 |
| Столетие.Ru | Владимир Волков | 18.09.2006 |
Спервых лет российской истории сложилась важная традиция: князьями, правителями русской земли, могли быть только рюриковичи — потомки варяжского предводителя Рюрика, пришедшего в земли восточных славян в 862 году. Именно рюриковичи создали и укрепили русское государство, превратив его в сильную и процветающую державу. Даже в период удельной раздробленности только они занимали большие и малые «столы» в близких и дальних городах. Чтобы нарушить эту традицию, нужны были обстоятельства чрезвычайные, проистекающие из условий эпохи и личных качеств вождя, не принадлежавшего к потомству легендарного Рюрика. В этой связи следует особенно внимательно рассмотреть историю жизни литовского князя Довмонта, в XIII веке севшего на княжение в Пскове и прославившего свое имя мужественным и честным служением русскому государству.
Обретение нового Отечества
Князь Довмонт — таким осталось в истории русское прочтение литовского имени Даумантас — был, судя по всему, в Литве фигурой заметной и влиятельной. Не случайно он владел значительным по территории и богатым Нальшанским уделом. В то время литовцы еще были язычниками, остающимися на периферии христианской Европы, тем не менее, у них стало зарождаться государство. Следует подчеркнуть, что формирование литовской государственности пришлось на время, когда, с одной стороны, литовским племенам угрожали немецкие рыцари, а с другой — монгольские орды. Отбиваясь от врагов, Литве удалось отстоять свою независимость. Во многом это произошло благодаря стойкости русского народа, своей кровью ослабившего натиск монгольских завоевателей.В середине XIII века на землях, лежащих по реке Нямунас (Неман) и ее притокам, возникло Великое княжество Литовское. Воспользовавшись исторической ситуацией — ослаблением Руси, литовские князья стали присоединять к своим владениям соседние русские земли. Именно этим объясняется произошедший тогда расцвет до того дикой языческой Литвы, — русские традиции оказали решающее влияние на развитие литовской государственности и культуры.
Однако при дворе великих князей литовских продолжали царить варварские нравы.
Попирались честь и достоинство людей, простая человеческая мораль. Не случайно в ту пору начался отъезд на Русь князей и бояр, обиженных и преследуемых литовской великокняжеской властью. Одним из первых, отринув идолопоклонство, покинул Литву князь Даумантас — Довмонт.
Позднейшие летописцы ошибочно считают Довмонта младшим сыном великого князя литовского Миндовга. На самом деле они были всего лишь свояками, — женатыми на сестрах. Но после кончины супруги, оставшийся вдовцом правитель Литвы Миндовг, недолго думая, отнял у нальшанского князя его жену и вторично женился на ней. Довмонт отомстил обидчику — убил Миндовга, и в 1266 году вместе с дружиной отъехал на Русь.
Укрывшись в Пскове, он принял крещение в главной соборной церкви города — храме Святой Троицы, получив христианское имя Тимофей. Вскоре Довмонт приобрел такую любовь псковитян, что они на вече единодушно избрали его своим князем, отослав прочь бывшего до того на псковском княжении Святослава Ярославича, сына великого князя Ярослава Ярославича Тверского.
Бои не местного значения
Вскоре Довмонт женился на дочери переяславского князя Дмитрия Александровича, Марии, породнившись таким образом с потомками Александра Невского. Но не все радовались его утверждению в Пскове. Великий князь Ярослав Ярославич Тверской, дядя Дмитрия Александровича, был недоволен самовольным избранием псковичами на княжение Довмонта, отодвинувшего таким образом его сына Святослава от власти. Он делал неоднократные попытки изгнать литовца из Пскова, но никак не мог этого добиться — Довмонт оказался незаменимым в противостоянии Северо-Западной Руси и непрекращающейся экспансии католического Запада.В 1268 году он был призван новгородцами на помощь против датских рыцарей и, вместе с тестем, переяславским князем Дмитрием Александровичем, и дружинами великого князя Ярослава, участвовал в большом походе в Прибалтику, возглавив соединенное войско. Русским воинам, вступившим на чужую землю, все время приходилось быть настороже, и не зря: ливонские немцы, обещавшие не помогать датчанам, нарушили крестное целование и на реке Кеголе (Киюла) в феврале 1268 года напали на наши полки. Так началось кровопролитное сражение при Раковоре (Везенберге), о котором, к сожалению, сейчас знают только историки. В школах сегодня изучают лишь несколько больших битв XIII-XIV столетий — Невское сражение, Ледовое побоище, Куликовскую битву, даже не упоминая о других столкновениях с врагами Руси, по значению своему не уступающим сражениям широко известным. Ведь не одолев в таких боях врага, не сдержав его натиска, неизвестно еще, как развивалась бы наша страна.
Перед сражением немецкие рыцари построились традиционной «великой свиньей». Русские, перейдя речку Кеголу, выстроились тремя полками. В центре новгородский полк, на правом фланге — псковичи, на левом — тверская рать. Сражение сразу же приняло ожесточенный характер. Убитых было столько, что, как отмечает псковская летопись, конница не могла двигаться вперед. Но все же, в тяжелом и упорном бою русским удалось разбить немецкий «железный полк» и обратить врага в бегство.
