: «24 июня, в день праздника Рождества святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, по окончании Божественной литургии, братия обители во главе с иеросхимонахом отцом Андреем собрались в архондарик (гостиную)… Одним из старших иеромонахов прочитан был протокол о бывшем избрании в наместника иеросхимонаха отца Андрея и о признании его в настоящее время действительным игуменом Русского святого великомученика Пантелеимона монастыря. На сие все изъявили полное согласие, протокол был подписан всем братством и официальным порядком препровожден в афонский протат» [21]. 29 июня отец Андрей был официально утвержден афонским протатом в должности игумена обители.
4 августа 1889 года на собрании старших братий в келлии новоутвержденного игумена Андрея под его председательством был введен в действие устав отцов Иеронима и Макария. Порядок избрания игумена закреплен в уставе в таких словах: «Игумен избирается, как и наместник, по жребию». Кандидат в наместники избирается из старших иеромонахов монастырским собором. Он должен быть «одаренным благоразумием, искусным в богоугодном монашеском житии, благонадежным в поведении и немолодых лет». Собор монастырский, в соответствии с уставом, — это должностные лица, «а в случае нужды и другие по опытности, благочестию и благоразумию достойнейшие из братий, назначаемые по усмотрению игумена, наместника и духовника» [22].
С последующие годы избрание в обители преемника игумену происходило в строгом соответствии с уставом.
Далее придерживаемся монастырской летописи.
«Частые болезненные недуги отца архимандрита Андрея… побуждали братство к более скорому избранию и утверждению наместника. Наконец советом из избранных старейших отцов было решено приступить к этому делу. Отец игумен назначил десять кандидатов и предложил их на благоусмотрение созванных старцев. Двое кандидатов тогда же отказались. Вместо них по настоянию некоторых членов собора были назначены еще трое кандидатов. Оказалось 11 кандидатов. Из них большая часть тоже отказались, а двое из находящихся вне Афона, будучи запрошены телеграммами, не прислали ответа, и в конце концов остались четыре наличных кандидата — иеромонахи Нифонт, Агафодор, Аристоклий и Поликарп.
Для общего спокойствия в разноплеменном братстве и во избежание пристрастий при избрании по голосам, а главное, согласно устава обители было решено избрать по жребию, кого Бог укажет, так же точно, как был избран и нынешний игумен высокопреподобнейший отец Андрей еще при жизни отца архимандрита Макария.
Было положено отслужить три бдения с возношением на ектениях оных и всех прочих богослужений в обоих соборных храмах особых прошений. После Божественных литургий служились молебны Господу Богу, Божией Матери и святому великомученику Пантелеимону. После повечерий, бдений и утрений в обоих соборных храмах один из братий, становясь у иконостаса пред иконою Спасителя, или Покрова Божией Матери, или святого великомученика Пантелеимона произносил 100 молитв: „Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас“ — или: „Пресвятая Богородице, Спаси нас“ — или: „Святый великомучениче и целителю Пантелеимоне, моли Бога о нас“, причем все предстоящие и молящиеся тихо полагали усердные поясные поклоны.
Бдения были отслужены на 2, 10 и 11 февраля. Более торжественным и более усердно-молитвенным была ночь на 11 февраля — неделю Православия. Пред началом всенощного бдения, при торжественном звоне колоколов, была торжественно перенесена из собора святого великомученика Пантелеимона в собор Покрова Божией Матери глава небесного покровителя обители — святого Пантелеимона и поставлена на святом престоле. К службе на этот день была прибавлена служба и святому хозяину и печальнику обители — святому великомученику и целителю Пантелеимону.
Божественную литургию совершал игумен Андрей в Покровском соборном храме в сослужении 12 иеромонахов и пяти иеродиаконов. В свою очередь и в соборе святого великомученика и целителя Пантелеимона совершалась Божественная литургия собором священнослужителей во главе с духовником и ризничим иеросхимонахом Аверкием. Пред окончанием литургии большой 818-пудовый колокол пригласил всю братию на общий молебен.
После литургии в Покровском храме начался молебен Господу Богу, Божией Матери и святому великомученику Пантелеимону со всеми святыми. Все собравшиеся были в напряженном и вместе глубоко молитвенном настроении, умоляя Господа, да дарует Он, Многомилостивый, обители нашей наместника и в лице его будущего игумена ко благу обители и братства.
