 |
| Агентство политических новостей | Владимир Можегов | 02.10.2006 |
И все же, что бы еще раз хорошенько во всем разобраться, процитируем вызвавшую бурю цитату в контексте речи Папы:
«Все это мне пришло в голову (речь до этого шла о совместимости веры и разума — В.М.), когда я недавно прочел изданный профессором Теодором Хоури из Мюнстера фрагмент диалога между высокоэрудированным византийским императором Мануилом II Палеологом, и неким персом, много знающим о христианстве, исламе и об истине обоих… Диалог охватывает все богатство описанных в Библии и Коране аспектов веры и главным образом останавливается на образе Бога и человека, но вновь и вновь неизбежно затрагивает и взаимоотношения между „тремя Законами“: Ветхий Завет — Новый Завет — Коран. В своей лекции я хотел бы коснуться только одной темы — не очень заметной в структуре диалога, — которая меня привлекла в контексте темы „вера и разум“ и которая послужит мне отправной точкой для размышлений.
В седьмой беседе (диалексисе), опубликованной проф. Хоури, император затрагивает тему джихада — священной войны. Наверняка император был в курсе суры 2,256, гласящей: „Нет принуждения в вере“. Это — одна из сур начального периода, в который сам Мухаммед не обладал властью и был в опасности. Но император, конечно, знал и об указаниях о священной войне, данных позднее и зафиксированных в Коране. Не пускаясь в подробности, такие, как разница в отношении к „обладающим Книгой“ и „неверным“, он неожиданно резко задает своему собеседнику главный вопрос — о взаимоотношениях между религией и насилием вообще, и говорит: „Покажи мне, что нового принес Мухаммед, и ты найдешь там только злые и бесчеловечные вещи, такие, как его повеление сеять мечом проповедуемую им веру“.
Затем император подробнейшим образом объясняет причины, по которым распространение веры при помощи насилия является безумием. Насилие противоречит естеству Бога и естеству души. „Бог не любуется кровью; действовать вопреки разуму (сюн лого) противоречит естеству Бога. Вера — это плод души, а не тела. Итак, тот, кто хочет привести другого к вере, должен уметь хорошо говорить и правильно мыслить и не нуждается в насилии и угрозах… Чтобы убедить разумную душу, нет необходимости ни в руках, ни в орудиях поражения, ни в каких-либо иных средствах, угрожающих человеку смертью…“. Вот решающее утверждение в аргументации против насильственного обращения: действовать вопреки разуму противоречит естеству Бога».
Далее папа замечает (опять же, делая ссылку, теперь уже на издателя Теодора Хоури), что для императора, византийца, выросшего в окружении греческой философии, утверждение, что «действовать вопреки разуму противоречит естеству Бога» очевидно. Но, согласно мусульманскому учению, Бог абсолютно трансцендентен и Его воля не связана ни с одной из наших категорий, в том числе с категорией разумности. «Ибн Хазн, — говорит Папа, — дошел до утверждения о том, что Бог не связан даже Своим собственным словом, и ничто не обязует Его открывать нам истину. Если Он того захочет, то человек должен будет поклоняться идолам».
Вот контекст этой речи, где папа утверждает лишь, что в Исламе вера никак не связана с разумом и мягко указывает на то, с чем она действительно связана — с насилием. «Здесь, — делает вывод папа, — открывается бросающая нам прямой вызов дилемма в понимании Бога, а, следовательно, и в конкретном воплощении религии».
А теперь пусть мне кто-нибудь скажет — можно ли было проиллюстрировать сказанное лучше, чем это уже сделали сыны Пророка, в очередной раз учинив свой разудалый шабаш по всему миру?
Вот вам и «конкретное воплощение религии», и вызов, брошенный нам этой дилеммой. При том что апеллировать к разуму, как мы уже выяснили, бессмысленно. Что и требовалось доказать.
