 |
| Православие и современность | Марина Журинская | 05.10.2006 |
Если можно говорить о том, что мы руководствуемся каким-либо принципом помимо указанных, то этот принцип — отказ от идеологического подхода к делам духовным и церковным. Совершенно незаметно для себя множество людей, приходящих сейчас в Церковь, привносит и свои внерелигиозные воззрения, а это — идеология. А поскольку Церковь вне идеологии, то мы и не рассматриваем явления идеологические. В первую очередь это относится к политике, но не к ней одной.
— Журнал развивался, рос. Как изменился его «облик» за прошедшие годы?
— Думаю, что основной лейтмотив журнала сохраняется, благодаря чему он и продолжает соответствовать своему названию. Перемены, происходящие с ним, касаются в основном внешности: вначале нам верстали журнал (он тогда был гораздо тоньше, чем сейчас) добрые, но не слишком искушенные люди, а затем мы утвердили шрифт, форму полосы и т. д. Простую бумажную обложку сменила более взыскательно выбранная, появился рисунок на обложке (миниатюра, изображающая Епифания Премудрого с братией за составлением жития Преподобного Сергия).
Такой выбор мы сделали, желая подчеркнуть, что уважаем духовные истоки русской книжности; связь со Свято-Троицкой Сергиевой Лаврой для нас очень важна и очень дорога. Постриженник Лавры и первый настоятель ее Подворья в Москве, ныне епископ Саратовский и Вольский Преосвященнейший Лонгин, будучи членом редакционного совета, постоянно внимателен к журналу (собственно говоря, Владыка стал уделять внимание журналу и помогать ему и советом, и делом еще тогда, когда был игуменом и настоятелем восстанавливаемого им Подворья, а мы туда приходили потому, что там же был московский офис лаврской типографии; постепенно выработались такие отношения, при которых просить совета отца Лонгина стало действием само собой разумеющимся, и таким образом он стал членом редакционного совета «явочным порядком»). Насельник Лавры архимандрит Макарий (Веретенников) по-монашески усердно работает в редакционном совете. Заведующий кафедрой библеистики Московской духовной академии протоиерей Леонид Грилихес регулярно у нас печатается и рекомендует нам для публикации работы студентов и преподавателей Академии. Длительное время журнал печатался, как я уже упомянула, в типографии Лавры (потом вынужденно нашли подешевле). Наконец, в храм Троицкого подворья Лавры в Москве в день памяти святителя Макария, Митрополита Московского (12 января по н. ст.) приходят помолиться все сотрудники, авторы и друзья журнала. Всем клирикам благословляется сослужить, и это действительно бывает торжественное праздничное богослужение.
— Известно, что всякому доброму делу предшествуют или последуют искушения. Обходится ли без них Ваше доброе дело?
— Сейчас я просто не могу сказать, были ли у нас кризисные моменты; наверное, были, но почти всегда это касалось внешних обстоятельств, в первую очередь нехватки средств. Впрочем, при выпуске каждого очередного номера всегда что-нибудь да происходит: однажды сгорел жесткий диск компьютера со всеми материалами (восстановился чудом, и чудо это описано), немилосердно медлят авторы, кто-то болеет и т. д.; был ужасный случай, когда я «вынула» из номера три уже сверстанные статьи. У нас ко всем этим неурядицам отношение простое: мы встречаем их радостной констатацией того, что мы по-прежнему препятствуем врагу рода человеческого в его делах, и он нам мстит, как может. И всегда после этой констатации все препоны исчезают, поскольку он не любит, когда его разоблачают, а насмешек над собой просто боится.
Конечно, происходят изменения и в составе редакционного совета, и в самой редакции. Это бывает по самым разным причинам, и мы «по умолчанию» относимся к этому спокойно, продолжая питать к тем, кто с нами больше не работает, теплые чувства и уважение.
— Очевидно, однако, что издание такого сложного журнала не может даваться легко…
— Вот здесь я хотела бы высказать некоторое свое недоумение по поводу того, что его принято считать «сложным». Мне так никто и не смог объяснить при расспросах, что же в нем сложного. Священнические проповеди и беседы? Творения святых отцов? Жизнеописания святых? Я уверена, что в каждом номере человек, получивший школьное образование и хотя бы немного понимающий богослужение, может без особых усилий прочесть 80−90% публикуемых материалов. Конечно, это не газета; но кто сказал, что читать можно только газеты? Наверное, говоря, что журнал «сложный» добрые люди хотят сделать нам приятное, но на деле это оборачивается тем, что потенциальных читателей просто отпугивают от журнала. И напрасно. Священники, которые сотрудничают с ним, довольно широко используют его материалы в своем приходском душепопечительском деле и говорят, что «Альфа и Омега» им помогает. Бывали случаи, когда студенты с помощью журнальных материалов готовились к экзаменам, и тоже получалось неплохо.