По окончании молебствия отец архимандрит Андрей в полном облачении при обнажении глав всеми молящимися громко произнес нарочито составленную молитву ко Господу Богу следующего содержания:
„Владыко, Господи Боже наш, Источниче жизни и бессмертия, всея твари видимыя и невидимыя Содетелю, управляяй всяческая премудрым и всеблагим Промыслом Твоим, благодарим Тя о щедротах Твоих, яже удивил еси на нас в мимошедшее время живота нашего и на святей обители сей. И ныне молим Тя, Всещедрый Благодетелю и сердцеведче Господи, услыши нас, молящихся Тебе во умилении сердец наших: призри с высоты святаго Престола Твоего, и покажи, его же избрал еси от сих единаго прияти жребий служения святей обители сей во славу Пресвятаго имени Твоего и во благо и спасение подвизающихся в оной, и сохрани обитель сию и насельников ея во благочестии, единомыслии и всяком благоустроении, ограждая их миром и тишиною от всякаго зла, предстательством Преблагословенныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии и святаго славнаго великомученика и целителя Пантелеимона, преподобных отец наших афонских и всех Твоих святых. Аминь“.
Четыре свернутых билетика во все время всенощного бдения, литургии и молебна были в ковчеге со святыми мощами святого великомученика Пантелеимона и всех святых бессребренников. Отец архимандрит Андрей по произнесении молитвы проверил билетики и, взяв ковчежец, передал его сослужившему с ним старшему духовнику, иеросхимонаху отцу Виссариону. Последний, взяв ковчег, с заметным волнением сотряс его несколько раз и возвратил отцу архимандриту, который, обратившись к ризничему, старцу-иеросхимонаху отцу Авелю, предложил ему вынуть жребий. Почтенный старец отец Авель с заметным на лице сердечным волнением положил три земных поклона и, испросив благословение руколобзанием у отца архимандрита, со страхом и благоговением опустил руку в ковчег и, перемешав там билетики, наконец вынул один из них и подал отцу игумену. Отец архимандрит развернул и прочитал: „Нифонт!“ Затем, обратившись в царских вратах к предстоящим в храме, громко произнес: „Отцы и братия! Иеромонах Нифонт“. Все устремились поздравлять избранного наместника.
В следующее воскресенье, 18 февраля, в третью неделю поста, приглашенный архиерей, преосвященный Досифей, бывший епископ Метронский, по желанию отца архимандрита Андрея возложил на отца наместника набедренник и палицу.
После этого был составлен акт об избрании и утверждении наместника-преемника и подписан всем наличным братством, дабы в случае кончины отца архимандрита Андрея высокопреподобнейший богодарованный наместник отец Нифонт без всякого кем бы то ни было прекословия принял игуменство в монастыре со всеми правами и привилегиями его предшественников.
Содержание акта следующее: „1896 года, февраля 11-го, свершилось благоволением Божиим избрание по жребию наместника-преемника игумену отцу Андрею, по уставу обители, в Покровском соборе. Для каковой цели были совершены три бдения: Спасителю, Божией Матери и святому великомученику Пантелеимону, с прибавлением трех особых прошений на ектениях и ежедневно особой четки: после утрени — Спасителю, а после повечерия — Божией Матери. После же Божественной литургии — молебны, да покажет Сам Господь, кого Он избрал единого из написанных четырех имен, положенных на святом престоле в ковчеге под святыми мощами святого Пантелеимона и прочих бессребренников. Таким образом, при общем молении на Божественной литургии, после третьго бдения совершенной отцом игуменом Андреем соборне с 12 иеромонахами в присутствии почти всего наличного братства, в конце молебствия был вынут жребий старшим иеромонахом и подан отцу игумену, который, вскрыв оный, прочел во услышание всех: „Иеромонах Нифонт“.
Итак, Господу Богу благоугодно было избрать иеромонаха отца Нифонта наместником-преемником отца игумена Андрея, каковым и признало его все братство, что и подтверждает священной монастырской печатью и своими подписями“» [23].
Когда игумен Андрей в 1903 году скончался, на пятый день по его кончине собор старших братий постановил утвердить наместника иеросхимонаха Нифонта в должности игумена. Потокол утверждения был подписан всеми собравшимися, а потом и всем остальным наличным братством [24]. За подписью четырех старших иеромонахов в протат было послано пригласительное письмо для поставления нового игумена.
