 |
| Комсомольская правда | Дмитрий Стешин | 14.09.2006 |
Депрессивный город-сад
По официальным версиям, магазины в городе громила безработная провинциальная молодежь, озверевшая от дешевого алкоголя, безысходности и безделья. Увиденное никак не вязалось с услышанным.В безветренную погоду прямо у въезда в Кондопогу уже пахнет благосостоянием — крупнейший в России целлюлозно-бумажный комбинат (ЦБК) коптит небо в три смены. И ровно треть населения этого 32-тысячного городка производит бумагу. «Комбинат — наш кормилец», — говорят об этом чадящем монстре горожане. И действительно, сразу за волной густого химического запаха вырос новенький, модерновый Ледовый дворец, на который облизываются даже искушенные в зимних видах спорта скандинавы. Они частые гости на всевозможных городских чемпионатах, и юниоров для своих команд зарубежные соседи подбирают именно в местных спортивных школах. В маленькой Кондопоге два бассейна, и строится третий. Час занятий стоит 10 рублей, и большинство молодежи занимается спортом — это видно хотя бы по подтянутым фигурам парней и минимальному количеству отвисших животов у мужчин постарше. Дворец, спортшколы, бассейны — все это строит и содержит комбинат. Более того, каждую работницу ЦБК, родившую ребенка, у роддома встречает «Мерседес» с багажником, набитым памперсами, пеленками и игрушками. Материнское пособие от комбината — 90 тысяч рублей, а есть еще скромный бонус в виде 3-летнего оплачиваемого отпуска. Собственно, демографическая реформа в отдельно взятом городе России проведена успешно, и детей здесь рожают не опустившиеся алкоголики ради пособий, а нормальная молодежь. Убитый чеченцами возле кафе «Чайка» 35-летний Григорий Слезов в ноябре ждал сына…
На последний народный сход в минувшую пятницу комбинат отправил своих дружинников. Не сам, по просьбе администрации. Местная милиция, чей авторитет упал даже не ниже плинтуса, а на уровень линолеума, только спровоцировала бы новый виток беспорядков.
Живешь в России — дерись по-русски!
Первые кавказцы появились в Кондопоге очень давно — еще в 60-х годах сюда приезжали строительные бригады чеченцев-шабашников. Осели в холодном краю считанные единицы. Этих «старых чеченцев» в отличие от «новых» местные искренне жалеют и сочувствуют, что попали они под каток русского бунта, «бессмысленного и беспощадного». Пригород Кондопоги, район Березовка. На крыше полусгоревшего мебельного цеха возятся двое парней с лопатами — русский и чеченец. Сбрасывают вниз полопавшийся от огня шифер. Двор маленькой мебельной фабрики заставлен станками в струпьях обгоревшей краски. Асвад Муртазаев, разоренный хозяин, несмотря на то, что живет здесь с 1964 года, похож почему-то на ковбоя: кожанка, шляпа-стетсон, джинсы и причудливые желтые ботинки на толстенной подошве. Все старое, поношенное, но крепкое. Руки у мебельщика — сплошная мозоль, понятно, что этот чеченец не менеджер, а работяга. Асвад рассказывает, как собирал по крупицам станки для своей фабрики, как планировали они выйти в этом году на суперкачество благодаря отборному лесу, который сушился не один год… Но вот за что его сожгли, Асвад объяснить не может. Хотя догадаться не сложно. От кладбища, на котором похоронили убитых русских парней, до цеха чеченца не больше километра. Кто-то «красным петухом» решил отметить поминки. Отметил. Десяток русских мужчин и женщин остались без работы.Без практики теперь ребята из петрозаводского мебельного техникума — они каждый год стажировались на фабрике, причем Асвад им неплохо платил, хотя этого от него и не требовалось.
— Напишите про наших пожарных, — просит меня Асвад, — честные, мужественные люди. Полцеха отстояли, себя не жалели!
В пресловутой «Чайке» искалечили русского парня, который работал на фабрике несколько лет. Асвад, единственный из чеченцев, с которыми удалось пообщаться, не защищает своих земляков:
— В Чечне редко дерутся. Но если дерутся и не разнять вовремя, то до смерти. Ты живешь в России, ты дерись по-русски! Вечером подрался — утром помирился!
Приезжие «крыши»
Переселение жителей кавказских республик в Кондопогу началось с первой чеченской войны. Город и в те нелегкие годы не бедствовал, и даже работа была. Кроме ЦБК, у Кондопоги есть и уникальные шунгитовые карьеры (целебный камень, применяется в фильтрах для водоочистки и в медицине. — Прим. корр.), огромная птицефабрика, производство комбикормов. Но приезжие не пошли работать в промышленность, и рабочий город это сразу задело. Еще со времен «дикого капитализма», по какому-то негласному уговору, мелкорозничной частной торговлей в Кондопоге занимались… матери-одиночки с двумя-тремя детьми на руках! Их не трогали мелкие местные бандиты — грешно! Их не доставали налоговики и администрация рынка. Но приезжие торговцы начали матерей «двигать». С хороших, «проходных» мест, например. А потом им попытались диктовать цены.Олесю, мать двоих детей (старшего вырастила и отправила в армию), затрясло, когда она увидела по телевизору выступления чеченских беженок из Кондопоги. Олеся с ходу вступила в диалог с «голубым экраном»:
— Да что ты плачешь! Ты своей задницей в три обхвата еще всех тут пересидишь! Выгнали ее из Кондопоги, чуть не убили бедную! Вчера на рынок приезжала свой ларек смотреть перевернутый, не боялась! Подошла ко мне и говорит: «Мы сюда вернемся, еще лучше ларьки поставим, и вы нам за это платить будете!»