— Как организована работа редакции «Альфы и Омеги»?
— На первый взгляд, наверное, странно. Главного редактора у нас нет. Есть редакционный совет, состоящий из людей весьма уважаемых, но это, что называется, рабочий орган. Члены редакционного совета имеют право (оно же обязанность) регулярно помещать в журнале свои материалы; они могут рекомендовать материалы других авторов, если считают их достаточно доброкачественными (бывали случаи, когда при более пристальном рассмотрении некоторые из таких материалов приходилось аргументированно снимать); они читают те статьи, которые вызывают вопросы, и выносят свое суждени е: печатать, переделать или, как говорят в авиапромышленности, «эта машина летать не будет». Наконец, члены редакционного совета именно дают советы и в совсем частных, и в более общих случаях, представляющих затруднение, или же при появлении необходимости новой рубрики, при намерении опубликовать серию статей того или иного автора на определенную тему и т. п. Когда номер более или менее собран, они знакомятся с его содержанием; эта процедура повторяется и когда номер готов: его окончательное содержание утверждается редсоветом. На любом этапе подготовки член редсовета может получить для прочтения любой из намеченных к публикации материалов, если сочтет это нужным.
Но, кроме редакционного совета, есть сотрудники редакции и круг авторов. Все они — люди действительно замечательные, и их хотелось бы назвать поименно и рассказать об их работе в подробностях.
Вряд ли нужно особенно представлять здесь Преосвященнейшего Лонгина, епископа Саратовского и Вольского, о добрых отношениях с которым в бытность его настоятелем Подворья Лавры в Москве уже было сказано выше. Будучи призван к епископскому служению, Владыка нас не оставил; он живо интересуется журналом и обсуждает каждый номер на стадии его составления. А иногда — реже, чем нам бы хотелось, — дает нам свои статьи для публикации.
Архимандрит Макарий (Веретенников) — крупный церковный историк; пожалуй, отец Макарий уникален тем, что активно работает со светскими историками, выступает на научных конференциях и т. д. Отец Макарий с высочайшей степенью ответственности относится к своим обязанностям члена редакционного совета. Маленький редакционный секрет: библиография в статьях отца Макария всегда подготовлена с такой тщательностью, что практически не нуждается в редакционной обработке. Сейчас мы подготовили книгу архимандрита Макария (у нас издается непериодическая серия «Библиотека журнала «Альфа и Омега») к 10-летию его сотрудничества с журналом и к 55-летию со дня рождения; книга дает хорошее представление о том, насколько обширен круг интересов ее автора.
Протоиерей Алексий Уминский, настоятель московского храма Святой Троицы в Хохлах, хорошо известен православному телезрителю: он ведет субботнюю передачу «Православная энциклопедия». Мы публикуем его статьи о православном воспитании, беседы с прихожанами и учащимися воскресной школы и проповеди. Как филолог по образованию, отец Алексий существенно помогает редакции в сугубо профессиональных вопросах подготовки материалов, а в качестве настоятеля храма подходит к формированию номеров с точки зрения душепопечительства, что нам совершенно необходимо.
Иерей Алексий Тимаков не только публикует в «Альфе и Омеге» свои статьи (часть из них складывается в издаваемые книги), но и активнейшим образом занимается распространением журнала как среди своих многочисленных духовных чад, так и среди московского духовенства. В храме у него — небольшой запас номеров журнала, и он прямо рекомендует людям, обращающимся с какими-то своими сложностями или недоумениями, читать ту или иную статью.
Наконец, совсем недавно мы «оформили» нашу многолетнюю дружбу с журналом «Фома», введя в редсовет его главного редактора Владимира Романовича Легойду. При всей внешней несхожести двух наших журналов, мы всегда достигаем полного взаимопонимания, потому что одинаково представляем себе цель православных изданий. «Фома» оказывает нам неоценимую организационную (и даже материальную) поддержку.