Далее, мы видим, что точно таким же образом происходило избрание преемника игумену Нифонту в 1905 году. По словам летописи, собор из старших отцов нашел неотложной необходимостью избрание наместника по жребию (дело в том, что игумен Нифонт болел, он пробыл в должности игумена всего два года). Отец игумен написал несколько имен кандидатов. После отказа части кандидатов остались трое: иеросхимонах Аверкий, иеросхимонах Аристоклий и иеромонах Мисаил.
В обоих соборах обители были отслужены три всенощных бдения: в день памяти святых равноапостольных Константина и Елены, на Вознесение Господне и в воскресный день 29 мая, когда состоялись сами выборы, причем на великой и сугубой ектениях возносились особые прошения ко Господу Богу, также и на прочих богослужениях во всех малых церквах.
«В воскресенье 29 мая отец Нифонт соборне с великим сонмом священнослужителей совершил Божественную литургию в Покровском храме. Три свернутых билетика находились на святом престоле в кочежце. После литургии был совершен молебен Господу Богу, Пресвятой Богородице и святому великомученику и целителю Пантелеимону.
В конце молебна по возгласе старшего иеродиакона: „Господу помолимся!“ — все присутствующие в соборе монахи обнажили головы, а отец архимандрит Нифонт прочитал молитву.
При словах: „Покажи, Господи, егоже избрал еси…“ — один из старейших священнослужителей, перекрестясь, опустил руку в ковчежец, перемешал свернутые билеты и потом, взяв оттуда один сверток, подал его игумену. Отец Нифонт развернул и прочитал: „Мисаил“ — и, обратясь к стоявшим в храме, громко возгласил: „Мисаил!“ Затем дочитал молитву и совершил отпуст. Таким образом избрание наместника совершилось» [25].
По кончине отца Нифонта, что произошло в конце октября 1905 года, «был собран совет из старшего братства, на котором было постановлено: „Отца наместника иеросхимонаха Мисаила признать игуменом-преемником покойного отца Нифонта, а 13 ноября, в воскресенье, утвердить его в сем звании и возвести в сан архимандрита“» [26].
Поставление игумена совершилось в присутствие почти всех членов протата и архиерея, бывшего епископа Метронского Досифея.
Точно таким же был порядок избрания наместника отцу Мисаилу в 1909 году. Акт об избрании иеромонаха Иакинфа наместником-преемником был также подписан всем братством [27].
И, наконец, свидетельство о том, как избирался наместник тому же игумену Мисаилу много позднее, в 1927 году.
«24 мая. В зале архондарика собрался большой собор старшей братии для выбора наместника. После краткого молитвословия отец игумен предложил каждому положить в урну свою записку с кандидатами. (Записки были напечатаны в типографии, и каждый должен был написать имена трех иеромонахов, кого хотел.) Когда все записки были собраны, по предложению отца игумена схимонах Николай (трапезаря) стал вынимать их по одной из урны и прочитывать, а двое иноков отмечали кандидатов. По окончании были подсчитаны голоса, причем оказалось, что иеромонах Неарх получил 112 голосов, Даниил — 85, Исхирион — 74, Кирик — 53, Иосиф — 37, Флегонт — 35, Иустин — 18, Палладий — 10.
Таким образом, были назначены трое кандидатов: Неарх, Даниил и Исхирион. Было предложено некоторыми отцами назначить еще четвертого кандидата — отца Кирика, но он отказался. Всего было подано 150 записок. Решено вынимать жребий в День Святого Духа, а пока имена кандидатов поминались в соборах на богослужениях.
1927 года, мая 31 дня, совершилось, благоволением Божиим, по уставу обители, избрание по жребию наместника-преемника игумену отцу Мисаилу.
После соборной литургии и молебна отец игумен прочитал особую молитву ко Господу, затем архимандрит Кирик вынул из ковчега со святыми мощами (где были положены записки) свернутую записку и подал ее отцу игумену, который, развернув ее, прочитал во всеуслышание: „Иеромонах Исхирион!“»
Об избрании наместника был составлен акт [28].
Как мы видим, в данном случае при избрании наместника игумен поручил выдвинуть кандидатов старшей братии в количестве 150 человек, а дальнейший выбор предоставил воле Божией.
Итак, чин избрания наместника, который сложился в Русском Пантелеимоновом монастыре 1889−1940-х годах, в период действия устава, данного обители старцами-ктиторами, в общих чертах состоял в следующем. Старшая братия монастыря во главе с игуменом выдвигали нескольких кандидатов из числа достойнейших, после этого совершались сугубые молитвословия и три всенощных бдения с молебнами Господу, Божией Матери и великомученику Пантелеимону. Записки с именами кандидатов полагались в ковчег со святыми мощами великомученика Пантелеимона, находившийся на престоле соборного храма. После чтения игуменом молитвы жребий вынимался назначенным им монахом (как правило, старейшим и заслужившим любовь братии). Имя избранного оглашалось игуменом в царских вратах. Составлялся акт об избрании наместника-преемника.
