Круглый стол «Основы православной культуры»: за и против

Для разъяснения позиции некоторых непосредственных участников этого процесса, а также для выслушивания мнений некоторых оппонентов введения ОПК, что называется лицом к лицу, 26 сентября 2006 г. в РИА «Новости» был организован круглый стол. Ниже приводится почти полная стенограмма состоявшейся дискуссии.

Алла Бородина, автор учебника «Основы православной культуры»

Область знаний о религии стала предметом изучения многих специалистов: с правовой точки зрения, с социальной, с культурологической… В результате сегодня принято делить все образование, связанное с изучением религии, на собственно религиозное и религиозно-познавательное. Именно последний подход мы используем в изучении основ православной культуры. На эту тему уже был проведен целый ряд круглых столов, для участия в них мы приглашали представителей разных конфессий и национальностей. Точка зрения в результате этих обсуждений была однозначной: образование может и должно включать воспитательные моменты, традиционные для культуры народа, где проводится это образование.

Если говорить о религиозном образовании, то оно, по существующему законодательству, находится за рамками государственной образовательной программы. Его содержание определяется религиозными организациями, ими же оно и финансируется. Это, например: Московская духовная академия, Православный гуманитарный университет, Университет исламской культуры. Но интересно, что сейчас в открытых источниках прошла такая информация, что исламский университет как раз финансируется из госбюджета вопреки нашему законодательству.

Мы живем в правовом демократическом государстве и обязаны слушать заказчика образования, и сейчас социальный заказ стал формироваться именно на ОПК. Это вполне обоснованно, поскольку связано именно с историческими условиями развития нашей культуры, это связано и с русским языком, и если наши школьники не овладеют сегодня достаточным количеством слов и терминов религиозно-философского содержания, то, безусловно, передача им русской культуры будет весьма проблематична.

Курс ОПК возник и существует в рамках программы «История религиозной культуры», 60−65% академических часов в ней отведено именно на изучение ОПК. В курсе есть разделы, посвященные и конфессиональной картине мира, в рамках этого же курса изучаются страницы истории формирования христианской культуры, в том числе и католическая традиция, и протестантская.

На сегодня курс, о котором мы говорим, обеспечен более чем пятнадцатью учебными пособиями. Учебные пособия, созданные в прошлом учебном году, были предоставлены в федеральный экспертный совет, они прошли экспертизу и были допущены и рекомендованы министерством образования.

Проблема введения ОПК в основном связана с двумя обстоятельствами. Первая причина связана с нетерпимостью, в основном, среди чиновников. Вторая причина — это недобросовестное использование СМИ, когда сознательно подменяются понятия, подтасовываются факты. Например, недавно мы разрешили творческому коллективу РЕН-ТВ приехать и снять сюжет, как преподается ОПК. В результате на телевидении появился репортаж с кадрами из конфессионально ориентированной школы, с урока закона Божия. Эти кадры демонстрировались по телевидению, за кадром шел комментарий о том, что именно так в государственном учебном заведении преподаются «Основы православной культуры». Показывали, как перед началом занятий читалась молитва и как занятия при этом вел священник.

Александр Викторович Чуев, заместитель председателя Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Госдумы РФ

Для того чтобы наше обсуждение было конструктивным нужно четко понимать, что есть две разные вещи, о которых стоит говорить. Есть изучение религии в школе, а есть культурологический предмет «Основы православной культуры», о котором сегодня, прежде всего, пойдет речь, и с которым связан очень важный момент воспитания в школе. Скажу прямо, что я выступаю за то, чтобы этот предмет был и всецело поддерживаю введение этого предмета. И не возражаю против того, если регионы примут решение сделать такой предмет обязательным. В конце концов, регионы имеют право на собственные региональные компоненты образования. Это право, вводить определенные предметы и дополнять школьную программу так, как они считают нужным, регионы получили в результате реформы образования. Преподавание этого предмета будет способствовать и терпимости, и толерантности, с одной стороны, а с другой стороны, нравственному воспитанию наших детей.

Я считаю, что очень важно, чтобы, пользуясь своим правом (а наше государство не атеистическое, но светское), родители имели право обучать своих детей в школе, в том числе закону Божию именно в православной трактовке, или основам любой другой религии, какую они выберут. Я считаю, что действующий закон об образовании это позволяет, школа отделена у нас от Церкви, но не отделена от людей, и в законах «Об образовании» и «О свободе совести» четко прописано, что обучение религии в школе возможно вне рамок основной школьной программы.