Теперь собственно о редакции. Отец Михаил Исаев начинал работать в журнале, когда был еще студентом и не имел сана; можно сказать, что тогда он делал все, что было нужно: от рецензирования статей и считки до развоза тиража по храмам. Сейчас круг обязанностей отца Михаила вынужденно сужен: чисто символически, для смирения батюшка оставил за собой обязанность закупать офсетные пленки. Ему нет равных в контрольной считке номера, и это он делает со вкусом и с удовольствием. О его основном деле скажу ниже, а здесь у помяну, что отец Михаил всегда приходит на помощь сотрудникам редакции в делах духовных, и поскольку он батюшка добрый и вникающий, это создает определенную мирную атмосферу.
Диакон Павел Сержантов до своего рукоположения был рабочим редактором и работал хорошо, но сейчас он, помимо богослужений, ведет большую воскресную школу в своем приходе и еще занимается детскими учреждениями, так что в основном он поставляет в журнал для публикации свои и чужие статьи, но настолько «вжился» в нашу работу, что мы его считаем «своим».
Наталия Алексеевна Ерофеева, строго говоря, делает журнал: составляет график работы и рабочий макет номера, верстает, вносит правку, снимает с авторами «технические» вопросы, упорядочивает библиографию, выверяет цитаты из Священного Писания, вступает в переписку с авторами и читателями и в переговоры с торгующими организациями… так и не перечислить все ее многие дела. Ее сын, Алексей Ерофеев, в 14 лет совершил подвиг: в безвыходной для нас ситуации сел за компьютер и стал верстать журнал. Потом научил маму. Теперь он включается в верстку только в исключительно сложных случаях, а помимо этого редактирует в компьютере иллюстрации, вносит последнюю правку и проверяет внесенное (здесь лишние глаза не помешают, тем более глаза иконописца). И, конечно, в широком масштабе осуществляет «внешние связи»: если нужно куда-то по делам поехать, то это делает он.
Мария Сергеевна и Сергей Юрьевич Касьяны — выпускающие редакторы; это значит, что они читают готовый номер сплошь и по порядку. Им дано право обращать внимание буквально на всё. Будучи людьми чрезвычайно образованными и въедливыми, они этим своим правом широко пользуются, а уж я потом ввожу их «акривию» в какие-то берега.
Наконец, добрейшая, аккуратнейшая Анна Яковлевна Королева взяла на себя обязанности телефонного диспетчера; она же сверяет офсетные пленки; она же отправляет бандероли «редакционным» подписчикам. При этом: работа, храм, больная престарелая мать, семьи взрослых детей с внуками. Замечательная женщина, и никогда не «нервничает», никогда не повышает голоса.
А все остальное в журнале делаю я.
— Не секрет, что для того, чтобы привлечь авторов к сотрудничеству, необходимо чем-то их… заинтересовать. Авторы у «Альфы и Омеги» более чем представительные. Чем удалось заинтересовать их?
— Если говорить шутя, то, наверное, благодаря тому, что журнал у нас безгонорарный, те, кто основательно заинтересован в материальном вознаграждении, к нам не обращаются. Это сильно повышает уровень издания. А если серьезно, то думаю, что Господь посылает нам людей, серьезно озабоченных делом православного просвещения. Чем привлекаем? — скорее всего, тем, что тщательно готовим рукописи к публикации, согласовываем правку с авторами и вообще вежливы. У нас принят такой принцип редактирования: редактор обязан облегчить читателю путь к наиболее полному восприятию авторской мысли. И если, на взгляд редакции, текст можно было бы дополнить, уточнить или даже поправить, это делается в примечании от редакции, текст которого обязательно согласовывается с автором.
Главным врагом у нас считается так называемая «вкусовая правка». Пример: однажды очень хороший, образованный и вообще приятный молодой человек «пробовался» на роль редактора. Смотрю: он авторское закончил школу меняет на окончил школу. Объяснение: «мне кажется, так будет лучше». На том его редакторская карьера и закончилась (или окончилась).
А вообще у журнала уже сложилась хорошая, устойчивая репутация, поэтому наши предложения дать статью принимаются с энтузиазмом и даже с радостью. Наверное, важно и то, что мы не скандалим. Как-то проявился у меня былинного вида батюшка: высок, статен, копна русых волос… Восточная Сибирь. Удалось приехать в Москву, и вот он покупает православную литературу, потому что уж очень дорогая почта. Журнал знает и решил основательно запастись. Объясняет: «Мне почему ваш журнал нравится? Потому что у вас очень много полезного — и нет никакой московской ругани». Комментария не требуется, но подумат ь есть над чем.