Хотелось бы, конечно, еще научиться различать нормальных мусульман от не вполне нормальных. Но сами эти бесчисленные аятоллы, муфтии и прочие деятели мусульманской культуры как будто в последнюю очередь озабочены доказательством миролюбия ислама, а совсем наоборот, только и делают, что самым конкретным образом увлеченно демонстрируют миру воплощение своей религии. То есть все того же насилия.
А тем временем всевозможные СМИ, политики, президенты и прочая привыкшая к хитросплетениям ума публика задается каверзными вопросами: А что имел в виду папа? А зачем он это сказал? А что за всем этим стоит? А известный деятель исламской мысли Гейдар Джемаль всем им объясняет: «Все это разжигание страстей очень походило на хорошо спланированную пиар-акцию». И «сложившаяся ситуация в очередной раз доказывает, как ошибочно западные политики воспринимают ислам и как настойчиво они пытаются вбить клин в отношения между христианским и исламским миром».
Не знаю, как там насчет западных политиков, а нормальные люди во всем мире усилиями деятелей исламской культуры, воспринимают его, по-моему, совершенно безошибочно. Папа же здесь просто, что называется, попал в десятку. И попал именно потому, что сделал то, что должен был сделать и сказал то, что должен был сказать. Причем сделал это деликатно, мягко и без фирменного исламского лукавства.
Потому что, если мы действительно ведем речь о диалоге культур (а именно в этом контексте развивалась мысль папы), то для начала нужно прояснить недоразумения, обозначить главные болевые точки, назвать вещи своими именами. Что, собственно говоря, и сделал Папа как воплощение совести католического мира.
А вот что касается хорошо спланированной пиар-акции, то здесь с Джемалем, действительно, трудно спорить. Ибо как иначе еще объяснить такой, например, отмеченный британской «The Times» факт: фрагмент, касающийся ислама, с быстротой молнии распространялся, причем не только на итальянском, который использует Папа и чиновники Ватикана, а на английском, французском и других языках.
И по всем агентствам первоначально прошла эта вырванная из контекста фраза, в результате чего люди просто оказались дезинформированы. Все эти бушевавшие толпы действительно думали, что сам папа назвал их пророка злым и бесчеловечным, повелевавшим сеять мечом проповедуемую им веру.
«Люди не поняли, что именно было сказано, не знали они и того, что Папа процитировал византийского императора семивековой давности. Теперь же нам показывают во всех красках неадекватную реакцию исламского мира», — замечает руководитель пресс-службы Московского патриархата, протоиерей Владимир Вигилянский,.
И ведь дезинформированными оказались не только эти несчастные исламские фанатики, но и президенты. Так президенту Ирана Махмуду Ахмадинеджаду пришлось, как человеку честному, признать, что «слова папы Римского были изменены», и выразить сожаление, что иногда «распространяется некорректная информация». «Мы уважаем папу Римского и всех, кто заинтересован в мире и справедливости», — отметил, в конце концов, Махмуд Ахмадинеджад и даже назвал Христа «проповедником мира и человечности».
Зато зашевелилась собственная политкорректная братия. А французский президент Жак Ширак позволил себе даже мягко пожурить папу: «Мы должны избегать всего, что провоцирует столкновения между представителями разных народов или религий». Меня чуть не стошнило, когда в контексте всего происходящего, я это услышал.
Напротив, официальный представитель Eврокомиссии высказался кратко и недвусмысленно: «Непропорциональная реакция, которая противоречит принципам свободы слова, недопустима» (хотя и приплел сюда зачем-то неистребимую «свободу слова», которая, как и слово «разум» для наших зеленых братьев — не более чем сотрясение воздухов).
И германская Der Spiegel прямо пишет, что злонамеренное искажение слов Папы и абсурдная подтасовка фактов, которой пользуются защитники ислама, сродни лобовой атаке на свободный религиозно-философский дискурс.