Устав Пантелеимонова монастыря, данный святыми старцами, помогал на протяжении долгих лет поддерживать в обители дух совершенного монашеского общежития. В 1947 году, некоторое время спустя после того, как скончался игумен Мисаил, последний из непосредственных духовных преемников старцев Иеронима и Макария, устав был заменен на новый. Это произошло под давлением политических обстоятельств внешних и внутриафонских, связанных с принятием нового Общего канонизма Святой Горы, который во многом умалил игуменскую власть.
Статья 4 нового устава Русского Пантелеимонова монастыря от 1947 года гласит: «В избрании игумена тайным голосованием принимают участие все члены братии, которым исполнилось шесть лет со дня пострига. Порядок избрания определяется установившимися в нашей киновии обычаями и соответствующими статьями Устава Святой Горы» [29].
Как видим, ныне существующий устав не запрещает избирать игумена по жребию, и возрождение этого обычая, возвращение к спасительной традиции, укрепляющей основание общежития, возможно в настоящее время.
Старцы-ктиторы Иероним и Макарий — помощники и молитвенники в этом деле, о чем сам старец Иероним написал в духовном завещании: «Молю о продолжении покровительства Пресвятой Богородицы и святого Пантелеимона обители и сохранении святого общежительного совершенного устава до скончания мира» [30].
Библиография
1. Дмитриевский А. А. Русские на Афоне. СПб., 1895. С. 399−400.2. Порфирий (Успенский), епископ. Восток христианский. Афон. Киев, 1877. Ч. 3. С. 178.
3. Василий Великий, святитель. Творения. М., 1847. Т. 9. С. 417.
4. Георгий (Капсанис), архимандрит. Пастырское служение по священным канонам. М., 2006. С. 267−268.
5. Древние иноческие уставы. М., 1994. С. 91−96.
6. Василий Великий, святитель. Творения. С. 71.
7. Там же. С. 193.
8. Там же. С. 416.
9. Древние иноческие уставы. С. 646, 648.
10. Феодор Студит, преподобный. Монастырский устав: Великое оглашение. М., 2001. Ч. 1. C. 48.
11. Афонский патерик. М., 1897. Ч. 2. С. 51, 56−57.
12. Там же. Ч. 1. С. 158.
13. [Азарий (Попцов), монах]. Акты Русского на святом Афоне монастыря святого великомученика и целителя Пантелеимона. Киев, 1873. С. 239.
14. Там же. С. 279.
15. [Азарий (Попцов), монах]. По поводу вопроса об Афонском монастыре святого Пантелеимона: Статьи Любителя истины. СПб., 1874. С. 141.
16. [Азарий (Попцов), монах]. Акты… С. 285.
17. [Азарий (Попцов), монах]. По поводу вопроса… С. 53.
18. Российская национальная библиотека. Ф. 253. Оп. 1. Ед. хр. 207. Л.1−1об.
19. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 148. Кар. 7. Ед. 9. Л. 72об.-73.
20. Дмитриевский А. А. Русские на Афоне. С. 355−356.
21. Афонская летопись / Душеполезный собеседник. М., 1889. С. 260.
22. Устав Русского на Афоне святого великомученика и целителя Пантелеимона общежительного монастыря // К Свету. М., 1997. Вып. 16. С. 174, 176−177.
23. Афонская летопись / Душеполезный собеседник. М., 1896. С. 154−157.
24. См.: Афонская летопись / Душеполезный собеседник. М., 1904. С. 19.
25. Афонская летопись / Душеполезный собеседник. М., 1905. С. 307−308.
26. Афонская летопись / Душеполезный собеседник. М., 1906. С. 23.
27. См.: Афонская летопись / Душеполезный собеседник. М., 1909. С. 339−340.
28. Сведения сообщены автору архимандритом Иннокентием (Просвирниным) в 1992 году.
29. Внутренний устав священной русской киновии святого великомученика Пантелеимона на Святой Горе Афон: Пер. с греч. // htth://agion-oros.orthodoxy.ru.
30. Памяти иеросхимонаха Иеронима, духовника обители святого великомученика Пантелеимона // Душеполезный собеседник. М., 1915. С. 430−431.
