 |
| Русский дом | Юрий Лощиц | 16.10.2006 |
Если с таким упованием на лучшую долю думать о судьбе сербского Косово, то лучше сразу же оставить все мечтательные лазейки, смириться с тем, что будущего у Косово нет. У сербского Косово. А вот албанцам-шиптарам, в конце ХХ — начале ХХI вв. почти полностью оккупировавшим эту древнейшую область Сербии, их собственное будущее, надо думать, представляется в самых радужных тонах.
Справедлива ли такая участь для земли, которая в течение почти тысячи лет сохраняла статус исторической колыбели Сербского государства? Соглашательская, малодушная мудрость пораженчества без запинки подскажет: именно такая «справедливость» то и дело репродуцируется в истории. Десятки, если не сотни раз именно так бывало: кто-то уходил со своей земли, не в силах её больше удерживать, кто-то приходил на чужое, на всё готовое.
Почти бесследно исчезли древние шумеры, египтяне, крито-микенская раса, эллины. Превратились в миф скифы, ушли в небытие хетты, безнадёжно иссякли наследники хеттов этруски, римляне. Ветхозаветный Израиль праотцев и пророков отбыл навсегда, как бы ни пытался Израиль нынешний внушить миру представление о своём правопреемстве. Тип ромея-византийца также исчез.
Я намеренно вспоминаю о народах, связанных географической общностью. В этом пространстве Балканы, в том числе сербские земли Косово и Метохия (Космет), занимают почти срединное положение. И можно допустить, что в этом исстари перенаселённом евразийском пограничье народов и рас все процессы ускоряются.
Вытеснение из жизни Косово происходит именно сегодня, у всех на глазах. Тут можно вспомнить тютчевские «минуты роковые».
Мне довелось побывать в Космете в начале девяностых. Поездка на легковом автомобиле с редактором издательства «Дечье новины» Небойша из Горнего Милановца на юг, через Ибарское ущелье заняла всего два дня: с ночёвкой в Приштине, с посещением мемориального поля Косовской битвы, старосербской столицы Призрен, всемирно известных монастырей в Грачанице, Дечанах и Пече.
Ещё до прибытия в Приштину мы заехали на безлюдное, как бы исподволь тоскующее от своего одиночества, поле древней Косовской битвы 1389 года. Трудно было представить себе, что около трёх лет назад сюда, по случаю шестисотлетия со дня сражения, стеклось со всей Сербии жаркое человеческое естество — до ста тысяч человек. И что перед ними выступал коммунистический вождь республики Слободан Милошевич. И что он прервал свою речь, когда услышал, как в толпе местные шиптары задирают кого-то из сербов. А когда порядок был восстановлен, произнёс как клятву: «Отныне никто да не посмеет обидеть на Косово серба».
Какая-то опасливая безлюдность поджидала нас и у стен сияющего хрупкой белизной древнего собора в Грачанице. Монахини открыли нам тяжёлые двери, показали фрески, известные всему просвещённому миру как один из шедевров древнеправославного искусства. Нет, эти мастера вовсе не были робкими провинциалами. Их стенописи вполне могли украсить столицу Византии, почитались на Руси наравне с Феофаном Греком, Даниилом Чёрным и св. Андреем Рублёвым. Старая инокиня слабым наклоном головы показала на изображение царицы Симониды, на тёмные выбоины на месте её глаз, вырванных из стены ножом злобного варвара.
Ещё не наступил час службы, но мне подумалось, что никого тут не будет из прихожан, и монахини отслужат её для себя, для Бога и его Ангелов.
Потом был царственный собор в Дечанах, отмеченный особым вниманием ЮНЕСКО. С виду он казался совсем новеньким, словно только-только оставлен камнерезами, кровельщиками, иконописцами. Когда заходишь под его перламутрово-дымчатые своды и подкуполья, то будто заныриваешь в глубины библейских времён, где ни одна пядь пространства не оставлена без попечения: вот праотцы, вот пророки, а сё — апостолы, Иисус Христос, Богоматерь, лоза-древо сербских государей Неманичей. Может быть, самое грандиозное по богатству и сохранности собрание иконографических сюжетов православного художества уцелело чудом здесь к концу второго тысячелетия.
