 |
| Агентство политических новостей | Игорь Джадан | 20.09.2006 |
Ничего не предвещало грозы. Теплая осенняя погода расслабила местных бюргеров, и они привычно дремали на своих рабочих местах. Городок отдыхал в привычном ожидании неизбежной распутицы и стихийных бедствий, но до них казалось еще так далеко. Однако стихия подкралась, как всегда, незаметно: идиллическому спокойствию внезапно пришел конец. Все резко изменилось, когда папа закончил ностальгическое вступление, посвященное незабываемым годам своих штудий, и перешел к главному.
Говоря о возможности рационального постижения божественного начала, а также о взаимоотношениях «веры и разума», папа привел выдержки из теологического спора, состоявшегося около 1391 года в одном из зимних бараков Анкары между императором Византии Мануэлем II Палеологом и безвестным мусульманским ученым из Персии. Тогда, согласно своим собственным записям, император заявил оппоненту:
«Покажите мне, что нового привнес Мухаммед, и вы обнаружите только злые и негуманные вещи, такие, как его приказ распространять проповедуемую им веру мечом».
Тут выяснилось, что извлечение на свет Божий древних интеллектуальных окаменелостей — не столь безобидное занятие, как может показаться. Когда потом в мире поднимется протест, папа отречется от этих слов, объявив свое несогласие со словами Палеолога. Однако спрашивается, зачем в подтверждение своих мыслей приводить цитаты, если не разделяешь в них изложенного?
Выбор первоисточника может, однако, быть неслучайным. Папа процитировал православного автора, от слов которого в случае чего легко отмежеваться. Зато теперь «стрелки переведены» на православие.
Честно говоря, с точки зрения риторической логики, вообще не понятно, зачем папа привел эту старую цитату, сказанную в узком контексте вооруженного конфликта. И что она доказывает или опровергает в сфере «веры» и «разума», кроме того, что мусульмане «плохи» и к ним следует относиться с крайним недоверием? Действительно, ведь это их собственные богословы утверждают: «Бог не связан даже собственным сказанным словом». Что же говорить о мусульманах! — Этот вывод мы должны были бы сделать вслед за папой и парочкой других малозначительных католических теологов.
Кроме того, Папа приводит цитату из коранической суры 2, 256, в которой сказано: «В религии не должно быть принуждения», подчеркивая, однако, что такой «либеральный» подход характерен для начального периода деятельности Мухаммеда, когда он был «беспомощным и окруженным врагами». Тогда в Мекке были продиктованы им соответствующие суры. По версии папы, в последующем, когда религиозное движение, возглавляемое Мухаммедом, набрало силу, его лидер стал гораздо менее терпимо относиться к иноверцам, что выразилось в непримиримом характере сур, продиктованных в другом городе Аравии — Медине.
На самом деле, все было ровно наоборот: мединские («жесткие») суры были написаны как раз в период, когда после периода относительно свободного проповедничества на Мухаммеда и его сторонников начались гонения. В то время как мединские суры обращены по преимуществу к этническим арабам, суры мекканского периода гораздо более универсалистские и плюралистические.
Исламская догматика тут, кстати, не исключение. В еврейской религиозной традиции также присутствует подобное расщепление: если мекканским сурам Корана можно поставить в соответствие часть Старого Завета под названием «Элохиста», где божественное начало обозначается плюралистической множественной грамматической формой, то мединским — другую часть, «Яхвиста», где господствует полный лексический монотеизм, переплетающийся со стремлением утвердить евреев в качестве единственного «избранного народа».
В лекции папы мы не находим ни единого признака «послаблений» исламу, ни одного хорошего слова о мусульманах, сказанного хотя бы для того, чтобы выглядеть сбалансированным. Положительная ценность исламских воззрений исключена из рассмотрения не только как нечто актуальное, но даже и как теоретическая возможность.
В то же время, читая папский текст, можно решить, что христианство является абсолютным, недоступным для мусульман идеалом: ведь папа не привел ни одного из многочисленных и широко известных негативных фактов христианской истории. Вывод, который можно сделать из всего, сказанного папой в этой выступлении, следующий: ислам — это жестокое, непримиримое к иноверцам религиозное течение, только иногда для вида притворяющееся миролюбивым. Христианство же — религия света и добра, основанная на силе разума.