Конечно, состав наших авторов не может не радовать. Но не меньше радует состав наших подписчиков: по географии это буквально вся Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан… Был у нас подписчик на острове Диксона. И это при действительно невероятной дороговизне почты! Подписываются священники, церковные библиотеки (светских библиотек тоже очень много, городских, учебных, научных), диаконы и иподиаконы… Вот еще такой рассказ: приезжает на Крутицкое подворье молодой диакон из карельской «глубинки». Служит; после службы ему представляется так же достаточно молодой клирик из сослуживших. Приезжий смотрит внимательно и говорит: «Знакомая фамилия… Не вы печатаете в «Альфе и Омеге» перевод Урса фон Бальтазара?». Это, кстати, к вопросу о сложности нашего журнала.
— Можно ли сказать, что сотрудники и авторы журнала — «спаянная», крепкая группа единомышленников? Происходит ли общение не только в рабочем, но и в чисто человеческом аспекте, в том, который принято именовать словом «дружба»?
— Насчет единомышленников — мне кажется, что поскольку на Литургии нас призывают единомыслием исповедать Отца, Сына и Святаго Духа, то это и есть основа нашего единомыслия. Различить наше рабочее и человеческое общение мы просто не в состоянии. Вообще-то вся редакция сидит по домам (офиса у нас нет), но раз в месяц мы обязательно собираемся всей редакцией и под руководством отца Михаила Исаева читаем канон с акафистом из службы святителю Макарию, Митрополиту Московскому. Службу эту составил архимандрит Макарий, а Святителя мы избрали своим небесным покровителем за его сугубое внимание к книжному делу на Руси и за то, что именно он благословил книгопечатание. А вот какой это тип общения, мне сказать затруднительно. Думаю, большую роль в характере нашего общения играет то, что в редакции есть священник; это, знаете ли, обязывает.
— Марина Андреевна, после Вашего — настолько подробного и в то же время теплого — рассказа о членах редсовета, сотрудниках и авторах естественно попросить Вас сказать хотя бы несколько слов о себе. Каким был Ваш путь к Богу до того, как Господь призвал Вас к несению такого непростого и в то же время такого дорогого для Вас послушания, как редактирование «Альфы и Омеги»?
— Я была вполне успешным научным работником, работала в головном институте Академии наук и все было хорошо. А потом я ощутила полную невозможность жить без Бога и вне Церкви; все прочее разом обессмыслилось. Явившись перед священником, я, кажется, была просто груба, потому что ничего не хотела объяснять (и не могла, наверное), никак не аргументировала свое желание и скорее воинственно, чем смиренно, требовала, чтобы без всяких разговоров допустил меня на службу (всенощную). Пришла, стою и ничего не понимаю абсолютно. И понятия не имею, каким образом вдруг осознала, что стою на коленях, плачу и пою со всеми Честнейшую херувим… А затем, на литургии, опять-таки стою и ничего не понимаю, и вдруг слышу: Тело Христово приимите… И сразу стало ясно, что вот это — подлинная, страшная, глубинная суть Православия, и никаких сомнений в доподлинности веры и Церкви нет и быть не может. Разумеется, в дальнейшем было и уныние и все прочее, но вот это осталось навсегда.
Замечательно, что за три месяца до этого моя подруга, сотрудничавшая с Издательским отделом Московской Патриархии, предложила подарить мне молитвослов (там продавали сотрудникам, а у нее был). Я взяла, полистала и сказала, что ничего не вижу, кроме слов, которые ничего мне не говорят. А после крещения я решала сложный «богословский» вопрос: можно сначала умыться, а потом молиться? Потому что очень хотелось.
А в раннем детстве был такой эпизод (мне о нем рассказала моя мама, когда не только я уже давно крестилась, но и она сама на склоне лет присоединилась к Церкви)… Я росла в неверующей семье, но была у папы сестра, которая приехала в Москву лечить язву (а был рак) и жила у нас. Гуляла с девочкой (со мной), и однажды у Петровских ворот я показала на храм Высоко-Петровского монастыря и спросила, кто там живет. Тетя сказала: «Бог», я спросила: «Кто это?». В результате ее объяснений я сердито сказала: «А мне что, так и помирать некрещеной?». В итоге ее перестали отпускать со мной гулять.
