Фома верующий

Протоиерей Михаил Петропавловский

— Итак, знаменитые слова: «если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20, 25)… Неверие апостола было греховным или это просто такое свойство его натуры?

— Священное Писание призвано служить делу нашего спасения, а не быть предметом досужих «богословских» умствований. Если вы хотите порассуждать о том или ином отрывке из Евангелия, то следует понимать, что рассуждения эти должны в итоге принести вам некую нравственную пользу. Так какую же пользу нашим душам несёт история уверения апостола Фомы?

Как легко осудить Фому!.. Он, как и все апостолы, ещё не облачённый благодатью и силой Духа Святого, испуганный, смятённый, недоумевающий, — сомневается!.. Когда он вместе со всеми ходил вслед за Христом, то чувствовал себя защищённым от опасностей, от иудейских гонений, а теперь… Теперь он, подавленный и сбитый с толку, просит доказательств; и не исключено, что его слова — выражение общего апостольского желания.

Но Господь Фому не осуждает, хотя, как известно, Он мог назвать Ирода — лисицей, а Петра — даже сатаной; обвинению Его подвергались и целые города, и области, и слои народа… Но тут Он милостиво, с пониманием, великодушно снисходит к Фоме и удостоверяет факт Воскресения. Выходит, что и нам не полезно впадать в осуждение апостола, а лучше вместо этого задуматься о собственной вере. Как мы сами поступили бы в подобных обстоятельствах? Устояла бы наша вера или нет? Ведь опыт духовной жизни свидетельствует: один и тот же человек в самое короткое время успевает совершить и дела христианской веры, и тут же деяния, обусловленные маловерием…

— Можно ли сказать, что Фоме была оказана особая — великая! — милость: коснуться ран Христовых? Ведь кроме него никто подобной милости не удостаивался, и всем остальным приходится верить на слово.

— Без сомнения, давая возможность подкрепить свою веру знанием, Господь оказывает Фоме великую милость. Рассудите сами: в обычном порядке земных вещей вера и знание ИСКЛЮЧАЮТ друг друга. Если ты веруешь, то, следовательно, ты чего-то не знаешь, а если ты уже достаточно точно знаешь, то вера тут и не нужна. Но, невзирая на такую человеческую логику, Господь наш Иисус Христос избирает Фому для того, чтобы на его примере утвердить веру всей Церкви. Для будущих поколений отношения с Богом будут строиться посредством чистой веры, а не знания. Почему? Потому что, общаясь с Богом в вере, человек остается свободным, — знание принуждает, вера оставляет возможность выбора. Фоме же предлагается получить некое новое и благодатное знание о том, что Сей есть Господь и Бог.

Величие милости Божией мы можем оценить и вспомнив, что немногим ранее Господь не позволил прикоснуться к Себе Марии Магдалине. Вспомним, что Святая Церковь называет десницу апостола Фомы «любопытною» (кондак на Неделю о Фоме). Тем же словом можно определить и состояние других учеников, когда те наперегонки бегут ко гробу. Назвать ли греховным любопытство апостольское? За полученное знание, за эту милость Господь ожидал от учеников великих плодов: неустанных трудов на благо Церкви, увенчанных мученическою смертью.

— Нам как будто мученическая смерть за свои убеждения не грозит… А всё-таки мир постоянно стремится атаковать душу христианина, в том числе и его способность к вере. Как быть, если на душу наступают помыслы неверия?

— Мир нынешний в высшей степени лукав: веру абстрактную, веру без дел он в общем-то и не атакует, скорее наоборот, приветствует. Суррогаты веры: «вера в душе», вера без Церкви, без таинств и молитвы, без нравственных обязательств, вполне нравится миру. Атакует он только нравственные христианские устои и Церковь Христову, которая стоит на страже нравственного закона. Но именно от таких атак наша вера и слабеет: мы приобщаемся к духу современности, духу вселенского эгоизма и всепоглощающего «беззаветного» служения своим страстям, а приобщившись всего этого, всё глубже и глубже впадаем в безверие. И я считаю, что, если человек не имел живой веры, не знал церковной жизни, не обладал пусть маленьким, но своим опытом богообщения, то он и не заметит, что его «суррогатная вера» уходит.

Сомнения апостола заставляли его напрягать свои душевные силы, ещё сильнее устремляться ко Христу, нас же собственные сомнения РАСХОЛАЖИВАЮТ, делают ленивыми и безразличными. Именно поэтому ждать некоего чуда, знамения с небес в подтверждение подобной веры — значит просто искушать Господа Бога.