Протоиерей Максим Козлов, настоятель храма мученицы Татианы при МГУ им. Ломоносова

Наивно было бы говорить о том, что отказ от попыток разумной организации преподавания религиозных дисциплин в школе будет вести к межконфессиональному миру в нашем обществе и к возрастанию терпимости. Как раз сегодняшняя ситуация, в которой мы видим очевидные проблемы, как в межнациональных, так и в межрелигиозных отношениях, в значительной мере и обусловлена отсутствием религиозного образования. Мы видим, что люди, стоящие на радикальных крайних, на самом деле не вытекающих из той или иной религии позициях, на самом деле имеют возможность выступать от имени этих религий и ассоциировать с собой в глазах очень и очень многих людей ведущие мировые религии — традиционные религии нашей Родины. В этом отношении адекватное преподавание религиозных дисциплин в нашей школе и с точки зрения государства, и в целом общества было бы весьма и весьма полезным.

Что мы имеем в виду, когда говорим о культурологическом преподавании этих дисциплин? Проще всего здесь будет привести аналогию от противного. Чем было такое преподавание идеологических дисциплин в Советском Союзе? Самое пагубное в нем было не само по себе изучение марксизма, как единственной системы осмысления мира, а то, что от учащихся требовалось единодушие с преподавателем. В том, что недостаточно было сказать, что Маркс учил так-то, а надо было сказать: «Я считаю так же». Главное — избежать этой катастрофической ошибки в преподавании любой религии в школе.

Сергей Перевезенцев, сопредседатель правления Союза писателей России, доктор исторических наук

В «Московском комсомольце» недавно появилась заметка о том, что президент Ингушетии принял закон, запрещающий всему населению Ингушетии употреблять алкогольные напитки и курить на улице в течение Рамадана. Один из аргументов при принятии этого закона заключался в том, что немусульманское (русское) население составляет в Ингушетии 1,19% жителей республики. Так что придется им, как нацменьшинству, смириться с неизбежными ограничениями. Я считаю, что это замечательный закон: в самом деле, большинство имеет право на реализацию своих религиозных и нравственных традиций. Но меня больше всего удивил комментарий журналистов. Для них главный смысл новости заключался в том, что нельзя пить и курить. То есть мы видим, что когда некоторые люди выступают за свободу, то чаще всего выступают за свободу греха. К чему я это говорю? К тому, что мнение противников преподавания той или иной религии в том или ином виде в школе в основном такое, как у этих корреспондентов: «А почему это они нам запрещают? Для нас важна свобода греха!». И когда, вдруг, кто-то замечает, что такого рода свобода ведет к разрушению человека, сразу начинаются разговоры о том, что, дескать, вы не даете осуществить нам нашу свободу.

Вернемся к нашей теме. Я думаю, что всерьез об «Основах православной культуры» можно говорить, только обсуждая конкретные вопросы преподавания этого предмета. Как сделать так, чтобы детям все было понятно? Как необдуманными действиями не навредить, не оттолкнуть детей от религии?

И последнее, я читаю на философском факультете в университете историю древнерусской политической мысли. И примерно половина учебного времени при этом у меня уходит на то, что бы объяснить студентам второго курса элементарные вещи. О том, например, что такое разделение Церквей, в чем разница между православием и католичеством… Наши студенты в этом отношении совершенно необразованны.

Максим Шевченко, ведущий телепрограммы «Судите сами»

Я сторонник введения религиозных дисциплин в так называемой светской школе, потому что светской эта школа не является по своей сути. Никакого мировоззренчески нейтрального государства, равноудаленного от всех, не существует, я не знаю такого государства на земле, которое можно было бы привести здесь в качестве живого примера.

В США религия преподается в школах, решения о таком преподавании принимаются на уровне местного самоуправления. И на этой почве не возникает никаких конфликтов, поскольку право на эту свободу гарантирует конституция США. Преподавание религии, передача знаний о религии своим детям является, наверное, одним из главнейших прав человека. А Россия сегодня находится в уникальной ситуации лидерства в обратном направлении.