Рыцарей гнали на протяжении семи верст до самого Раковора.
Менее всего из русского войска в этом сражении пострадал псковский полк. Поэтому Довмонт после окончания битвы не отступил со своими воинами, подобно новгородцам, за русский рубеж, а воспользовавшись плодами победы, двинулся в глубь вражеской земли и опустошил, мстя немцам за вероломство, Ливонию до самого моря.
Однако ливонцы продолжали тешить себя мечтами о покорении Псковской земли, совершая все новые и новые нападения на русское порубежье. Летом 1269 года войско Тевтонского ордена во главе с магистром Отто фон Роденштейном захватило Изборск и осадило Псков. По ливонским источникам известно, что в походе участвовали 180 рыцарей, 18 000 простых воинов и 9000 корабельщиков. Не дожидаясь прихода войска, направившегося на помощь Пскову из Новгорода, Довмонт стал готовиться к решительной схватке с врагом. 8 июня 1269 года князь вывел свою дружину из города и неожиданно атаковал крестоносцев. В бою Довмонт сошелся в поединке с самим магистром Роденштейном и ранил его в лицо. Разбитые и устрашенные немцы бежали, а затем поспешно заключили с Псковом мир, ибо псковичи преследовали их и «села чюдския пожже, и полона много приведоша в землю свою».
Заботясь об укреплении Пскова, Довмонт возвел вокруг города новую крепостную стену из камня, которая до XVI века называлась «Довмонтовой».
Рыцарь без страха и упрека
Бывали в жизни князя и горькие минуты. В 1270 году во время ссоры новгородцев с великим князем Ярославом Ярославичем Тверским, псковичи поддержали Новгород, направив ему на помощь свою рать. Однако до боя дело не дошло — новгородцы при посредничестве церкви примирились с великим князем. Воспользовавшись отсутствием псковской дружины, не любивший Довмонта Ярослав посадил на его место в Пскове в качестве своего наместника другого литовского князя, Айгуста. Вынужденный покинуть полюбившийся ему город, изгнанник укрылся у тестя, князя Дмитрия Александровича в Переяславле-Залесском. Только после смерти Ярослава Ярославича в 1272 году псковитяне снова призвали на княжение Довмонта.Необходимо сказать и о других качествах нашего героя — его благородстве и непоколебимой верности друзьям. Примером тому служат события, произошедшие в 1282 году. Ни на минуту не усомнившись, Довмонт оказал помощь своему попавшему в беду тестю. Дмитрий Александрович оказался изгнан с великокняжеского престола младшим братом Андреем Городецким, поддержанным ордынским «царем» Менгу-Тимуром, внуком Батыя. При содействии татар Андрей выбил Дмитрия из Владимира и Переяславля-Залесского, вынудив старшего брата спасаться бегством. Даже новгородцы устрашились ханского гнева и мести городецкого князя и отказали укрывшемуся в Копорье Дмитрию в своей поддержке. Но твердым и последовательным был Довмонт. С горстью воинов он вступил в Ладогу, вывез оттуда казну Дмитрия и пробился к нему в Копорье. Затем, однако, осажденный новгородцами, выполнявшими приказ великого князя Андрея Александровича, — любой ценой выбить Дмитрия Александровича из Новгородской земли, — он вместе с тестем оставил крепость и вернулся в Псков. Осознавая свою правоту, князь Дмитрий не собирался мириться с явной несправедливостью и, опираясь на верного Довмонта, единственного, кто не оставил его в трудный час, готовился к реваншу. Ветер войны снова понесся над русскими полями, и только безвременная кончина Дмитрия Александровича остановила братоубийственную бойню, развязанную Андреем Городецким.
Последняя схватка с врагом, вновь прославившая имя Довмонта, произошла в 1299 году.
Ливонские рыцари снова вторглись в русские пределы и осадили Псков. 5 марта во время штурма врагам удалось ворваться в город, но Довмонт сумел организовать оборону и, используя тесноту незнакомых рыцарям улиц, разбил их «против церкви Петра и Павла». Летописцы отмечают грамотные действия князя, сумевшего превратить в очаги обороны отдельные дома и расчленить колонны ворвавшихся в город крестоносцев. Отказавшихся сдаться в плен тевтонцев оттеснили к крутому берегу реки Псковы и вынудили броситься с обрыва в воду, где они в основном и погибли.
Вскоре после этой победы в Пскове начался, как сообщают летописцы, «мор вельми зол». Среди жертв эпидемии оказался и князь Довмонт. Он тяжело заболел и умер 20 мая 1299 года. Тело его было погребено в Троицком соборе Пскова.
В нашей истории Довмонт не остался исключением. По его стопам служить Руси приехало немало знатных людей Литвы, многие из них прославили свое имя в новой Отчизне. Среди них герой Куликовской битвы Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, погибший при защите Москвы от Тохтомыша воевода Остей, ближайший сподвижник великого князя московского Василия I Патрикий Наримонтович. Наконец, славную страницу в ратную летопись нашего Отечества вписали известные военачальники XVI столетия князья Бельские и Глинские. Все они стали продолжателями дела Довмонтова, дела служения России, невзирая на национальную принадлежность, социальное положение, разность цвета кожи и разреза глаз.