Вера — всегда вера, какие бы ни приводились в помощь ей доказательства. Доказательства — они всегда либо косвенные, из догматического богословия (но от теории до жизни большое расстояние), либо так же принимаемые на веру (из опыта чужой святости, из духовной жизни других людей, святых). Можно быть абсолютно уверенным, что вера от этих доказательств не перейдет в ранг знания и вряд ли даже укрепится. Опытному же церковному христианину при обнаружении сомнений любого рода надо исповедовать этот грех и, конечно, гнать помыслы, рождающиеся от этих сомнений.

— В чём отличие между истинной верой и легковерием? И, с другой стороны: где грань между разумным скептицизмом и злостным неверием?

— Очень хороший вопрос, ибо он заставляет всякого человека задуматься над оценкой своей веры. Часто христиане самонадеянно полагают: мол, вера у них, конечно же есть, и она вполне достаточна. Как бороться с таким горделивым самообольщением? Я полагаю, что вера в человеке только тогда истинна, когда он ею руководствуется всегда и во всех делах. Вера несовершенная начинается принятием всего лишь идеи Божьего бытия и этим и ограничивается. Легковерный человек, как мне представляется, с легкостью принимает истины духовной жизни, так же с легкостью о них забывает. Обдумывать и анализировать легковер не станет, потому что религия и общение с Богом для него — не предмет первой жизненной необходимости. Легковеров миллионы (да всех нас можно так назвать в каком-то смысле), недуг этот исправляется скорбями, болезнями, жизненными трудностями… Известно, что человек в мгновенье может очутиться у дверей храма, но путь от дверей до алтаря может продлиться на многие годы.

Разница же между скептицизмом и злостным неверием определяется изначальным отношением к Богу. Скептик ищет Бога, сомневается, ошибается, размышляет и думает, что как только найдёт искомое, так жизнь его изменится, он полюбит Бога и станет верующим. Закоренелому же атеисту Бог не выгоден, потому что, уверовав, придётся ему изменить всю свою жизнь. Кто понимает это, тот защищается от всякой мысли о Боге, судорожно хватаясь за любые «доказательства». Нужно оговориться: если злостные атеисты всё-таки к Богу приходят, то это, как правило, оказываются наиболее искренние и ревностные чада Церкви. Вообще обращение к Богу — это поистине чудо: только Ему до конца понятны пути, которыми Он взыскует каждого из нас. Господь никому не хочет погибели и промышляет о каждом, приводя нас ко спасению.

— Сказано: «если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: „перейди отсюда туда“, и она перейдёт; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф.17,20). Мы гор не двигаем. Неужели ни в ком из нас нет веры и на зерно горчичное?

— А вы когда-нибудь задумывались, зачем нам передвигать горы с места на место? Какой в этом смысл? Какое это имеет отношение к спасению или погибели наших душ? Может быть, Господь говорил не о земных горах, но о тех горах, что высятся в наших сердцах — о горах ГРЕХОВ? Именно эти горы отделяют нас от Бога, именно их следовало бы сдвинуть или даже (как сказано у другого евангелиста) опрокинуть в море. Верующий человек, получающий от Господа жизненную благодать, но действующий свободно, он то воздвигает эти горы, то вновь разрушает их… Хочется думать, что в какие-то моменты наша вера разрастается даже до горчичного зерна, и дела наши соответствуют ей.

— Неверующие считают склонность к вере признаком душевной и умственной слабости: «Им, мол, болтают что попало, а они и верят всему!» Как доказать, что вера — признак душевной силы?

— Всё дело в том, что неверующие смотрят на своих воцерковляющихся близких, и наблюдения эти неутешительны. Скажем честно: формы обращения к Богу бывают иногда очень уродливыми. В церковь зачастую приходят люди отчаявшиеся, духовно искалеченные, смятённые и к тому же не имеющие ни малейшего духовного опыта… И этот человек начинает воцерковляться — тяжело, с ошибками, с перегибами; и воцерковление его — сущее мучение для всех окружающих. Вот неверующие и думают, что вера — это признак слабости и даже некоторой умственной ущербности. Убедить их в обратном очень сложно… Но сделать это можно. Это необходимо сделать! Явить силу можно только тогда, когда одержишь победу — победу над собой, над теми грехами и пороками, которые уязвляют наших близких, и тогда наглядно явятся ПЛОДЫ Христовой веры, те великие дары Духа Святаго (жертвенная любовь, милость, терпеливость, мудрость, великодушие и др.), которые неизбежно изменят мнение о нас. Более того, родным тогда захочется повторить наш духовный путь. Но пока мы далеки от совершенства, не следует отчаиваться тем, что в нас не уважают образ Христов. По всей вероятности, его ещё нет. Сколько душевных и духовных сил требует путь христианского совершенствования, могут опытно знать только те, кто уже вступил на него и попытался потрудиться.

Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН

http://www.piter.orthodoxy.ru/pspb/n178/ta008.htm