А чеченцы действительно не платили бандитам и, более того, говорят, готовились к тому, что город будет платить им. О конфликте с украинцем, который за неделю до погромов привез в Кондопогу грузовик яблок по 15 рублей за кило, знает весь город. Чеченцы пытались заставить его сдать груз оптом или поднять цену. Украинец отказался, получил пару раз по шее, чисто для профилактики, починил проколотые колеса на своей фуре и уехал с товаром в Петрозаводск. Никто, конечно, не умер без дешевых яблок, но историю запомнили. Разбирались с украинцем молодые чеченцы, которые появились в Кондопоге пару лет назад. А приехали они в карельский город не случайно. Здесь их ждала работа. Но не на комбинате и не в шунгитовом карьере.
Из более-менее крупных фирм, которые попали под их влияние, мне назвали только одну из трех городских служб такси. Фирма от тяжести «крыши» стала «проседать». Руководство, конечно, отказалось комментировать «крышевание», хотя простые водилы подтвердили — они под «чеченской крышей». Чтобы покрыть затраты, «крышуемым» пришлось увеличить стоимость проезда на 100 — 150 рублей. Сумма, по карельским меркам, немалая, люди просто перестали ездить на этом такси из экономии и, наверное, из той самой ксенофобии…
Дети войны привезли войну?
Официально и окончательно в побоище у ресторана «Чайка» погибли два человека, пострадали, а точнее, обратились за медицинской помощью 8 человек. Вот эти 8 парней, лежащих в больнице, за неделю просто озверели от толп журналистов с их хитрыми вопросами. Многое они недоговаривали. Но больше всего ребят замкнуло из-за того, что большинство сказанного ими просто не попадало в эфир или газеты. Говорили они не политкорректно, наверное. Хотя какой политкорректности можно ждать от искалеченного парня, у которого два дня назад схоронили друга. А одноклассница из соседнего подъезда, ставшая юной вдовой, через месяц родит безотцовщину.Я встретился с Сашей очень поздно вечером в подвальном кафе муниципальной гостиницы. Смотреть на него было страшно — коричневый отек вокруг глаз, так называемые «очки», такой отек появляется при смещении носовых перегородок. Бейсболка на два размера больше закрывала повязку на макушке. Порезанные кисти рук измазаны зеленкой, все в бинтах и пластырях. В кошельке Саша носит фотографию, на ней молодой кавказец с двумя девчонками. Саша тычет перебинтованной культей в снимок:
— Это он убил моего друга. Встречу один на один — не выживет.
Я пытаюсь успокоить собеседника:
— Саш, да их же всех задержали!
Но у него есть контраргументы:
— Почему снимки задержанных не покажут людям? А только обещают неделю? То мэр пообещает, то прокурор? Что, сложно показать, или там уже все порешали? Не тех взяли, а точнее, им сдали не тех. Ты что, это же старая фишка кавказская, когда специальные люди за диаспору отдуваются. Их на зоне греют, а на воле премируют и к делу приставляют до старости, как гарантированная пенсия. Обычно от тейпов младших братьев сдают — им все равно ничего по разделу имущества не достается. Мне втирать вот это не надо. Я ТАМ не просто Ханкалу охранял, а работал с контингентом, на земле.
По словам парня, чеченцы, едва появившись в городе, начали себя «ставить». Во-первых, смотрели, кто прогнется под них, во-вторых, зарабатывали с нуля авторитет. Но, как с удивлением узнали местные, приезжие оказались «слабы на кулак». Этот фактор выясняли долго — с 2004 года по 2005-й. Кондопога оказалась для заезжих гостей слишком спортивной. Конфликты начинались, как в начальной школе. В любом кафе (Саша широко махнул забинтованной рукой — и в этом тоже, кстати) два-три кавказца сидят за столом, крутят шарики из салфеток и кидают ими в посетителей. До первого вопроса — «Вы что делаете?» Потом начинается драка.
— Наваляли им несколько раз прилично. Потом наш паренек, боец от Бога, сцепился с их основным бойцом — Идрисом. Честно, один на один. Уронил его. Вроде помирились, бой-то честный! Да и претензий к Идрису не было, чисто спорт! Но чеченцы после этого стали ходить с ножами и показывать их при каждом случае. Стали парней подстерегать, с которыми конфликтнули, поодиночке. Сами почти всегда с битами, и так, чтобы на одного — трое. Так и жили. Дня в городе не было без драки. Достали всех. Но они чуяли — не тянут против нас. И в «Чайке» решили себя «поставить». Серьезные дела хотели начинать.