Реакция в мире
Реакция в мире на слова папы была совершенно предсказуемой, учитывая хорошо известный уже механизм межконфессиональных скандалов, «отточенный» совсем недавно во время «карикатурной войны». Папа не мог не понимать, что его слова приведут к межрелигиозным столкновениям, и будут стоить жизни христианам Африки и Азии, что вскоре и случилось. Достоверно известно, что на следующий же день после начала скандала убита католическая монахиня в Могадишо (Сомали).В некоторых странах были подожжены церкви, причем не обязательно католические. Особенно тревожная ситуация возникло в странах, где население смешанно, а также в тех, которые являются местом пересечения мировых религий. Например, в Шхеме (Палестина) была подожжена англиканская церковь. Еще две церкви подожжены в Туль-Карме и Тубасе недалеко от Шхема. Обе — некатолические, одна из них, кстати, — англиканская. Пять церквей подверглись нападению в Шхеме, в том числе и одна православная. Ответственность за нападения взяла на себя прежде неизвестная организация «Львы монотеизма».
Реакция мировых лидеров также не заставила себя ждать. Среди осудивших высказывание папы — первые или вторые лица таких исламских стран, как Йемен, Египет, Марокко, Пакистан. Ряд исламских государств отозвали своих послов из Ватикана. Причем речь идет о странах обычно прозападной ориентации, которые теперь все больше сомневаются в том, что им стоит продолжать столь односторонний курс. Слишком уж откровенно их западные партнеры подставляют их под гнев собственного народа. Президент России, — страны с многочисленным мусульманским населением, не называя имен, также привал лидеров мировых конфессий к «ответственности и сдержанности».
Премьер-министр Турции назвал слова папы «отвратительными и огорчительными». Не только уже запланированный на осень визит папы в Турцию теперь под большим вопросом, но и признаки охлаждения в отношениях Турции и Западной Европы становятся все более очевидными. Это обострение особенно на руку тем в Европе, которые, подобно французскому министру иностранных дел Николя Саркози, ведут активную кампанию против расширения ЕС на восток и включения в него стран неевропейской культуры, таких как Украина или Турция. Саркози недавно призвал «определить более точно» европейскую идентичность. Теперь даже Германия — традиционный союзник Турции в ЕС — в лице нового канцлера Меркель гораздо более прохладно относится к членству Анкары в европейском сообществе. Таким образом, внутри Евросоюза речь папы усилила тенденции к изоляционизму, что обязательно скажется на всем европейском пространстве. Насколько выгодно такое развитие отдельным игрокам — кремлевскому руководству, «оранжевым» на Украине — это уже отдельный вопрос.
«Зачем?»
В Баварии Бенедикт XVI разъяснил суть своих богословских взглядов следующим образом: христианское понимание Бога, унаследованное от греков, предполагает, что Бог поступает «разумно», поскольку его творение, сотворенное по образу и подобию, очевидно, также поступает «разумно». Поэтому смысл действий Бога возможно познать разумом. В отличие от христианства, ислам, как утверждает папа, настаивает на полной трансцендентности Бога, сохранении «таинства промысла божьего».Не хочется начинать философско-исторический спор и доказывать, что папа, по-сути, не прав, поскольку такая «разумная постижимость» божественного начала признается далеко не всеми направлениями и в самом христианстве. Достаточно привести хотя бы выражение «Credo quia absurdum (est)» — «Верую, ибо абсурдно», которое приписывается христианскому философу Тертуллиану (160−220 гг.).
Однако если папа хотел в очередной раз сказать, что религиозная вера не противоречит разуму, а исходит из него, зачем это было делать через очернение ислама и противопоставление ислама и христианства? После этого неудивительно, что многие в мусульманском мире пришли к выводу, что речь папы носила не богословский, а политический характер.
Кроме резонного вопроса «зачем?», в мире возникли и другие вопросы. Например, если папа ссылается на средневековое высказывание как на актуальное, не следует ли и мусульманам позволить действовать, как действовали средневековые рыцари-крестоносцы? Отчего нет? Некоторые считают, что именно такими средневековыми средствами действуют в XXI веке мусульманские террористы в своем походе против Запада.
Не много ли берет на себя папа в своей претензии на роль морального лидера всего человечества? Мы все всего лишь люди, в то время как папа пытается выдавать себя за некого эксклюзивного героя, стоящего между Богом и человеком. На такое мог претендовать в недалеком прошлом разве что Гитлер…
Если уж папа, невзирая на политкорректность, начал «резать правду-матку», почему он не сказал всей правды? Говоря о моральной проблематичности силового распространения религии, папа упомянул критику мусульман византийским императором, однако почему-то вовсе не упомянул события, которые ближе к нему, как по времени, так и культурно: истребление и насильственное крещение индейцев Америки, папское благословение рабовладения, разрушительные религиозные войны против протестантов и православных в самой Европе.