Единодушно поддержал понтифика и весь христианский мир. «Сказанного в Кастель Гандольфо достаточно», — считают и архиепископ Кентерберийский Роуэн Уильямс и духовный лидер ливанских маронитов кардинал Насралла Сфеир. Не могут люди кривить душой, уж слишком все очевидно.
И госсекретарь Ватикана, кардинал Тарчизио Бертоне в официальном Заявлении замечает:
«Что касается мнения византийского императора Мануила II Палеолога, которое Папа процитировал в Регенсбурге, то Святейший Отец абсолютно не намеревался его разделять. Он просто использовал это мнение, для того чтобы развить, — причем в академическом контексте, что видно при внимательном чтении всего текста, — некоторые размышления по поводу отношения религии к насилию, и сделать вывод о ясном и радикальном отказе от религиозной мотивации насилия, с какой бы стороны оно не приходило».
Не намеревался, — подчеркнул кардинал. Но исламисты из кожи вон лезут, чтобы доказать правоту средневекового базилевса.
Налицо — прямой и наглый шантаж. Откровенный прессинг. «Насколько эти белые еще поддадутся?» — единственный вопрос, стоящий в цепких и хитрых восточных глазах.
В Ираке жгут символическое чучело папы и звучат угрозы расправы. Пролилась уже и человеческая кровь. Лидеры ХАМАСа нагло заявляют: «Мы не считаем, что заявление, приписываемое Папе, является просьбой о прощении». А некий «влиятельный теолог из Катара» Юсуф аль-Карадави предлагает провести «день гнева». Гневаться теолог предлагает на то, естественно, что Папа не извинился. И поприветствовавшие было выступление Папы в Кастель Гандольфо «Братья-мусульмане» теперь говорят, что слов, произнесенных Бенедиктом XVI, недостаточно.
Не отстают и наши родные братья-мусульмане из Совета муфтиев, зажигая по полной обязательной и произвольной программе. Так, чувашский муфтий Айрат Хайбуллов знакомо причитает, что «высказывания понтифика — очередная провокация, направленная на разжигание религиозной вражды в мировом масштабе». А небезызвестный бу православный Вячеслав Али Полосин договаривается до таких перлов: в прошлом-де Бенедикт XVI был, по сути, «Великим Инквизитором» и, вообще, является «воспитанником „Гитлерюгенда“ — организации, которая кует новых крестоносцев нацистского образца.
Такой вот диалог культур.
Вот до чего доводит пресловутая „толерантность“, — хочется сказать нашим европейским друзьям. — То есть боязнь говорить правду, привычка к компромиссам и практика прогибов перед всякой дрянью, понимающей силу, одну только силу и ничего кроме силы.
А, в общем, поучительно и символично, что среди всего этого разноцветного фарисейского моря по обе стороны от Пророка — именно Папа оказался человеком с совестью и мужеством.
Поучительно будет привести напоследок и еще один небольшой отрывок из окончания ставшей знаменитой речи. Разговор там вновь возвращается к диалогу культур и религий, „диалогу, в котором мы так остро нуждаемся“, — замечает папа.
И далее:
„Не действовать согласно разуму (с логосом) противоречит естеству Бога“, сказал своему персидскому собеседнику Мануил II, отталкиваясь от собственного христианского видения Бога. И к этому великому логосу, к этой необъятности разума мы приглашаем наших собеседников по диалогу с культурами. И нам самим находить ее снова и снова — вот великая задача университета».
Сдается, однако, что никакого логоса наши зеленые братья знать не желают. А просто хотят нас элементарно запугать, взять «на понт"… Пожалуй, еще немного таких усилий, и я стану расистом. А пока пойду думать о будущем и перечитывать русского поэта Александра Блока о временах «когда свирепый гунн в карманах трупов будет шарить, Жечь города и в церковь гнать табун и мясо белых братьев жарить"…
Всем же, кому такая перспектива не улыбается, стоит подумать над тем, что бы предложить нашим исламским друзьям доступную им и внушающую уважение альтернативу.