Что же касается именно православной культуры и обвинений в доминировании православия, то я был бы рад, если бы мусульмане представили учебники исламской культуры, тем более что, например, Дагестан явно нуждается в таком учебнике, но его нет. Не представили свой учебник ни протестанты, ни католики. При этом, несмотря на то, что я готов спорить о содержании учебника Бородиной, нельзя не признать, что Алла Валентиновна проделала огромную работу. И я не понимаю, как можно высмеивать и уничтожать работу такого уровня, такого масштаба. Это как-то не по-русски, не в рамках традиций нашего государства.

Марат Муртазин, ректор Московского исламского университета, член президиума Духовного управления мусульман России

Я представляю здесь Совет муфтиев России и хочу от его имени заявить, что мы выступаем против введения предмета «Основы православной культуры» в государственной муниципальной школе в качестве обязательного предмета. Этой позиции мы придерживаемся уже в течение нескольких лет. И то, что в этом году в четырех областях Российской Федерации предмет «Основы православной культуры» введен в качестве обязательного, является в определенной мере нарушением основополагающих принципов построения нашего государства.

Мы, как представители российских мусульман, считаем, что дальнейшее расширение преподавания ОПК повлечет за собой ряд политических и духовно-нравственных последствий, которые могут стать губительными для России, как для многонационального, многоконфессионального единого государства. Это заявление не что иное, как плод определенных размышлений, консультаций, встреч и бесед с людьми, которые занимают иную позицию, нежели сторонники введения «Основ православной культуры» как обязательного предмета. Я хочу напомнить, что президенты Татарстана и Башкортостана официально выступают против введения этого предмета в качестве обязательного в государственной школе. Мы, мусульмане России, полагаем, что такие действия, инициированные Русской Православной Церковью и поддержанные рядом регионов, приводят к ущемлению прав детей мусульман.

Религиозные чувства и вера — это дело достаточно деликатное. Ученые могут сколько угодно спорить о том, действительно ли дважды два четыре, и это никогда не приведет к расколу и разделению между детьми. Но когда в классе начнет обсуждаться вопрос о том, что одна религия лучше, чем другая, или один Бог отличается от другого, это обязательно приведет к конфликтам. Поэтому я бы предложил ответственным государственным органам, наверное это и правительство Российской Федерации, и Министерство образования, собрать достаточно представительный форум, с участием высших представителей государственной власти, религиозных организаций, чтобы принять согласованную позицию и, в конце концов, взять на себя ответственность за те последствия, которые могут произойти в результате введения предмета «Основы православной культуры» в качестве обязательного. Мы не против введения этого предмета в качестве факультатива. И со своей стороны, отвечая уважаемому Максиму Шевченко, я хочу показать учебник, который мы готовим к изданию (показывает несколько страниц будущего учебника, распечатанных на принтере). Конечно, мы его делаем с большим запозданием, но мы тоже работаем в этом направлении.

Татьяна Петрова, начальник отдела региональной и этнокультурной политики в сфере образования Министерства образования и науки РФ

Я считаю, что проблема сегодняшнего бурного обсуждения нашего вопроса, в том числе средствами массовой информации, заключена в том, что мы не договорились о значении слов, которые мы употребляем. Религиозное образование, преподавание и изучение религиозных учебных курсов — это прерогатива централизованных религиозных организаций, в соответствии с федеральным законом «О свободе совести и религиозных объединениях» и, отчасти, с положениями образовательного законодательства. То есть, централизованные религиозные организации и их подразделения на местах имеют право обучать детей религии на основании приказа, который был подготовлен бывшим Министерством образования РФ и затем зарегистрирован в Минюсте. Такое обучение должно проходить вне рамок образовательной программы, по согласованию с муниципальными органами власти, администрацией школы, учительским советом школы, с согласия родителей или лиц их заменяющих. Эта практика сегодня представлена в большом количестве регионов Российской Федерации.

Если мы говорим о содержании образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, то в этом случае речь может идти об изучении истории и культуры традиционных религий, а не об изучении основ веры. Этот вопрос уже много лет находится в поле дискуссии. Нельзя говорить о том, что предмет, учебно-методическое обеспечение которого разрабатывает в том числе и Алла Валентиновна, появился в этом году. Он появился значительно раньше, сроки его появления не одинаковы для различных регионов России. Мы, по поручению Совета при Президенте по вопросам науки, высоких технологий и образования, на протяжении целого ряда лет специально каждый год изучаем эту ситуацию: как в регионах Российской Федерации изучаются история и культура традиционных религий.