Как чеченцы себя «ставили» и подставили
В целом подоплека конфликта уже известна всей стране. В ресторане «Чайка» в тот злополучный вечер отдыхали две компании. Одни справляли поминки некого «братка», другие — компания убитого Григория Слезова, простого электромонтажника — «обмывали» новую квартиру, в которую погибший должен был привезти через два месяца новорожденного сына. Бармен поставил в двадцатый раз за вечер хит кавказской попсы «Черные глаза». Те, кто поминал, сделали бармену замечание в грубой форме. Сменить репертуар бармен отказался не менее грубо, и тогда ему нанесли не самые легкие телесные повреждения. (Кстати, этот бармен давно уже задержан милицией и получить разъяснения от него лично корреспонденту «КП» не удалось.) На первую драку милиция отреагировала на удивление чутко и быстро (благо от «Чайки» до отделения недалеко, метров 800. — Прим. корр.). И компания, отметелившая бармена, заведение покинула. Драку вторую, закончившуюся убийством, милиция наблюдала со стороны. «Крышу» «Чайки», по-видимому, вызвал потерпевший бармен. Правда, сомнительно, что он пойдет по делу вместе с хозяином заведения, азербайджанцем Вахитом Имановым, как организатор массовых беспорядков. Хотя такие статьи в УК есть — 32 и 33, «подстрекатель» или «организатор» убийства.— Самое обидное, что пострадали абсолютно невиновные люди, — говорит мне Саша.
— Музга (местный «браток» Сергей Музгалев. — Прим. корр.) драку с барменом затеял и ушел, а как узнал, чем все кончилось, сразу из города свалил. Только через неделю задержали в Петрозаводске. Его бы завалили — да и хрен бы с ним! Никто бы и не расстраивался, и никто бы не поднялся. Но пострадали-то невинные!
Саша рассказывает, что ребята сидели в углу. Сцепленные между собой скамейки, на столах только бутылки с пивом и тарелки. Сначала все услышали топот и гул голосов — это чеченцы танцевали зикр (боевой, он же погребальный, танец. — Прим. корр.) перед штурмом «Чайки». Никто и не понял толком, что это значит, пока не раздались крики «Аллах акбар!» и «Режь русню!» (В другом варианте, по свидетельским показаниям, — «режь русских свиней!» — Прим. корр.).
Чеченцы были с ножами, битами и арматурными прутками. Парни отбивались от них пустыми бутылками, как могли. И одного чеченца в драке убили. Местный авторитетный бизнесмен рассказал мне, что битая бутылка рассекла этому человеку горло спереди так, что были видны фиолетовые позвонки. Чеченцы повезли тяжелораненого в больницу, но не довезли и похоронили где-то в тайге. Хотя в этом конфликте труп был бы чеченской диаспоре большим подспорьем. Больших подробностей я не узнал. Рассказчик сказал мне лишь, «что языком сам себе срок наматывает», а чеченцы отмалчивались так, как только они умеют. Как рассказал корреспонденту «КП» известный исламовед Роман Силантьев, чеченцы из Кондопоги — выходцы из Урус-Мартановского района Чечни. Их религиозная община — ваххабитского толка, а значит, убитого должны были похоронить до заката солнца. Отправить вовремя тело на Родину даже самолетом было нереально.
Сама драка длилась всего несколько минут и выплеснулась на улицу. Ломали конечности и ребра специально — это было. Добивали упавших. Чуть шевельнулся — получай еще! Но рассказы про отрезанные уши, конечно, бред, что мне и подтвердил санитар морга, делавший вскрытие. Ухо второму погибшему, Сергею Усину, случайно отмахнули ножом, не отрезали специально — оно висело на лоскуте кожи. А Сашке повезло, упал удачно — в тень, на газон. Потом отполз за «Чайку», позвонил своей девчонке, сказал, где лежит. А та приехала с братом на машине и забрала его выхаживать. Пока оправлялся, следил за новостями и поражался:
— Вот ты из Москвы приехал, может, нам, дуракам, объяснишь, почему за крик «Бей хачей!» сажают за «разжигание»? А за «режь русню» — ничо так, хулиганство с неосторожным убийством? То есть русских можно, а их нельзя? Почему?
Я не знаю, что ответить собеседнику. И Саша смотрит на меня в упор ледяными от бешенства глазами. Странно, но этот вопрос в Кондопоге мне задавали десятки людей: от простых горожан до главы города Кондопоги Анатолия Папченкова. И этот вопрос тоже лег камнем в общую кучу, которую придется еще долго разгребать.
(Окончание в номере за 15 сентября.)
КОГДА ВЕРСТАЛСЯ НОМЕР
Парламент Карелии предложил ужесточить ныне действующее иммиграционное законодательство. Например, гражданство РФ иностранец сможет получить после 12 лет проживания в России. Инициативу карельских депутатов уже поддержал Комитет Госдумы по безопасности. В ближайшее время законопроект будет рассматриваться на пленарном заседании Думы.