Но и тут, в Дечанах, кроме нас и двух монахов, никого не оказалось ни в соборе, ни на монастырском дворе. Как будто и здесь готовы были к какой-то чрезвычайной перемене. Она или сотрёт Дечаны в прах или сделает беззащитную обитель невидимой для разбойно прищуренного завистливого глаза.
Лишь подъезжая к стенам Печского монастыря, древней резиденции Патриархов, мы заметили на дороге какое-то оживление. Неужели наконец-то встретимся с паломниками? Такой ведь славный день для них и для нас: солнечный, нежаркий, горы в зелени лиственных лесов, прозрачная синева небес, приземистая Патриаршия в мирной долине. Но когда они остановились, выяснилось: это чуть ли не дюжина полицейских, вооружённых автоматами. Небойшиного объяснения, что он везёт в монастырь писателя-«руса», оказалось недостаточно. Пришлось мне извлекать из кармана свой «пасош» ещё вполне советского образца. По их глазам я догадался: русский гость здесь достаточно редкий. Нам разрешили ехать дальше. Оказывается, не так давно монастырь подвергся разбойному нападению: был подожжён один из корпусов, поэтому теперь такая усиленная охрана…
Не в те ли самые дни стали мы с Небойшей свидетелями того, что сербское Косово уже прощается со своим будущим?
Небойша молчал. Молчал и я. Всякое моё рассуждение выглядело бы сейчас поверхностным, а то и обидным для него.
Он, конечно, лучше меня знал: недавняя отмена Милошевичем автономии Косово, той самой автономии, что была подарена шиптарам ещё покойным маршалом Тито, вполне может оказаться пустым звуком. Чтобы выровнять здесь тяжелейшую демографическую диспропорцию, нужно вновь заселять Косово сербами — крестьянами, рабочими, учителями, студентами, священниками, полицейскими, юристами, врачами, домостроителями. Нужно разворачивать политику большого, терпеливого, рассчитанного на десятилетия домостроительства — во имя восстановления исторической справедливости. Похоже, вся Сербия быстро начала проникаться в последние годы заботой о своей древней государственной и национальной колыбели. Говорят, в Приштинский университет уже приехало для работы несколько профессоров из Белграда. Говорят, сюда хотят вернуться десятки тысяч тех сербов, которые вынуждены были бежать из Косово ещё во время Второй мировой и которым Тито воспрепятствовал возвращаться на свои родные пепелища.
Но уже шла новейшая война. Её пламя, едва вспыхнув в Словении, перекинулось в Вуковар, по всему сербско-хорватскому порубежью, потом в — Боснию. Уже лидеры Запада заговорили о «великосербском гегемонизме», о своём намерении образцово наказать «шовиниста-коммуниста» Милошевича.
Уже московский МИД услужливо козырнул американским коллегам, выразив готовность присоединиться к международным санкциям против сербов.
И вот такое чисто отрицательного свойства «будущее», затеянное, спроектированное тогда, пятнадцать лет назад, для сербского Косово, неумолимо осуществлялось. Об этом мы теперь знаем все.
Единственное будущее даровано сербскому Косово как бесценная награда, — быть Господним перстом. Быть суровым назиданием, прожигающим славянскую совесть укором.
Грозным ликом Косово обращено ко всем нашим изворотливым «началам»: вы, продающие земли России, её жилища, её рабочие места, её школы, её души, её будущее чужакам, опомнитесь ли вы наконец?! Что вы там лепечете о ксенофобии, продажные жеватели долларовой травки! Зловонная слюна течёт из ваших щелястых пастей. Вы уже ославились сполна. Уходите по добру по здорову!
Косово близко. Теперь слишком близко. Оно обращается напрямую ко всей России, к каждому русскому, православному: оглянитесь на мою долю, на мою тень. Вам больше некогда ждать! Не хотите помочь самим себе, не поможет вам и Господь.