Я готова показать все эти официальные ответы из администраций областей, краев и республик. Практически в каждом втором субъекте Российской Федерации сегодня изучаются исторические и культурные традиции этого региона. Наиболее активен этот процесс в регионах Центрального федерального округа и Южного федерального округа. Это изучение в основном регламентируется нормативными актами регионов. Например, в Ингушетии — это решение законодательного органа, в Белгородской области, во Владимирской области и еще в ряде регионов — это тоже решение местных законодательных органов. Просто, как мне кажется, названия курсов не очень корректны и многих сбивают с толку. А поскольку, как правило, дальше названий никто особенно не заглядывает, мы и получаем мифы, которые сегодня бередят умы наших сограждан. Например, эта пресловутая фраза «в четырех регионах», список этих четырех регионов в интеренете достигает тридцати (!) позиций. Если конкретно разобраться с каждым из этих регионов, то выясняется, что информация не верна.

Я полагаю, что сегодняшняя дискуссия связана с ситуацией в Белгородской области, но я, все-таки, прошу прислушаться. В Белгородской области законодательное собрание, а не один какой-то чиновник от образования, в июле этого года утвердило региональный компонент в региональном базисном учебном плане в соответствии с законом Российской Федерации «Об образовании». В этом базисном учебном плане действительно есть предмет, точное название которого «Православная культура». Его изучение предусмотрено в объеме одного часа в неделю, со второго по одиннадцатый класс, при этом ученики могут не ходить на эти занятия, в этом случае они будут просто не аттестованы. В Белгороде, прежде чем принять такое решение, провели достаточно большую работу: разработали и опробовали программу, подготовили региональное учебное пособие, которое прошло региональную экспертизу, повысили квалификацию 800 учителям.

Каждый регион имеет право на определение регионального компонента.

Наталья Барщевская, адвокат, партнер коллегии адвокатов «Барщевский и партнеры»

Поскольку речь идет об обязательном изучении «Основ православной культуры», то я против такого изучения и объясню почему. Как сказала сегодня уважаемая Алла Валентиновна, мы живем в правовом демократическом государстве. Думаю, никто не будет спорить с тем, что наш основной закон это Конституция, принятая в 93-м году. Так вот я хочу напомнить о статьях конституции, одна из которых говорит о том, что мы являемся светским государством, и Церковь у нас отделена от государства и, соответственно, религия не может быть обязательным предметом в программе. И еще одна статья, которая гарантирует каждому свободу совести и право исповедовать совместно с другими или индивидуально любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. Мне кажется, что к рассматриваемому нами вопросу вторая статья подходит больше и цитирую я точно.

В законе «О свободе совести и религиозных объединений» прямо сказано, что никто не обязан сообщать о своем отношении к религии, более того, запрещается обучение малолетних религии вопреки их воле и без согласия их родителей или лиц их заменяющих. А мы говорили о том, что местные власти имеют право вводить какой-то предмет. Да, это совершенно верно, но этот предмет не должен противоречить конституции и основным федеральным законам. То, что в четырех субъектах введен такой предмет, на мой взгляд, находится в прямом противоречии с федеральным законом. И я очень удивлюсь, если в ближайшее время никто из жителей этих субъектов федерации не подаст жалобу в федеральный суд. Тем, что предмет введен в качестве обязательного, нарушается право выбора в изучении или не изучении этого предмета.

Дискуссия

Максим Шевченко: Если, как я полагаю, не предполагается насильно заставлять изучать православную культуру мусульман, иудеев, протестантов и представителей других религий, следовательно, в российской школе должна быть введена идентификация учеников по их вероисповеданию. Вы хотите против этого выступать? Таким образом ваши дети будут в школах есть свинину.

Мне кажется, что вопрос об ОПК порождает и следующий вопрос о том, допустимо ли человеку декларировать свою религиозную принадлежность, даже при том, что он является ребенком? Ребенок, если действовать по букве закона, является как бы куклой. Он полностью зависит от родителей и не может подойти сам по себе, например, к отцу Максиму и задать ему вопрос: «Батюшка, а что это у вас висит? Что это такое золотое?». И если отец Максим разъяснит: «Ты знаешь, это Господь Иисус Христос распятый», то отцу Максиму мы заламываем руки и волочем его в кутузку, поскольку отец Максим без согласия родителей рассказал ребенку о том, что такое религия.