— Современная жизнь сложна, какую бы ее сферу мы ни рассматривали: политическую, экономическую, общественную… Не менее сложна сегодня жизнь церковная: в ней немало проблем, требующих, но пока еще не нашедших своего разрешения. Какой, с Вашей точки зрения, должна быть позиция верующего человека: позиция активная, требующая осмысления происходящих в Церкви и в мире процессов, требующая соответствующей этому осмыслению деятельности, или же «пассивная», предполагающая «занятие самим собой и своей лишь внутренней жизнью»? Что ближе лично Вам?
— Мне категорически и абсолютно ближе позиция, отражаемая в одной средневековой притче: Иерусалим не был бы таким чистым городом, если бы его жители не подметали улиц каждый перед своим домом. По-моему, мы несколько неверно понимаем синергию, соработничество человека и Бога: я всегда понимала это как творческую и кропотливую работу над собственной душой, осуществляемую в русле воли Божией для того, чтобы соответствовать Его замыслу о тебе (восходи к себе, человече), но представляется, что шире распространено понимание, согласно которому следует все время заново воссоздавать, спасать и утешать мир; вольно или невольно при этом имеется в виду, что Господь Сам никак не управится.
Другое дело — для того, чтобы познавать волю Божию о себе, нужно иметь трезвый взгляд на мир, а не вовсе от него отгораживаться, нужно пользоваться данным нам от Бога разумом, нужно воспитывать свои чувства, не давая им превращаться в разнузданные страсти (а стремление к усовершенствованию мира очень легко становится именно такой страстью)… да много чего нужно. Нужно жить творчески и всерьез.
— Сейчас выходит достаточно много православных газет и журналов, чтобы можно было говорить о том, что православная журналистика состоялась. Но какая она сегодня — православная журналистика? Какие сильные и какие слабые стороны современных церковных изданий могли бы Вы назвать?
— Ничего не могу добавить по существу этого вопроса к тому, что говорила вначале. Главным качеством православной журналистики должна быть христоцентричность замысла, из которой обязательно возрастает экклезиоцентричность его воплощения.
— Что из церковных изданий наиболее близко лично Вам?
— О наших теплых взаимоотношениях с журналом «Фома» я уже сказала; не все в нем равноценно и не все всегда удачно, но налицо поиск именно того «нерва» издания, о котором сказано выше. Не сочтите за лесть, но мне очень нравится саратовская епархиальная газета «Православная вера». Иногда удается достать номер журнала Владимирской епархии; как правило, он бывает очень интересен. Как-то нам прислали несколько номеров газеты из Западной Сибири, тоже было интересно читать. Никого не хочу обижать, но в «провинциальной» церковной прессе мне чаще встречается мотив служения (то есть я вижу, что именно это составляет предмет забот редакции), нежели в центральной.
— Какую задачу Вы видите перед собой как перед редактором богословского журнала? И если говорить шире, то какова вообще роль периодических изданий в нашей церковной жизни?
— Задача каждого церковного издания — помощь чадам церковным в их жизни во Христе, если говорить всерьез; точнее — один из аспектов этой помощи. Журнал или газета не в состоянии заменить ни литургической жизни, ни частных молитв, ни духовного руководства, но если они «состоялись», то могут способствовать более осмысленному, более глубокому, более сознательному участию православного христианина в церковных таинствах, более точному пониманию того, что можно ждать от духовника, а чего от него ожидать не следует (легко сказать, что духовник — не гуру, но это же нужно еще осмыслить!). К тому же знакомство с церковной печатью открывает читателю историю Церкви, что, собственно говоря, совершенно необходимо для трезвой и полной оценки ее современного состояни я, а такая оценка совершенно необходима для осмысления положения Церкви в мире и себя в Церкви.
— Каждый человек, занятый любимым и важным для него делом, переживает свои радости и свои разочарования, без этого жизнь не обходится. Но при этом всегда в его сознании присутствует некий идеал, если можно так сказать, мечта, к осуществлению которой он с тремится в своей деятельности. Есть ли такая мечта у Вас, редактора «Альфы и Омеги»?
— Хорошо бы, чтобы журнал выходил, пока Господь дает силы. Мечта сверх чаяния — чтобы он выходил и тогда, когда у меня на это сил не будет.
Вопросы задавала Татьяна Бышовец
http://www.eparhia-saratov.ru/cgi-bin/print.cgi/txts/journal/articles/03person/20 061 004.html