Можно также спросить папу, разве больше убито людей под флагом ислама, чем под флагом христианства? Возможно, следует посмотреть на этот вопрос еще шире, спросив себя, разве религиозный фанатизм лучше, чем фанатизм антирелигиозный или вообще не имеющий отношение к религии? Вряд ли число жертв исламских фанатиков больше числа жертв нацистов. Вряд ли под зеленым знаменем ислама совершалось больше преступлений, чем под лозунгами «установления демократии», «свободы, равенства, братства» или «построения коммунизма».
Раньше папу в случае чего можно было завоевать мечом, заключить в темницу или, в крайнем случае, отравить, чем и занимались время от времени европейские политики. Однако теперь демократическое общество защищает находящуюся в его чреве тоталитарную, управляемую из одного центра идеологическую структуру, унаследованную из совсем иных эпох. Эта структура — папская власть — полностью неподконтрольна признанным демократическим институтам, зато претендует на какое-то моральное «стояние свыше». Спрашивается, на каком основании?
Привет из Фултона
Баварская речь папы, безусловно, надолго останется в истории новой «фултоновской речью», официальным объявлением «холодной войны», которая фактически уже идет по всему миру между Западом и мусульманским миром. Однако многие разгадали тайную мысль, стоящую за папскими усилиями: столкнуть христианство с исламом, чтобы в огне войны погибли и ненавистные магометане и презренные «восточные схимники». Народы не спешат присоединиться к новому «крестовому походу».Папская речь возбуждает старую известную европейскую паранойю: «Что хорошего может исходить от ислама?…» Но обидное слово, оброненное в Германии, оживило у другой части человечества и совсем другую паранойю: «Что хорошего может исходить из Баварии?» Да уж, далеко не лучшее место выбрал Бенедикт XVI для того, чтобы критиковать взгляды иноверцев…
Даже религиозный глава евреев Востока, израильский главный раввин Шломо Амар осудил слова папы римского. Причем сделал он это, ни много ни мало, в официальном письме, написанном по-арабски (родной язык раввина) и направленном одному из ведущих исламских авторитетов, живущему в Катаре шейху Йусуфу Кардауи. В послании, в частности, сказано: «Наш выбор: в уважении каждой религии и каждой нации, живущей в соответствии со своими собственными верованиями. Даже тогда, когда происходит борьба между народами, не следует превращать ее в межрелигиозную войну».
Другой известный израильский раввин — рав Фруман — написал свое сопроводительное письмо к посланию главного раввина, в котором, в частности говорится: «Известно, что наши величайшие ученые излагали свои мысли по-арабски и проживали в исламских странах, где вместе с исламскими богословами старались познать промысел Б-жий на путях мудрости. Даже в течение тяжелого и кровавого конфликта, который вспыхнул между нами с момента появления сионистского движения, мы осознаем, что война между евреями и арабами есть козни Дьявола. Мы помним, что само слово „ислам“ происходит от „шалом“ („салам“) — мир».
Есть в словах папы и «православный вектор». Кроме того, что слова православного автора в таком контексте выглядят явной попыткой обострить отношения между православием и исламом, это еще и попытка перетянуть православие на свою сторону в грядущем «крестовом походе», выстроить православных по «европейскому» — читай католическому — ранжиру, подталкивая к унии с Ватиканом. Разгадав такой ход, восточные христиане в основном отмежевались от слов папы и солидаризировались с мусульманами. Так, например, в секторе Газа в демонстрациях против папских сентенций приняли участие православные священники.
Католическая церковь пытается теперь уменьшить ущерб, нанесенный словами папы: один раз папа передал свои сухие извинения через свой секретариат, а затем, с балкона своей римской резиденции он заявил, что «сожалеет о той реакции, которую вызвала его речь». Считать такую формулировку извинением можно только с очень большой натяжкой, ведь папа выразил сожаление не по поводу своих слов, а по поводу реакции на них в мире.
Вообще, это еще не факт, что папа римский может извиняться в принципе, и что его извинения можно воспринимать буквально. Ведь извинения папы были бы непонятны самим католикам, которые верят в догмат о непогрешимости понтифика. Что бы не говорил папа, он извиняться не должен, поскольку по определению не может ошибаться. И даже после извинения, сколь бы искренним оно не было, католики будут верить в то, что папа привел слова средневекового автора не по ошибке, а намеренно. А значит — не будет и примирения. Бикфордов шнур запала, подложенного под мировое спокойствие, продолжает гореть.