Этот закон может трактоваться двояко, как и всякий закон. Это серьезный момент, и мне кажется, что мы стоим на пороге серьезных социально-политических перемен в нашей стране. И я призвал бы уважаемых мусульман идти навстречу происходящим процессам и сотрудничать с Православной Церковью.

Александр Чуев: Изучать предмет в школе можно по-разному. Например, все дети изучают в школе иностранные языки, но это не значит, что все они второй язык изучают одинаково, одна группа ходит на французский, другая на немецкий и так далее. Опыт того, как можно изучать разные грани одного предмета, у нас есть. Это может быть предметом дискуссии с участием Министерства образования и ведущих конфессий. Например, такие предметы в смешанных регионах могут изучаться параллельно, то есть дети в таком случае делятся по религиозной принадлежности. Либо изучается и то и другое всеми — это второй подход, и я, кстати говоря, не считаю, что он хуже. Потому что для многих русских детей узнать исламскую культуру было бы неплохо, также как и для представителей других религий узнать русскую и православную культуру. Это привело бы только к взаимному уважению и пониманию. Мы сегодня должны говорить о том, что духовное изменение нашего общества на самом деле не за горами. Это не вступает в противоречие с Конституцией, те статьи из нее, которые были сегодня процитированы, как раз говорят о том, что если следовать тому, что наше государство светское, то права верующих, которых становится все больше и больше, должны в нем уважаться.

Наталья Барщевская: Не во всех школах Америки есть религиозное образование. Я училась в государственной школе, и там обязательного религиозного образования не было. Что касается прав верующих, то мне кажется, что у нас в стране они не нарушаются, поскольку у нас есть законодательная возможность изучать религию факультативно, есть воскресные школы, куда можно ходить. С введением изучения религии факультативно ученики получают гораздо больше. Понимаете, введением «Православной культуры», как обязательного предмета, мы сеем драконьи зубы. Потому что лет через десять мы получим религиозный конфликт именно уже у этого поколения детей.

Протоиерей Максим Козлов: Я думаю, что именно в результате отсутствия религиозного образования конфликт идет по нарастающей, и только слепой может этого не видеть. И если мы не примем мер для того, чтобы нарастающую религиозную напряженность снимать, то она действительно доведет нас до распада. Это, кстати, должны понимать не только православные, живущие в нашей стране.

Теперь еще два уточнения. Обязательность преподавания, как и любой другой термин, надо понимать очень конкретно: обязательность — это всего лишь не вынесение предмета за сетку основных часов. Мы прекрасно понимаем, что любой предмет, вынесенный на послеобеденное время, на половину четвертого, после физкультуры, вместе с кружком по бальным танцам, будет востребован двумя учениками из класса. Представителем Министерства образования сегодня отчетливо было сказано, что в Белгородской области выпускник может не иметь оценки по «Основам православной культуры» в аттестате, и аттестат не станет из-за этого ущербным.

И второе, речь сейчас не о том, вводить или не вводить, — никуда не денешься, это будет введено на самом деле, — а о том, какие механизмы нужно проработать для этого введения. Как установить контроль со стороны традиционных конфессий, со стороны государства над тем, как и что преподается? Как избежать противопоставления религий, о котором говорил сегодня наш уважаемый мусульманский оппонент? Как не допустить того, чтобы, преподавая одну религиозную культуру, оскорбляли другую? Прорабатывать эти вопросы надо срочно.

Алла Бородина: Я рада, что все участники этого круглого стола согласны в одном — факультативно этот курс безусловно надо изучать. Я думаю, что решение вопроса по преподаванию «Православной культуры» лежит именно на пути культурологического подхода к преподаванию. Я разрабатываю именно такой курс.

Что значит культурологический? Все вопросы, которые связаны с религией, можно разделить на собственно религиозные, связанные со внутренней духовной работой, практикой общения с Богом, это личный религиозный опыт, — все это остается за рамками изучения нашего предмета. Все это имеет место только в собственно религиозном образовании, а нас интересует только культура.

К примеру, я провела такое исследование. Я взяла стилевые особенности художественного мира романа Достоевского «Преступление и наказание». Не зная основ православной культуры, этот роман невозможно читать, он не понятен. Как мы можем отвергнуть этот подход, если сам Федор Михайлович пишет: «Идея романа — православное воззрение, в чем есть православие». То же самое касается и других произведений, например стихов Максимилиана Волошина. Не зная этого содержания, мы, конечно, этих стихов понять не можем, как горох отскакивают от ребенка те слова, которые он использует, и в результате — полноценного образования мы не даем. Проблема сейчас связана именно с качеством образования, с его полноценностью.

Сергей Перевезенцев: Уважаемая Наталья Михайловна совершенно правильно обратила наше внимание на букву закона. Но если исходить из буквы закона по поводу того, что не может быть религиозных предметов в официальной школе, то мы будем вынуждены изъять из школьной программы такие предметы, как история и обществоведение, потому что это религиозно-ориентированные предметы, они атеистические, но именно поэтому они религиозные — детям дается совершенно четкая система атеистических знаний.

Я профессиональный историк, я работал в школе, я преподаю в университете, я анализировал этот вопрос и написал несколько статей по этой теме. В частности, в ходе изучения истории упоминается Конфуций, Мухаммед, но нет упоминания Иисуса Христа. По сути дела совершенно не дается никаких знаний о религии, о ее истории и культуре. То же самое в обществознании.

И второе, я недаром процитировал в первом своем выступлении сегодняшний «Московский комсомолец». «Придется им (то есть русским), как нацменьшинству, смириться с неизбежными ограничениями». Есть право большинства. Почему-то в северо-кавказских республиках право большинства реализовывать можно, это считается соответствующим закону. Но почему возникает вопрос о реализации права большинства в Белгородской области? Или в Курской? Поэтому давайте не будем забывать о правах большинства.

Марат Муртазин: Мы, конечно, можем здесь рассуждать о разных деталях вопроса, но в целом сегодняшний настрой мне кажется неконструктивным. И так плохо, и этак плохо, так давайте сделаем так, чтобы было хорошо. Если мы не введем «Основы православной культуры» завтра в России, у нас совсем плохо будет; введем, опять таки, я считаю, что это тоже проблема очень большая. Я не согласен и с мыслью о том, что давайте договоримся между собой, и все пойдет своим ходом. Я считаю, что вопрос преподавания религии и предметов религиозной направленности в государственной муниципальной школе должен решаться на самом высоком уровне. Это вопрос государственной политики. И еще одна маленькая деталь. Когда уважаемый протоиерей начинает растолковывать, что такое принцип обязательности, то в этом чувствуется некоторая тенденция, поэтому позвольте государственным органам решать что это такое.

Ведущий: Татьяна Эдуардовна, расскажите нам, пожалуйста, о принципе обязательности в школе.

Татьяна Петрова: Я хочу еще раз подчеркнуть: религии обучают религиозные организации, государственные образовательные учреждения религии не обучают. В них, в соответствии с федеральным компонентом государственного образовательного стандарта общего образования, изучается история и культура традиционных религий. То, что происходит в регионах, это, грубо говоря, духовное краеведение. Я видела белгородскую программу, в ней есть значительные разделы «Православие и ислам», «Православие и буддизм» и никаких элементов православного вероучения. Это то, что утвердило законодательное собрание Белгородской области. Я видела местный учебник Калужской области, который называется «Родники». Там и художественные произведения, и Циолковский, и местные святые… И все это подано очень корректно и так, чтобы это было доступно учащимся по их возрасту.

Если в Калмыкии изучают историю и культуру буддизма, в Татарстане и Ингушетии изучают историю религий, в Карачаево-Черкесии — исторические и культурные традиции религии народов Карачаево-Черкессии, то это тоже реализация права человека на то чтобы знать историю и традиции своего края.

Ведущий: Татьяна Эдуардовна, не могли бы вы все-таки еще раз сказать о понятии обязательность предмета.

Татьяна Петрова: Применительно к Белгороду я уже сказала, что это такое. Ребенок имеет право не посещать занятия по «Основам православной культуры», и по ним он не будет аттестован.

Алексей Сагань

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/61 004 144 700